– Если я выпью еще хоть чуть-чуть этой отравы, я за себя не отвечаю, – хихикнула Робин Рэндольф. – Клэй, не попросить ли нам Джорджа принести еще?

Клэй протянула молодому человеку свой бокал:

– Джордж, пусть нам нальют пунша. И прихвати на обратном пути тарелку с бутербродами, а то я проголодалась.

– Хочу еще креветок, – заявила Робин. – Пожалуй, мы отправимся все вместе и поможем Джорджу тащить еду. А ну, Клэй, шевели задницей!

– Ладно, ладно. Но если креветки уже кончились, я этого вам никогда не прощу. И вообще я бы с радостью осталась здесь навсегда. – Клэй поднялась и заковыляла вслед за Робин.

– Вот ты где, Клэй! А я тебя искала… – На дорожку, спотыкаясь, вышла Одри Йейтс в лавандовом платье от Халстона, в которое ее обрядила мать. Светлые шелковистые волосы Одри, схваченные на висках двумя веточками дикой орхидеи, спускались до лопаток. Тут же откуда-то появился Шульер Кларк, приятель Одри; он держал в руке бутылку шампанского.

– У нас тут свой персональный бар, – похвастался он. – Но мы никак не можем найти подходящее уединенное местечко.

– Клэй! Пр-дставь меня своим друзьям! – заплетающимся языком произнесла Одри, вперив в Джорджа взор своих невинно-голубых глаз.

– Это Робин, а это Джордж Рэндольф. Робин, Джордж, познакомьтесь с…

– С Одри Йейтс, сводной сестричкой Клэй, – Одри хихикнула. – И где же вы все это время скрывались? Почему я до сих пор вас не встречала?

– Пойдем, Одри. – Шульер дернул за руку не в меру разошедшуюся подружку. – Отыщем уютное местечко, пока шампанское не выдохлось.

– Увидимся позже, др-рузья! – крикнула через плечо Одри. – А вечером сходим в клуб потанцевать.

Робин покачала головой:

– Ну и ну! Все, что ты рассказывала мне о ней, – чистая правда. Ну и штучка!

Джордж восхищенно следил за Одри, пока та не скрылась в кустах.

– Вот это да! Бог мой, какая девушка!

Робин и Клэй переглянулись. Клэй подумала, что Джорджу следовало бы проявить больше благоразумия и не попадаться на крючок такой безмозглой девице, как Одри Йейтс.

– Идем, Джордж, – скомандовала Робин. – Пунш и креветки, надеюсь, не забыл?

Вскоре они запаслись едой и напитками.

– Хотела бы я встретиться с Бью. Если Одри такая красотка, он, должно быть, тоже хорош собой, – сказала Робин.

– Бью был на церемонии, но сбежал сразу, как только она закончилась. Мы с ним до сих пор не перебросились и словом.

– Господи, Клэй! У тебя красивый сводный брат, живете, можно сказать, под одной крышей. Подумай, какие возможности перед тобой открываются. – Робин хихикнула. – Это нельзя считать кровосмешением, ведь вы не родственники.

– Ни за что. Бью не в моем вкусе. Если хочешь, можешь взять его себе, но я не советую.

Музыка внезапно умолкла, и послышалась барабанная дробь, затем Розмари Кларк, мать Шульера, произнесла мелодичным голосом:

– Тишина! Сейчас новобрачные разрежут свадебный торт!

Толпа разразилась аплодисментами, смехом, выкриками: «Ура!» «Давно бы так!»

Клэй смотрела на счастливо улыбающегося отца, которого Санни проворно ухватила за руку и повлекла к четырехъярусному торту, украшенному пурпурными розами и фигурками из сахарной глазури.

– Я предлагаю выпить за мою прекрасную невесту, – сказал Мак, – и за всех, кто пришел сегодня, чтобы разделить с нами нашу радость.

Санни подняла бокал:

– И за тебя, Мак Фитцджеральд. Ты сделал меня самой счастливой женщиной в мире! – Она поцеловала мужа под одобрительные выкрики публики, а потом они с Маком вместе разрезали торт.

Клэй, стоя в стороне, безмолвно наблюдала за происходящим. Отец был высок, строен и, хотя в его волосах появились седые пряди, выглядел лет на десять младше своего возраста. Однако и Санни тоже выглядела прекрасно в своем коралловом шифоновом платье, за которым специально ездила в Нью-Йорк. И все же в ней угадывалось что-то от хищницы, вот только Клэй никак не могла взять в толк, почему отец не замечает этого. Наверное, любовь и вправду слепа, подумала она.

– Как поживает моя маленькая Клэй? – На ее плечо легла тяжелая рука Билла Синклера, холостого приятеля Мака, сальные шутки которого неизменно вызывали у Клэй отвращение. По своему обыкновению, Синклер был сильно пьян.

Клэй отстранилась и, сделав резкое движение рукой, словно пытаясь удержать равновесие, выплеснула бурый пунш на бледно-голубую рубашку Билла.

– Ах, господин Синклер! Мне так жаль… – Билл ошарашено заморгал. – Сейчас я принесу полотенце…

Клэй направилась к бару, и в этот миг появился из толпы Мак.

– Я повсюду тебя ищу, – сказал он. – Как у тебя дела? Веселишься с друзьями?

– Все в порядке, папа. Отличная вечеринка. На глаза Мака навернулись слезы.

– Ах, Клэй, милая, я люблю тебя так, как не любил никогда в жизни. – Он ласково обнял ее. Клэй закрыла глаза и крепко прижалась к отцу.

– Мак! Мак, поторопись! – Голос Санни доносился из окна спальни на втором этаже, куда она удалилась, чтобы надеть дорожное платье.

– Иду, дорогая!.. Клэй, мне надо переодеться, а потом мы собираемся незаметно ускользнуть. Я не хочу никаких свадебных штучек вроде осыпания розовыми лепестками, ничего такого. – Они медленно зашагали к дому; Мак по-прежнему обнимал Клэй за плечи. – Пока нас не будет, веди себя хорошо, делай все, что попросит Нелл. Думаю, мы вернемся в следующий вторник.

– Мак, дорогой. – Санни появилась на крыльце в белом костюме, юбка которого не доставала до колен, и белых открытых ботинках. – Если ты не поспешишь, мы никогда отсюда не уедем.

– Поцелуй Санни на прощание, – шепнул Мак на ухо Клэй. – Она будет счастлива.

Клэй подошла к мачехе, и та тепло улыбнулась ей.

– Мы будем хорошими друзьями, я уверена, я это знаю. – Она подставила щеку, и Клэй, быстро поцеловав ее, опустила глаза.

– Желаю приятного отдыха, – нехотя произнесла она.

– Спасибо, Клэй. А теперь я пойду попрощаюсь с Одри.

Позже, возвращаясь к себе, Клэй заглянула в комнату Нелл, но, увидев ее сидящей на кровати с покрасневшими глазами, пожалела, что вошла без спроса.

– Все в порядке, Клэй. Все в порядке. Как ты? Держишься? Твои друзья все еще здесь?

Клэй покачала головой:

– Робин стошнило, и она перепачкала всю одежду; Джордж повез ее домой. Потом он собирается ехать танцевать с Одри.

– С Одри? – удивилась Нелл. – Джордж Рэндольф бегает за Одри?

– Любовь с первого взгляда, – насмешливо сказала Клэй. – Когда он ее увидел, у него глаза чуть не выскочили из орбит. Зато уж как она с ним кокетничала!

– Ах, Клэй, мне очень жаль. Я уверена, что Джордж одумается.

– Вероятно. Впрочем, мне плевать, – солгала Клэй.

– А у меня нет никакого желания торчать в поместье и развлекать загулявших гостей, – сказала Нелл.

– Гости скоро разъедутся. Бар закрыли уже час назад. – Клэй присела на край кровати. – Я люблю тебя, Нелл. Кроме тебя, никто не заменит мне мать. Уж во всяком случае, не она.

– Знаю, милая. Обещаю, я всегда буду рядом с тобой, куда бы ни забросила нас судьба.

– Но я пока никуда не собираюсь. – Клэй подняла с подушки Нелл тряпичную куклу, первую, которую она изготовила своими руками в качестве подарка Нелл на Рождество после ее переезда в Уиллоуз.

– Ошибаешься. – Нелл поднялась на ноги. – Иди переоденься, и мы поедем в город посмотреть кино. В университете сегодня повторяют «Ослепленных блеском», и час веселья нам не повредит.

– Отличная мысль, – с воодушевлением воскликнула Клэй, вскакивая с кровати. – Да, я совсем забыла, я же облила несчастного Билла Синклера пуншем, но так и не принесла ему полотенце!

– Билл сейчас валяется пьяный в гостиной, и полотенце ему не поможет. Итак, вперед, сеанс начинается в девять.

Нелл ополоснула лицо и, старательно разорвав записку Санни на мелкие клочки, долго смотрела, как они исчезают в унитазе. Говорить сейчас с Клэй, конечно, не стоило. Она и так скоро узнает.