Клэй повернулась к Джошу боком и принялась возиться с застежками, потом бросила на него взгляд через плечо. Джош смотрел на нее, улыбаясь.

– Такое чувство, будто я присутствую на сеансе замедленного стриптиза, – сказал он.

Рассмеявшись, Клэй сорвала с себя одежду и, схватив вино и фрукты, вбежала в воду. Джош последовал за ней.

Несколько минут они нежились в теплом прозрачном море, смакуя ломтики ананаса из плавающей на поверхности корзины и передавая друг другу шампанское, разговаривали, улыбались и рассматривали друг друга; но вскоре Клэй почувствовала, как ступня Джоша коснулась ее икры и скользнула выше по ноге, подбираясь к мягким завиткам на ее лобке.

– М-м-м… – Она судорожно вздохнула и приблизилась к Джошу; он прижался к ней всем телом, целуя ее. – Ляг на спину, – шепнула она. – Держись на воде.

Когда Джош приподнял ноги и раскинул их на поверхности моря, Клэй вплыла между ними.

– Похоже на плавник акулы, – негромко произнесла она, проводя губами по напружиненной плоти Джоша.

– Надеюсь, не всякая из твоих знакомых акул удостаивается такого обращения, – отозвался Джош.

– Не всякая… – согласилась Клэй, но вместо слов из ее уст вырвалось невнятное бормотание.

– Не разговаривай с набитым ртом, – прошептал Джош. – И вообще лучше помолчи.

Чуть позже они выбрались на берег и растянулись на теплом белом песке в тени кокосовой пальмы. Джош принялся целовать грудь Клэй, заставляя набухать ее коричневые соски.

– У тебя замечательное тело, – сказал он.

– Знаю. Кажется, будто наш корабль разбился и нас выбросило на необитаемый остров… – Губы Клэй и Джоша слились в долгом жадном поцелуе, в то время как их тела овевал легкий ветерок, отгоняя полуденный зной.

Когда Джош вошел в нее, Клэй застонала от наслаждения и обхватила его плечи ногами, а он продолжал рывками вонзаться в ее тело со все возрастающим нетерпением. Клэй впилась ногтями ему в ягодицы и негромко вскрикнула, почувствовав наступление оргазма.

Наконец и Джоша накрыло волной экстаза, и Клэй крепче прижалась к нему, наблюдая, как покачивающиеся на поверхности лагуны корзина с фруктами и бутылка смешанного с соленой морской водой шампанского уплывали все дальше словно послание от терпящих кораблекрушение.

К шести вечера Джош и Клэй вернулись в Манилу и отправились в гостиничный бар выпить с Ларсом Нудсеном, которого встретили у входа. Они втроем заняли маленький столик у задней стены, подальше от разухабистого трио дюжих филиппинских гитаристов.

Когда они устроились за столом, Клэй улыбнулась Ларсу:

– Очень рада познакомиться с вами. В колледже я штудировала «Америкэн синематографер» с благоговейным трепетом.

Ларс пригладил свою роскошную бороду:

– Так вы поклонница кино… Редкая порода, почти вымершая. И конечно, вы проводили все свободное время в ближайшем кинотеатре?

– Еще бы. За неделю я просматривала пять-шесть фильмов. Теперь у меня едва хватает времени на самые нашумевшие ленты… – Клэй улыбнулась Джошу. – «Викторианская пастораль» значится в моем списке в числе первых.

Ларс подался вперед:

– Ваше имя не идет у меня из головы с той самой минуты, как Джош назвал мне его. Это вы сняли серию подводных репортажей для Пи-би-эс – что-то о бурении нефтяных скважин в Северном море?

– «Богатство на дне морском».

– Вот именно. – Ларс кивнул. – Сам фильм так себе, но ваша работа производит потрясающее впечатление.

Джош бросил взгляд на часы.

– Проклятие, – пробормотал он. – Я же должен был позвонить в Калифорнию. Сколько там сейчас времени?

– Около двух ночи, – сказал Ларс, немного подумав.

Джош пожал плечами:

– Ну, это не так страшно. Я не прочь поднять Шафнера с постели, да к тому же он скорее всего еще не спит; а вы пока закажите мне пиво.

Джош ушел, и Клэй с Ларсом углубились в разговор о методах и средствах подводной съемки. Потом беседа плавно перешла к сравнительному анализу фильмов и документальных репортажей начиная с «Бездны» и «Подъема «Титаника» до ленты Сесилии Де Милль «Поймай крепкий ветер».

Наконец настал момент, когда Ларс расслабленно откинулся на спинку кресла:

– Не поймите меня превратно – я женат и счастлив в семейной жизни, – но как же это получилось, что я до сих пор ни разу не встречал таких прекрасных женщин, как вы? В самолетах мне всегда попадаются места рядом с дельцами из Германии…

Клэй рассмеялась:

– А мне – рядом с юными мамашами и их шумными отпрысками – какая-нибудь мамаша постоянно просит меня приглядеть за ребеночком, пока она сходит в туалет. Все это время бедное дитя, естественно, рыдает еще громче.

Ларс взял со стола бутылку, заказанную для Джоша, и плеснул пива себе и Клэй.

– Джош может часами болтать по телефону. Он разговаривает с нашим продюсером, а это почти наверняка означает, что они ругаются.

– Да. Я уже поняла, что они на ножах. – Клэй помолчала. – А вам как работается с Джошем?

– «Золотой треугольник» – наш третий совместный фильм, а это уже кое о чем говорит. – Раскурив ароматную манильскую сигару, Ларс меланхолически провожал глазами кольца дыма, медленно поднимавшиеся над столом. – Мне нравится работать с Джошем: настоящий профессионал, дотошный, донельзя педантичный и всегда знает, чего хочет. Джош умеет добиться своего, не подавляя людей, которые тянут лямку вместе с ним, и он достаточно гибок, чтобы воспринимать и воплощать в жизнь чужие идеи, если они кажутся ему удачными.

– Это впечатляет. – Клэй отодвинула кресло подальше от шлейфа сигарного дыма.

– Да уж, – продолжал Ларс, не замечая ее движения. – А еще мне в нем нравится то, что он все время учится. Большинство режиссеров в его возрасте занимают собственную нишу и вполне удовлетворены теми рамками, которые сами себе поставили, а вот Джош никогда не бывает доволен собой и рад любой возможности расширить горизонты.

– Джош говорил мне, будто бы прослыл в своей команде кровожадным деспотом. Это правда?

Ларс задумался.

– Действительно, он заставляет людей работать с большей отдачей, чем многие другие режиссеры. Если человек справляется, все в порядке. В противном случае… – Ларс чиркнул по горлу ногтем, – в противном случае Джош беспощаден. Он без раздумий заменит любого члена группы, если тот не выполняет своих обязанностей; поэтому в некоторых кругах за ним закрепилась репутация тяжелого человека. – Швед рассмеялся. – Черт побери, да я сам такой же – вероятно, именно потому мы с Джошем до сих пор благополучно уживаемся.

– Ты в самом деле так считаешь? – осведомился Джош, появляясь за столиком и опускаясь в кресло. – Ничего подобного. Во-первых, я не швед и не курю сигар, а во-вторых – что он успел тебе наболтать, Клэй?

– Ну, что ты не в ладах с голливудским профсоюзом… – замялась Клэй.

– Что ж, можно сказать и так. – Джош хмыкнул. – Послушайте, мне надоела эта музыка. Не пора ли нам заняться чем-нибудь другим?

– Лично я пораньше залягу в постель и почитаю, – лениво проговорил Ларс.

– Какая скучища! – заметила Клэй. – Почему бы нам не прогуляться втроем?

Ларс покачал головой:

– Мистер режиссер велел мне исчезнуть после первого бокала, а я уже выпил два с половиной…

– Гнусная ложь! – Джош рассмеялся. – Ладно, старина, мы с удовольствием возьмем тебя с собой.

– Моя нордическая кровь не выдерживает такой жары и влажности, и в этом все дело, – пробурчал Ларс.

– Что ж, по крайней мере я принес тебе радостные вести. Похоже, нашим мучениям пришел конец, и нас ждет Бангкок; Харви уже ведет переговоры с одним тайским дельцом в Лос-Анджелесе; он обещает предоставить все необходимое, причем за гроши. Нам надлежит вылететь в Лондон и обговорить условия с Фредом Жюстеном. Наш финансовый администратор, – пояснил Джош, переведя взгляд на Клэй. Ларс заулыбался:

– Вот уж не думал, что мне захочется ехать в Лондон ради перемены климата, но теперь, после этой парилки… Так я заказываю билеты?