– Хочешь его продать?
– Здесь слишком шумно, чтобы обсуждать серьезные вещи; встретимся завтра, если ты не против.
Клэй покачала головой:
– Мы с Джошем уезжаем рано утром. – Это была правда: на следующий вечер в Нью-Йорке должен был состояться закрытый просмотр «Золотого треугольника».
– Тогда давай пройдем куда-нибудь в тихое место. Это очень важно, Клэй.
– Так и быть, жду тебя в цветочном домике через десять минут. – Клэй решила отыскать Джоша и вместе с ним послушать, о чем будет говорить мачеха.
Она обнаружила Джоша в гостиной в окружении дам, девиц с восторженными глазами и двух хорошеньких журналисток, которые не давали ему прохода всю неделю. Джош упивался женским вниманием, и Клэй, поразмыслив, решила не мешать ему; она лишь улыбнулась, послала ему воздушный поцелуй и подумала, как славно будет подразнить его ночью, когда они в конце концов доберутся до постели.
Она спустилась по широким ступеням в западный сад, где не так была слышна какофония ямайской музыки и хмельных голосов; дорожку, ведущую к японской беседке, со всех сторон обступили кусты сирени в полном цвету, а у центральных ворот поместья раскинулась клумба в виде лошадиной подковы, на которой росли тюльпаны и нарциссы, окруженные карликовыми самшитами. Хотя весна только начиналась, было тепло, и в воздухе носился пьянящий аромат цветов.
Когда впереди замаячила японская беседка, Клэй услышала негромкие голоса. Она замедлила шаг и постаралась укрыться за живой изгородью.
– Зачем ты здесь? – спросил женский голос.
– Потому что ты мне нужна! – ответил хриплый мужской шепот.
– Я запретила тебе появляться на публике!
– Но я не могу так долго оставаться один, без тебя.
– Болван! Опять хочешь все испортить? – Узнав голос Санни, Клэй попятилась. – Тебя непременно заметят! Поместье кишит охранниками и полицейскими.
Сначала Клэй решила, что Санни скандалит с одним из отвергнутых любовников, и только через некоторое время до нее дошло, что мужской голос принадлежит Бью Йейтсу.
– Мама, прошу тебя, выслушай! – взмолился Бью. – Я торчу в этой горной хибаре уже несколько месяцев!
– Вряд ли ее можно назвать хибарой. И сколько раз повторять – ты должен прятаться, пока я все не улажу.
– Черт! Я просто начинаю сходить с ума. Не могу больше сидеть взаперти… знал, что найду тебя здесь.
Клэй осторожно выглянула из-за кустов. Санни и Бью, стоя друг напротив друга у входа в беседку, представляли странную картину: волосы Бью отросли до плеч, лицо потонуло в густой неопрятной бороде; он страшно исхудал, и на фоне блистающей роскошным нарядом матери выглядел жалким попрошайкой, неведомо как попавшим на этот праздник благополучия.
– Милый, я обещала тебе сделать все, что в моих силах, и уже почти сделала, – негромко произнесла Санни. – Я выхожу замуж за Портера Мэсона.
– Что? – пронзительно взвыл Бью.
– Ш-ш-ш! Не так громко. Я сделала это для тебя, милый. У Мэсона горы денег, и, если потребуется, мы наймем лучших адвокатов. У него есть предприятия в Южной Америке, где я сумею пристроить тебя управляющим. Там тебе ничто не грозит, ты станешь преуспевающим дельцом… – Санни улыбнулась. – Вот видишь, я…
Послышался странный резкий звук, и Клэй увидела, как Санни, отшатнувшись назад, ударилась о ствол громадного вяза. Бью загородил ее своим телом, но Клэй без труда догадалась, что он только что закатил матери тяжелую оплеуху.
– Сука! – рявкнул Бью. – Я так и знал, что ты хочешь загнать меня в Бразилию или в Перу, чтобы я не появлялся на глаза тебе и твоему хахалю!
– Бью… – С трудом оправившись от удара, Санни медленно двинулась к сыну. – Послушай, дорогой, ты ведешь себя неразумно. Я не люблю Портера Мэсона, я едва могу находиться с ним в одной комнате…
– Неужели? А в одной кровати?
Глаза Санни полыхнули гневом. Она схватила Бью за плечи и крепко встряхнула его.
– Не смей так со мной разговаривать! Я сделала это ради тебя. И как ты мог подумать, будто Мэсон мне нравится?
Но Бью словно оглох.
– Когда вы трахаетесь, ты позволяешь ему брать себя за все места?
– Бью, прекрати! Ты пьян!
– А ты – нет? Ну-ка скажи, ему хватает сил на то, чтобы заставить тебя кончить?
Ярость в бирюзовых глазах Санни сменилась испугом.
– Пожалуйста, Бью, тебя могут услышать! Сейчас сюда должна прийти Клэй, мне надо с ней поговорить… – Она умолкла, вдруг сообразив, что упоминание имени Клэй может окончательно вывести Бью из себя.
– Так ты с ней снюхалась? Тогда понятно, почему тебе нет больше дела до меня, – прошипел Бью. – Ты меня ненавидишь и хочешь навсегда запереть в глуши. О Господи. – Бью протянул руки и схватил мать за шею. – Сука! Все эти годы я думал, что ты меня любишь. Но ты лгала! – В глазах Бью заблестели слезы.
Санни безуспешно пыталась освободиться от его крепкой хватки и в конце концов вонзила свои длинные ногти в руки Бью; из груди ее вырвался хриплый утробный стон…
– О-ох! – Глаза Санни закатились.
– Все вы, женщины, одним миром мазаны. – Бью засмеялся ужасным смехом. – Похотливые, мерзкие сучонки… – Слезы продолжали катиться по его щекам, но он лишь крепче стискивал пальцы. – Ты только притворялась, что любишь меня… – Бью встряхнул хрупкое тело матери, и ее руки, взлетев, безвольно повисли вдоль тела.
Клэй застыла от ужаса и лишь через несколько мгновений, поняв, что на ее глазах происходит убийство, изо всех сил закричала:
– Сюда! На помощь!
Вздрогнув от неожиданности, Бью отпустил Санни, она, словно кукла, повалилась в траву. Устремив безумный взгляд на заросли, за которыми пряталась Клэй, убийца сделал по направлению к ней несколько осторожных шагов.
Охваченная страхом, Клэй пулей помчалась по дорожке, крича во всю силу своих легких. Даже не оборачиваясь, она чувствовала, что Бью бежит за ней следом. Внезапно каблук Клэй зацепился за корень дерева, и она чуть не упала, а когда вновь обрела равновесие, ее уже нагнал Бью.
– Это все из-за тебя, проклятая сука! Ты погубила мою жизнь! – Пальцы Бью потянулись к горлу Клэй. – Долго же я ждал возможности сквитаться!
Клэй, будто загипнотизированная, смотрела, как к ней приближаются его руки, и ей казалось, что ее сердце отсчитывает последние секунды жизни. Она набрала полную грудь воздуха и издала устрашающий клич, которому научилась на курсах самообороны. На секунду движения Бью замедлились; в его глазах мелькнуло замешательство. Клэй лихорадочно искала выход из положения, чувствуя, как все ее тело содрогается от выброса адреналина. «Беги, – повторял ее внутренний голос. – Беги и кричи».
Сбросив вторую туфлю, Клэй побежала в сторону огней и шума особняка. Острые камни, прорвав чулки, больно впивались в ступни, а за спиной она слышала тяжелое дыхание Бью, постепенно нагонявшего ее.
– Помогите! – Клэй начала понимать, что у нее почти нет шансов быть услышанной. – Сюда! На помощь!
Огни приближались, музыка и голоса людей слышались все громче, но и шаги Бью звучали уже почти вплотную. В следующее мгновение Клэй услышала, как рвется ткань на спине; резко дернув за жакет, Бью опрокинул ее на землю и, придавив коленом, наклонился над ней, его глаза сверкали злобой и ненавистью. Клэй увидела, как его ладонь метнулась к ее щеке, услышала удар, но она настолько одеревенела от страха, что даже не почувствовала боли.
Бью схватил ее за горло. Дальнейшее происходило как в замедленной съемке, и Клэй отчетливо видела, какими белыми кажутся его пальцы в лунном свете, какие длинные у него ногти, как трясутся его руки, слышала неровное дыхание Бью, ощущала исходивший от него запах перегара.
Она вновь попыталась закричать, но услышала лишь нечто вроде хриплого вопля, вырвавшегося из ее горла; в мозгу Клэй возникла странная мысль – она подумала, что теперь уже никогда не сможет сказать Джошу, как сильно она его любит. Пальцы Бью, сомкнутые на ее горле, начали сжиматься. Судорожно глотая воздух, Клэй вдруг поняла, что больше ничего не сможет сделать.
