Асгрим и его спутники пошли к палатке Торкеля Асгрим сказал своим спутникам:

– Это палатка Торкеля Дерзкого, могучего воина, и нам было бы очень важно заручиться его поддержкой. Нам надо держаться здесь осторожно, потому что он человек своевольный и крутой. Я хочу попросить тебя, Скарпхедин, чтобы ты не вмешивался в наш разговор.

Скарпхедин усмехнулся в ответ. На нем был синий кюртиль и полосатые синие штаны, а на ногах высокие черные сапоги. Пояс у него был серебряный, а в руках он держал секиру, которой он убил Траина и которую он называл Риммугюг («Великанша битвы»), и небольшой щит. Голова у него была повязана шелковой лентой, украшенной золотом, а волосы зачесаны за уши. Вид у него был на редкость воинственный, и все узнавали его, даже те, кто его никогда не видел. Он шел, не опережая других и не отставая. Они вошли внутрь палатки. Торкель сидел посредине скамьи, а его люди по обе стороны от него. Асгрим поздоровался с ним, и Торкель учтиво ответил ему. Асгрим сказал:

– Мы пришли сюда затем, чтобы просить у тебя поддержки в нашей тяжбе.

Торкель сказал:

– На что вам моя поддержка, раз вы уже ходили к Гудмунду? Он вам, верно, обещал поддержку?

– Нет, мы не заручились его поддержкой, – сказал Асгрим.

Торкель сказал:

– Видно, ваше дело показалось Гудмунду неправым. Да так оно и есть, потому что хуже того, что вы сделали, никто еще никогда не делал. И я знаю, что привело тебя сюда: ты решил, что я не так щепетилен, как Гудмунд, и что я поддержу неправое дело.

Асгрим промолчал, видя, что дела их плохи.

Торкель сказал:

– Кто этот высокий и зловещий человек с резкими чертами лица, что идет пятым, а сам бледен и, судя по его виду, неудачлив и злопамятен?

Скарпхедин сказал:

– Меня зовут Скарпхедином, и нечего тебе поносить меня ни с того ни с сего обидными словами. Ведь со мной никогда не случалось, чтобы я притеснял своего отца и дрался с ним, как ты со своим. И ты ведь мало ездил на тинг и мало занимался делами тинга. Тебе, видно, сподручнее варить у себя на дворе в Эксаре сыры с горсткой твоих домочадцев. Ты бы лучше выковырял себе из зубов конец прямой кишки твоей кобылы, который ты съел перед тем, как поехал на тинг, – еще твой пастух увидел это и удивился, как ты можешь делать такие гнусности.

Торкель вскочил в сильном гневе, схватил свой меч и сказал:

– Этот меч я добыл в Швеции, убив одного могучего воина. После этого я убил им множество народу. И когда я доберусь до тубя, то проткну им тебя за твои обидные речи.

Скарпхедин стоял, подняв секиру. Он усмехнулся и сказал:

– Эту секиру я держал в руке, когда прыгнул на двенадцать локтей через Маркарфльот и убил Траина, сына Сигфуса. Там стояло восемь человек, но они ничего не могли мне сделать. Еще не бывало случая, чтобы я промахнулся, нанеся этой секирой удар по врагу.

Он оттолкнул своих братьев и своего зятя Кари п подошел к Торкелю. Он сказал:

– Выбирай, Торкель Дерзкий! Либо спрячь меч в ножны и садись на место, либо я хвачу тебя секирой по голове и раскрою ее до плеч.

Тут Торкель сел на место и спрятал меч в ножны. Такого с ним никогда не бывало ни до этого, ни после. Асгрим со своими спутниками вышли из палатки. Скарпхедин сказал:

– Куда мы пойдем теперь?

Асгрим ответил:

– Домой, к себе в палатку!

– Вот мы идем, устав просить, к себе домой! – сказал Скарпхедин.

Асгрим повернулся к нему и сказал:

– Частенько ты был резковат на язык, но здесь, мне кажется, Торкелю досталось от тебя поделом.

И они пошли домой, к своей палатке, и очень подробно рассказали Ньялю обо всем. Он сказал:

– Будь что будет, раз уж так суждено.

Гудмунд Могучий узнал, что произошло между Скарпхедином и Торкелем, и сказал так:

– Вы, верно, знаете, что случилось со мною и людьми с Льосаватна. Но я не понес от них такого посрамления, какое понес Торкель от Скарпхедина. II это очень хорошо.

Потом Гудмунд сказал Эйнару с Тверы, своему брату: – Возьми всех моих людей, поезжай и поддержи сыновей Ньяля, когда начнется суд. А если им понадобятся люди и на следующее лето, то я сам помогу им.

Эйнар согласился и велел передать это Асгриму. Асгрим сказал:

– Не много у нас таких хавдингов, как Гудмунд! И он рассказал потом об этом Ньялю.

На следующий день встретились Асгрим, Гицур Белый, Хьяльти, сын Скегги, и Эйнар с Тверы. А еще был там Мард, сын Вальгарда. Он тем временем отказался от права вести тяжбу и передал его сыновьям Сигфуса. Тут Асгрим говорит:

– К тебе первому я обращаюсь, Гицур Белый. II к вам, Хьяльти и Эйнар. Я хочу рассказать вам, как обстоит наше дело. Вы, верно, знаете, что Мард начал тяжбу против нас. Но дело в том, что Мард сам участвовал в убийстве Хаскульда и нанес ему рану, виновник которой не был назван. Мне кажется, что этот пек будет вообще незаконным.

– Так давайте объявим сейчас же об этом, – говорит Хьяльти.

Торхалль, сын Асгрима, говорит:

– Разумнее было бы скрыть это до того, как начнется суд.

– Почему? – спрашивает Хьяльти.

Торхалль отвечает:

– Если они сейчас узнают о том, что они повели дело неправильно, то они смогут все исправить, послав тотчас же с тинга человека домой, чтобы вызвать ответчиков на суд, а соседей назвать на тинге. Тогда иск будет законным.

– Мудрый ты человек, Торхалль, – говорят они, – и пусть будет по-твоему.

После этого все разошлись по палаткам.

Сыновья Сигфуса предъявили свой иск со Скалы закона, спросили ответчиков о том, какого они тинга и где живут. В ночь с четверга на пятницу должен был начаться суд. До тех пор на тинге все было спокойно. Многие старались помирить тяжущихся, но Флоси противился этому, а у других было столько отговорок, что было видно, что из этих попыток вряд ли что выйдет.

И вот в ночь с четверга на пятницу начался суд. Все, кто был на тинге, пошли на суд. Флоси со своими людьми стоял к югу от суда людей с Ранги. С ним были Халль из Сиды, Рунольв из Даля, сын Ульва Аургоди, и другие, кто обещал Флоси поддержку. А к северу от суда людей с Ранги стояли Асгрим и Гицур Белый, Хьяльти и Эйнар с Тверы. Сыновья же Ньяля, Кари, Торлейв Ворон и Торгрим Большой остались, вооруженные, дома, в палатке, так что едва ли кто-нибудь решился бы напасть на них.

Ньяль предложил судьям занять свои места. Сыновья Сигфуса начали тяжбу. Они назвали свидетелей и предложили сыновьям Ньяля выслушать их присягу. Затем они дали присягу. Потом они изложили дело. После этого они попросили выступить свидетелей. Затем они предложили соседям занять свои места. Потом они предложили ответчикам отвести неправомочных соседей.

Торхалль, сын Асгрима, назвал свидетелей и объявил тяжбу незаконной, потому что тот, кто начал ее, сам преступил закон и должен быть осужден.

– О ком это ты говоришь? – спросил Флоси.

Торхалль ответил:

– Мард, сын Вальгарда, ездил убивать Хаскульда вместе с сыновьями Ньяля и нанес ему ту самую рану, виновник которой не был назван, когда называли свидетелей ран. Вы ничего не можете возразить мне против того, что тяжба незаконна.