Норвегией правил в то время Харальд Серый Плащ, сын Эйрика Кровавая Секира, внук Харальда Прекрасноволосого. Мать его звали Гуннхильд. Она была дочь Ацура Тоти. Они жили в это время на востоке, в Конунгахелле. Там стало известно о том, что в Вик пришел корабль. Услышав об этом, Гуннхильд стала расспрашивать, кто из исландцев приехал с кораблем. Ей сказали, что один из них Хрут, племянник Ацура.

– Я знаю, – сказала Гуннхильд. – Он хочет получить свое наследство, которое сейчас в руках человека по имени Соти.

Затем она позвала своего слугу, которого звали Агмунд:

– Я хочу послать тебя в Вик к Ацуру и Хруту. Скажи им, что я приглашаю их обоих к себе на зиму, и передай им, что они найдут во мне друга. И если Хрут будет следовать моим советам, то я помогу ему получить наследство, а также в других его делах. Я буду также его заступницей перед конунгом.

Слуга поехал к Ацуру и Хруту. Те оказали ему достойный прием, узнав, что он слуга Гуннхильд. Агмунд рассказал им тайно о своем поручении. Они посовещались между собой, и Ацур сказал Хруту:

– Сдается мне, племянник, что решать нам нечего, потому что мне известен нрав Гуннхильд: если мы не захотим поехать к ней, то она немедленно изгонит нас из страны и отнимет у нас все наше добро, если же мы поедем к ней, то она примет нас, как обещала.

Агмунд вернулся домой, и сообщил Гуннхильд о том, как он исполнил ее поручение, и сказал, что они приедут.

Гуннхильд сказала:

– Этого и следовало ожидать, так как Хрут слывет умным и достойным человеком. А теперь смотри не пропусти, когда они станут приближаться ко двору, и скажи мне.

Хрут с Ацуром выехали на восток, в Конунгахеллу. Когда они приехали туда, к ним вышли родичи и друзья и радушно приветствовали их. Они спросили, здесь ли конунг. Им ответили, что конунг здесь.

Потом они встретили Агмунда. Он передал им привет от Гуннхильд и добавил, что во избежание пересудов она пригласит их только после того, как их примет конунг. Он продолжал:

– Она сказала: «А то подумают, что 'я их жду. Но я сделаю все по-своему. Пусть Хрут смело обратится к конунгу и попросится к нему в дружинники». А вот и придворные одежды, которые она прислала тебе, Хрут. Ты должен в них предстать перед конунгом.

После этого он ушел. На другой день Хрут сказал:

– Пойдем предстанем перед конунгом.

– Пожалуй, – сказал Ацур.

Они пошли вместе с родичами и друзьями, и их было двенадцать человек. Они вошли в палату, когда конунг пировал. Хрут подошел первым и приветствовал конунга. Конунг внимательно поглядел на пришельца, который был хорошо одет, и спросил, как его зовут. Тот назвал себя.

– Ты исландец? – спросил конунг.

Тот ответил, что он исландец.

– Что побудило тебя явиться к нам?

– Я хотел видеть ваше величество, государь! А еще мне надо получить здесь в стране большое наследство. Я буду обязан вам, если получу его.

Конунг говорит:

– Всякий найдет поддержку в моих законах в этой стране. Есть ли у тебя еще дела к нам?

– Государь, – сказал Хрут, – я хочу просить вас принять меня в свою дружину и сделать меня вашим дружинником.

Конунг молчал.

Гуннхильд сказала:

– Сдается мне, что этот человек оказывает вам большую честь. Было бы очень хорошо, если бы в вашей дружине было много таких людей.

– Умный он человек? – спросил конунг.

– И умный и отважный, – ответила она.

– Моя мать, видно, хочет, чтобы ты добился того звания, о котором ты просишь. Но величие наше и обычаи страны требуют, чтобы ты явился ко мне снова через полмесяца. Тогда ты станешь моим дружинником. А до тех пор ты будешь жить у моей матери.

Гуннхильд сказала Агмунду:

– Веди их в мой дом и устрой им пир.

Агмунд вышел с ними и повел их в каменную палату.[4] Она была украшена прекраснейшим пологом. Там же стоял и престол Гуннхильд.

Агмунд сказал:

– Теперь оправдается все, что я говорил вам прежде о Гуннхильд. Вот ее престол, садись на него и можешь сидеть на нем, даже если она сама придет.

Затем он устроил им пир. Недолго пришлось им сидеть, как явилась Гуннхильд. Хрут было вскочил, чтобы приветствовать ее.

– Сиди, – сказала она, – ты будешь сидеть на этом месте, пока гостишь у меня.

Затем она села подле Хрута и стала пить вместе с ним. А вечером она сказала:

– Ты будешь этой ночью спать у меня в горнице.

– Как вам будет угодно, – сказал Хрут.

Затем они пошли спать, и она тотчас же заперла горницу изнутри. Они провели там ночь вдвоем, а утром принялись пировать. И все те полмесяца они спали одни в ее горнице. А людям, бывшим при ней, Гуннхильд сказала:

– Вы поплатитесь жизнью, если хоть слово пророните о том, как повелось у нас с Хрутом.

Хрут подарил ей сто двадцать локтей сукна и двенадцать овчин. Гуннхильд поблагодарила его за подарки. Поцеловав и поблагодарив ее, Хрут стал прощаться. Она пожелала ему счастливого пути. На другой день он явился к конунгу с тремя десятками людей и приветствовал его.

Конунг сказал:

– Видно, ты хочешь, Хрут, чтобы я выполнил то, что обещал тебе.

И Хрут сделался дружинником конунга.

Хрут спросил:

– Где же я должен теперь сидеть?

– Пусть моя мать распорядится этим, – сказал конунг.

И она отвела ему самое почетное место, и он пробыл там при конунге всю зиму в большой чести.

Весной Хрут узнал, что Соти отплыл на юг, в Данию, и увез с собой все наследство. Тогда Хрут пошел к Гуннхильд и рассказал ей об этом.

Гуннхильд сказала:

– Я дам тебе два боевых корабля с людьми, и в числе их храбрейшего воина – Ульва Немытого, предводителя нашей стражи. Но ты должен еще повидать конунга до твоего отъезда.

Хрут так и сделал. Представ пред конунгом, он рассказал ему о том, что узнал о Соти, и о своем намерении отправиться за ним в погоню.

Конунг спросил:

– Какую ратную силу дала тебе моя мать?

– Два боевых корабля во главе с Ульвом Немытым, – ответил Хрут.

– Это немало, – сказал конунг, – но я дам тебе еще два корабля. Тебе понадобится все это войско.

Затем он проводил Хрута до корабля и пожелал ему счастливого пути, и Хрут со своими людьми отплыл на юг.

Жил человек по имени Атли. Он был сын ярла Арнвида из восточного Гаутланда. Он любил воевать, и его корабли стояли наготове в Озере.[5] У него было шесть кораблей. Его отец не уплатил дани Хакону, воспитаннику Адальстейна, и бежал с сыном из Ямталанда в Гаутланд. Атли вывел свои корабли из Озера через пролив Стоккссунд, направился на юг, в Данию, и стал в проливе Эйрасунде. Атли был объявлен вне закона как датским, так и шведским конунгом. Хрут направился на юг, в Эйрасунд, и, войдя в пролив, увидел там множество кораблей.

Ульв спросил:

– Что прикажешь делать, исландец?

– Плыть вперед, – сказал Хрут, – попытка не пытка. Мы с Ацуром на нашем корабле пойдем первыми, а ты плыви как сам знаешь.

– Не бывало еще такого, чтобы другие были мне щитом, – сказал Ульв и поставил свой корабль борт о борт с кораблем Хрута. Так они поплыли вперед, вглубь пролива.

Те, кто был в проливе, увидели идущие на них корабли и сказали об этом Атли. Тот ответил:

– Это удобный случай поживиться.

Затем они расселись по кораблям.

– Мой корабль будет посредине, – сказал Атли.

Корабли понеслись вперед. Когда они сблизились настолько, чтобы слышать друг друга, Атли поднялся и сказал:

– Вы очень неосмотрительны. Разве вы не видели, что боевые корабли в проливе? Как зовут вашего предводителя?

Хрут назвал себя.

– Чей ты человек? – говорит Атли.

– Дружинник конунга Харальда Серый Плащ.