В тропическом небе не было ни облачка, а разгонявший жару попутный ветер как нельзя лучше подходил для плавания под парусами. Том, умело управляясь с суденышком, одновременно посвящал Клэй в тайны мягко покачивающего их на своей поверхности океана. Главной здешней достопримечательностью были кораллы – ветвистые, пальчатые, огненные, а также мягкие морские веера и шипы, лениво колышущиеся в подводных потоках.

– Существует около двух с половиной тысяч разновидностей кораллов, – увлеченно рассказывал Том, – и все они могут жить только в тропических водах при температуре выше семидесяти двух градусов по Фаренгейту.

– Вот как? Я ни разу не видела ни одного настоящего коралла, пока не приехала сюда, – призналась Клэй. – Разве что маленькие кусочки на полках у коллекционеров.

– Да будет тебе известно: тот, кто обламывает кораллы, повреждает их колонии. Только десять процентов рифа находится сейчас в здоровом состоянии, а ведь для того, чтобы выросла коралловая верхушка, должны пройти столетия. – Том повернул парусник к видневшемуся вдали острову. – Кораллы населены тысячами крохотных живых существ, они выходят кормиться ночью, а растения, которые там обитают, питаются отходами жизнедеятельности животных…

– Откуда ты все это знаешь? – Клэй положила в рот кусочек манго, а другой протянула Тому. – У меня такое чувство, будто я пустилась в океан с самим Жаком Кусто.

Том рассмеялся, затем, глянув из-под ладони вперед, бодро воскликнул:

– Эй, на палубе! Земля! Высаживаемся на дальней стороне острова…

Когда они вытянули лодку на пустынный пляж и выгрузили оборудование, Том осмотрел акваланги.

– Ты даже не представляешь, что за красота тебя ждет. Чего стоят одни рыбы – морской конек, рыба-попугай, рыба-дракон…

– Куда больше меня волнуют барракуды и акулы.

– Барракуда безвредна, пока ее не разозлишь, а вот блестящие предметы – цепочки, браслеты перед погружением следует снимать – для барракуд они, как красная тряпка для быка. Что касается акул, то за все время пребывания здесь я видел их лишь два раза. Местные жители считают, что риск подвергнуться нападению акулы в этих водах сравним с вероятностью попасть под самолет, рухнувший на пляж.

Клэй показала в небо:

– Смотри – «боинг»! Надеюсь, он не собирается падать…

Том рассмеялся:

– Ценю твой юмор, но нам пора заняться делом. С таким аквалангом можно достичь глубины сто пятьдесят футов. Но сегодня мы не будем спускаться ниже тридцати.

– А если я испугаюсь? Это ведь океан, а не школьный бассейн.

– Все будет хорошо, я обещаю. – Том помог ей пристегнуть баллон. – Вот видишь – этот мундштук подает воздух для дыхания; его давление в точности соответствует глубине погружения. – Он протянул Клэй маску и ласты. – Прежде чем мы войдем в воду, я хочу показать тебе свою камеру и пленку, на которую ты будешь снимать.

– Да она черно-белая, – разочарованно протянула Клэй.

Том кивнул.

– Это только на первое время, пока ты не научишься. Тут есть несколько особенностей, к которым нужно привыкнуть. – Том подал Клэй пластиковую дощечку и специальный карандаш. – Записывай данные о каждом кадре, который сделаешь сегодня, – освещенность, выдержку, диафрагму, глубину, состояние водной поверхности и время суток. Потом, когда мы проявим пленку, станет ясно, где и в чем ты ошиблась.

– Но я ведь должна рассчитывать на успех, не так ли? Том обнял ее загорелой рукой и быстро поцеловал в губы.

– Уверен, ты все сделаешь правильно; и все же, боюсь, сегодняшние снимки разочаруют тебя…

Клэй внимательно следила за тем, как Том заряжает фотоаппарат и надевает акваланг, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий: Том нравился ей, и она знала, что нравится ему, а его поцелуй говорил о том, что он хочет большего, но… Как Том ни старался, он так и не сумел разжечь в ее душе огонь.

Увы, такова была реальность: Клэй становилась все более разборчивой в отношении того, перед кем, как она с усмешкой называла это про себя, ее крепость распахнет свои ворота. Она так долго ждала появления мужчины, способного пробудить в ней страсть, что могла подождать и еще, или… Клэй опасалась, что невинность в конце концов превратится в подобие раковины, которая будет оберегать ее и вместе с тем сделает более уязвимой: в минувшем году она не раз приходила к решению, что должна переспать с кем-нибудь, все равно с кем, и наконец смыть с себя позорное пятно, однако перспектива оказаться в одной постели с мужчиной неизменно вызывала у нее панический страх. И все же Клэй продолжала лелеять мечту о встрече с тем, кому она сможет отдаться по-настоящему свободно, без внутренней борьбы. Том Шульц был замечательным другом, но таким мужчиной он не был.

– Ну, ты готова к путешествию в коралловое царство? Клэй улыбнулась:

– Готова, мсье Кусто, и с нетерпением жду, когда вы проводите меня в свой подводный замок…

Звуки оркестра заглушали шорох вентиляторов под потолком бара «Грязнуля» на Дювал-стрит, знаменитой улице острова Ки-Уэст, которая, по мнению умников, составляющих туристические путеводители, словно бы сошла с киноэкрана. Согласно тем же путеводителям, сам Папа Хемингуэй напивался здесь до чертиков в далекие тридцатые годы.

Однако Клэй и Гарнет, сидевших за стойкой бара в форме подковы, не слишком интересовали парадоксы истории: потягивая пиво, они с тревожным любопытством наблюдали за Томом, рассматривавшим в увеличительное стекло черно-белые кадры пленки, отснятой Клэй.

– Не унывай, – произнес Том, передавая Клэй лупу. – Я же говорил, это только проба сил, следующие фотографии будут намного лучше.

– Хотелось бы верить… – Клэй, нахмурившись, принялась просматривать кадр за кадром.

– Привет! Я тебя искал, – подошедший к столику светловолосый мужчина хлопнул Тома по плечу. – Ты мне понадобишься на следующей неделе, если свободен; мы собираемся отправиться к Маркизас-Кис на катере с металлоискателем. В прошлом году мы там кое-что нашли, но потом сбились со следа и теперь возвращаемся, чтобы возобновить поиски.

– Ты же знаешь, для тебя я всегда свободен. – Том был явно обрадован как неожиданному предложению, так и возможности развеять мрачное настроение Клэй.

– Вот и отлично. Отправляемся в пять утра с причала ловцов креветок. – Мужчина повернулся, собираясь уходить, и тут его голубые глаза встретились с глазами Клэй.

– Простите, я вас не познакомил. – Том привстал. – Это Клэй Фитцджеральд, а это Гарнет Тернер. Уилла Стоуна вы уже немного знаете: помнишь, Клэй, я рассказывал тебе о нем?

Клэй кивнула. Она с удивлением обнаружила, что одного взгляда Стоуна хватило для того, чтобы все знакомые слова куда-то подевались, и теперь ей оставалось только надеяться, что, когда она откроет рот, дар речи вернется к ней.

– Вы тот самый человек, что скитается по морям в поисках сокровищ…

Стоун от души рассмеялся:

– В самую точку, крошка. Ну а вы?

– Вообще-то я фотограф. Том обучает меня подводным съемкам.

– Когда сможете работать самостоятельно, приходите ко мне. Я плачу немного, но мне постоянно нужны аквалангисты, особенно ценны те, кто способен делать хорошие подводные фотографии.

– Спасибо за предложение. А это правда, что в здешних водах похоронены сокровища на миллионы долларов и вы надеетесь их найти?

– Конечно, правда. Подводные поиски – мое единственное занятие; ради этого я бросил все, даже собственную жену, которая, в свою очередь, сочла меня сумасшедшим. – Стоун улыбнулся. – Рад был познакомиться и до встречи…

– Клэй… Клэй Фитцджеральд.

– Увидимся, Клэй. – Стоун протиснулся сквозь толпу и исчез за дверью.

– Какой милашка. – Улыбнувшись, Гарнет показала сразу все свои ослепительные зубы. – Я бы согласилась нырять с ним без всяких сокровищ.

Том рассмеялся:

– У него женщин – видимо-невидимо. С тех пор как Стоун расстался с женой, похоже, он все пытается найти замену, но ни на ком не может остановиться…