– Отличная работа, Кельма, – похвалил продюсер.

Чет прищелкнул языком.

– Я, пожалуй, как-нибудь приглашу тебя посмотреть мои офорты, – протянул он.

Шейла поцеловала его в щеку.

– Ты молодец.

Рассчитавшись, как и обещал, Шеффер проводил ее до дверей.

– Позвоните мне через пару дней, ожидается новая коллекция.

– Обязательно, – улыбнулась Элси. – С вами приятно работать, мистер Шеффер.

Дождь перестал, ветер разогнал тучи, и город засиял, как будто сбросил серый комбинезон и натянул гавайку и шорты. Как прекрасно все сложилось! Какие милые люди встретились ей сегодня! Даже Чет не так уж плох. Да и пятьсот фунтов совсем не плохие деньги за пять часов работы. Хотелось петь и танцевать. Она повернула к остановке и, заметив появившийся из-за угла автобус, прибавила шагу.

Наверное, если бы Элси задержалась хотя бы на пять минут, она бы обратила внимание на высокого мужчину в надвинутой на глаза кепке и потертой кожаной куртке, шедшего за ней полквартала.

– Вот мы и встретились, крошка, – прошептал Келли Снайкс.

Детектив Ральф Хьюз не любил свою работу, но никакой другой он не знал, а обучаться новой профессии в пятьдесят два года поздновато. Взявшись найти сбежавшую сотрудницу юридической конторы, Хьюз понимал, что шансов на успех мало, а потому наметил для себя срок в две недели, после которого намеревался представить Полу Хардстоуну отчет и убедить беднягу в бесперспективности дальнейших поисков. Конечно, можно было бы потянуть и дольше, подогревая надежды клиента обещаниями, вскрывшимися вдруг обстоятельствами, перспективными вариантами и так далее, но Хьюз еще не потерял уважения к себе и никогда не переходил определенных границ.

Жена считала Ральфа человеком скучным, лишенным воображения и совершенно неромантичным. И была права на сто процентов. Приступая к делу, он всегда следовал той или иной схеме, выбор которой определялся конкретной ситуацией. Ральф не просиживал ночи напролет, строя карточные домики, не играл на скрипке и даже не искал вдохновения в бутылке. Он составлял план и тщательно отрабатывал каждый пункт. Сейчас в его плане значилось девять пунктов, и напротив шести из них уже стояли галочки – «выполнено».

Грейс Мейсон прожила в Лондоне совсем недолго, но и за это время должна была обзавестись какими-то социальными связями, однако, как ни старался Хьюз нащупать их, ничего не получалось. Весь год она работала у «Кромби и Доджсона», весь год прожила в одной квартире и за весь год не сблизилась абсолютно ни с кем. Если бы не Пол Хардстоун, ее исчезновения никто бы и не заметил.

Первая, пусть и слабая ниточка, появилась у Хьюза после разговора с Джуди Харнесс, бывшей коллегой Грейс, особой болтливой и немного взбалмошной. Разговор с ней происходил во время ланча, оплату которого детектив уже отнес на счет Хардстоуна.

– Итак, в последний раз вы видели мисс Мейсон именно в тот день, четырнадцатого марта?

– Четырнадцатого марта? А, да-да. Ее вызвал мистер Хардстоун. Его секретарша заболела и…

– Об этом вы мне уже рассказывали.

– Ну да, рассказывала, но вы же сами спрашиваете. – Джуди перешла к десерту, и сыщик понимал, что, как только она доест мороженое, ее интерес к нему иссякнет полностью.

– И больше она не появлялась?

– Нет.

– Вы работали в одном кабинете. Скажите, после Грейс остались какие-то личные вещи?

– Трудно сказать. – Джуди облизала ложечку. – Да, остались. Плащ и зонтик. Они висели в шкафу. И еще туфли. В тот день шел дождь, и Грейс, когда пришла на работу, переобулась.

– Эти вещи так и остались в офисе?

– Конечно, нет. Грейс их забрала. И плащ, и туфли, и зонтик.

– Значит, она все-таки приходила?

Джуди Харнесс вздохнула – кто бы мог подумать, что детектив может быть настолько тупым.

– Не приходила, – медленно и по слогам повторила она.

– Кто же их забрал?

– Ее сестра, Шейла.

– Расскажите поподробнее.

– Рассказывать особенно нечего. – Джуди пожала плечами. – Дня через три позвонила какая-то девушка. Сказала, что она сестра Грейс и что Грейс попросила забрать ее вещи. Ну, я собрала все, что было, а потом вынесла и отдала ей.

– Вы с ней разговаривали?

– Нет, перекинулись парой фраз и все.

Ниточка таяла на глазах. Хьюз вздохнул.

– Эта Шейла такая же молчунья, как и Грейс. Стив сказал, что за всю дорогу больше десяти слов из нее не вытянул.

– Стив?

– Да, знакомый таксист. Она как взяла вещи, так села к Стиву. Он ее и увез.

– Вы поможете мне встретиться со Стивом?

– Встретиться со Стивом? – задумчиво повторила Джуди и поскребла ложечкой по дну вазочки. – Знаете, мистер Хьюз…

– Догадываюсь. Вам какое, шоколадное или с орехами?

– Шоколадное с орехами!

Но если Джуди Харнесс стоила Ральфу Хьюзу всего лишь несколько фунтов стерлингов, то Стив обошелся примерно в те же фунты, но уже не стерлингов, а нервов.

– А вы кто такой? – настороженно и весьма нелюбезно спросил таксист, когда они встретились возле Серпантина в Гайд-парке.

– Частный следователь. Детективное агентство «Фергюссон инвестигейшнс». Мне поручено найти мисс Грейс Мейсон, и я очень рассчитываю на вашу помощь, мистер Хиклберри.

Стив с сомнением покачал головой и перевел взгляд на покачивающихся на воде уток.

– Вы мне поможете? – Видя, что потенциальный источник замкнулся, Хьюз решил сыграть на его лучшем чувстве: любви к денежным знакам. – Разумеется, каждая информация в наше время оплачивается, поэтому я могу предложить вам…

Таксист заколебался, и тогда детектив раскрыл бумажник.

Через минуту он уже записывал подробные, хотя и несколько сбивчивые воспоминания Стива.

– А еще говорят, что британцы теряют уважение к монархии, – сухо заметил Ральф Хьюз, протягивая разговорившемуся собеседнику потертую бумажку с портретом королевы.

Возвращаясь из трехдневной командировки в Лидс, Грегори поймал себя на том, что думает не о работе и даже не о встрече с Тарой, а совсем о другом. Про себя он называл это работой с документами, еще не решаясь признать наличие другой, более веской причины.

За последний месяц он побывал в доме Джини пять раз, неизменно встречая самый радушный прием. Предупрежденные о визите «архивариуса» заранее, три подруги – а Шеннон, Элси и Грейс действительно успели сдружиться по-настоящему – устраивали общий обед, к которому Грегори взял за правило покупать бутылку вина и что-нибудь вкусненькое. Готовкой занималась обычно Элси – у нее это получалось лучше всего, – тогда как Шеннон и Грейс исполняли обязанности хозяек или, как выразилась Грейс, гейш.

Дела у всех троих шли неплохо. У Шеннон появилась перспектива повышения, и она переживала из-за того, что может не справиться. Грейс устроилась на работу в косметическую фирму. Что касается Элси, то ее отношения с агентством Шеффера складывались как нельзя лучше. Газеты сообщали, что следствие по делу «Лебедя и Короны» продолжается, но интерес к нему быстро угас, а потом и пропал вовсе.

Вернувшись домой, Грегори принял душ, переоделся и позвонил в Балтимор. Трубку сняла сама миссис Кэвендиш.

– Бабуля, привет! Что у тебя? Рассказывай подробно.

– У меня все в порядке. – Голос Джини звучал чисто и ясно, как будто она говорила из соседней комнаты. – Прохожу предварительное обследование. Через две недели, когда все результаты будут получены и изучены, они примут решение относительно дальнейших шагов. А как у тебя?

– Как обычно. Только что вернулся из Лидса. В мае, наверное, придется съездить в Лион.

– Ты бываешь дома?

– Да, Джини. Как мы и договорились, разбираю бумаги. С твоими девочками у меня самые хорошие отношения. Посторонних я там не видел.

– Рада слышать. Ты связывался с мистером Холтоном?

– Да, он собирается побывать в особняке в конце месяца, как вы и договаривались.