– Вы-то откуда про Икара знаете? – поинтересовался Бен.

Другой, по имени Колесико, засмеялся, чуть не подавившись:

– А его за это и прозвали Профессором, он у нас в колледже обучался.

– А вас Колесиком за что?

– Потому что я по поездам специалист.

Тут Эллен добудилась обитателя холодильника, который вылез на свет, протирая глаза. Бен узнал того бородача с мышкой.

– Уже давно пора было встать, Джелло, – мягко выговаривала ему Эллен.

Джелло пробормотал что-то в свое оправдание, потом надвое разломил полученный бутерброд. Половину запихнул в рот, а другую принялся крошить, посыпая на плечо. Немедленно появилась мышка, прятавшаяся в складках его шарфа, и схватила кусочек.

Кто-то приготовил кофе в жестянке, нагретой на плитке с баллоном, и Эллен достала бумажные стаканчики.

Один получил Бен, другой она оставила себе, остальные раздала. А мышка все выскакивала да выскакивала, чтобы, схватив крошку, опять спрятаться где-то у Джелло в одежде.

– Аппетит на зависть, – подытожил Бен.

– Младшему вечно мало, – хмыкнул Колесико.

– Младшему?

– Ну да, его мышку по-настоящему зовут Джелло Младший, – объяснила Эллен.

Бену это почему-то показалось ужасно смешным.

– Нечего смеяться, – обиделся Джелло. – Других детей у меня нет, значит, Младший – мой законный наследник, и я ему оставлю, – он сделал широкий жест, – да вот все, что вокруг.

Теперь уже смеялись все.

– Ну чего потешаетесь, – злился Джелло. – Человек всю жизнь вкалывает, достояние свое умножает, естественно ведь, что ему важно, кто плоды трудов его пожнет.

– Это каких таких трудов? – поинтересовался Бен, стараясь сохранять дружелюбный тон.

Джелло поднялся. Было очевидно, что вопрос, заданный Беном, он воспринял как издевку над собой. «В городе, – проговорил он, – каждый выполняет свою функцию. – Его впалая грудь словно распрямилась. – Вот, например, Карузо и Колесико поют в поездах, и народу, которому от этой езды белый свет немил, особенно в часы пик, становится чуть легче добираться, куда нужно…» Он перевел дух, сглотнул, но тут же зашелся в приступе кашля.

Эллен смотрела на него с мучительным беспокойством, но не проронила ни слова. Остальные терпеливо ждали, пока приступ пройдет. Он, надо понимать, самый главный в их странном обществе. «Вот уж в жизни бы не подумал, что он умеет так складно говорить», – удивился про себя Бен.

Кашель совсем измучил Джелло, и он свалился наземь, жестом показав, чтобы Бен усаживался рядышком. Пальцами он все время поглаживал свою мышку, словно ее ободряя.

Бену не хотелось испачкаться, и он устроился на ящике, заменившем ему стул.

– Эй вы, ну-ка слезайте с этой коробки, слышите! – разгневанный голос принадлежал тому, кого звали Летчиком.

– Это почему еще?

– А потому, что коробка упала с почтового грузовика, на котором заказную корреспонденцию и бандероли развозят, – объяснил Летчик. – И там внутри совершенно новый приемник.

– Шутите, что ли?

– Шучу. Она, понятно, пустая, коробка эта моя, – Летчик заговорщически ему подмигнул. – Но надо сделать вид, что ты сам не сомневаешься, какой в ней замечательный приемник, тогда и другие поверят. А если не поверят, как продашь?

Бен осмотрел ящик: этикетка на месте, вот и ценник, завернутый в лощеную бумагу.

– Вы что же, пустые ящики продаете?

– А волк разве сразу сообщает Красной Шапочке, кто он такой?

– Ты бы всю процедуру ему продемонстрировал, пусть видит, каким трудом люди себе на жизнь зарабатывают, – посоветовал Джелло.

– Это можно, – ответил Летчик, похлопывая себя по щекам, точно перед выходом на сцену. Он взял коробку, с настороженным выражением огляделся по сторонам, словно оценивая, достаточно ли все спокойно на этой улице. – Обычно я выбираю самые людные места на Манхэттене. Сорок четвертая, Сорок пятая, вот там я и подыскиваю себе пентов…

– Пентов? – не понял Бен.

– Ну, пентюхов, жертву, то есть, – объяснил Профессор.

– Значит, нахожу пента, кидаюсь на него, – он вплотную придвинулся к Бену. – Слушай, говорю, приемник у меня, совсем новенький, сколько дашь? – Летчик совсем понизил голос, зашептал Бену в самое ухо: – Час назад с грузовика почтового свистнул, понял?

– И что, проходит? – уточнил Бен. Летчик кивнул.

– Если он тебе в ответ: мол, двадцатку дам, – значит, пент тебе попался самый правильный. Краденое никто скупать не станет, если не почувствует, что можно на этом руки нагреть. И тут уж надо показать, что ты тоже не вчера на свет родился, знаешь, что почем. Сдурел, что ли? – это я ему в ответ, – в тоне Летчика слышалось самое искреннее возмущение. – Ты на ценник посмотри-ка, посмотри. Шестьсот там написано, вот оно как. И меньше чем за восемьдесят я даже говорить не стану. Короче, пятьдесят я с пента всегда возьму да еще покочевряжусь сначала, мол, ладно уж, больно деньги нужны, а то бы ни за что не отдал. – Тут он широко улыбнулся. – Беру свои пятьдесят и стараюсь больше с этим пентом не пересекаться.

Все хохотали, слушая про подвиги Летчика, хотя и раньше знали его методы досконально. На Бена рассказ произвел впечатление:

– Да вы просто замечательный актер, я бы вам «Оскара» дал.

– Еще бы! – отозвался Джелло. – Жаль только, мы из его спектакля самое интересное не видим.

– Как это?

– Да представьте, какая рожа у пента, когда он дома коробку свою откроет, у него же с этой минуты жизнь совсем по-другому пойдет.

– По-другому?

– Конечно. Он теперь поймет, что нельзя быть жадным. Если человек честный, его такими штучками не провести. И слушать не станет, правильно ведь?

Бен кивнул, признав, что логика безупречная. Нравилась ему эта необычная компания.

– А вы-то сами Джелло? Вы только судьбу предсказываете или еще что?

– Предсказываю? – Джелло, по всему видно явно обиделся. – Ничего я не предсказываю, я работаю.

– Это точно, – вмешался Колесико. – У него очень важная работа, он руководитель БВГ.

– Что еще за «БВГ»?

– Так Джелло говорит, для краткости, а если расшифровать – Бродяги Всего Города, – объяснил Бену Летчик.

– Вот именно, и нашей организации все время требуются новые люди.

– Для чего?

Джелло поставил стаканчик на землю, придвинулся к Бену и терпеливо, как маленькому, принялся растолковывать:

– Для того чтобы в городе жить стало повеселее. Смотрит народ на нас и про собственные беды забывает, легче ему становится: мол, вот, пожалуйста, и хуже люди живут, чем мы. Это и есть наша функция, очень важная, как вы понимаете.

Бен искренне рассмеялся.

– Вы вот потешаетесь, Бен, а на самом деле Нью-Йорку просто необходимо, чтобы нас было как можно больше. Сами-то не хотите в БВГ вступить?

– Я? – Бред какой-то, хотя, если вдуматься, не такой уж и бред.

– Мне отчего-то кажется, что вам с нами будет интересно.

– А что я буду у вас делать? – решил подыграть ему Бен.

– Ну, местечко для вас у меня найдется, – сказал Джелло, – на Уолл-стрит, рядом с Центром мировой торговли. – Он оглядел тщательно отутюженный наряд Бена. – С виду вы просто нефтяной магнат. Но я вам дам темные очки, белую тросточку, кружку оловянную, и вы будете стоять там на перекрестке вытянувшись, с достоинством. – Джелло опять закашлялся. – И все эти помешавшиеся на деньгах брокеры, банкиры и прочие – у них даже сердца бьются по-особенному, прислушайтесь только, вот так… «процент… процент… еще процент», – вот они, проходя мимо вас, хоть на секундочку про проценты свои перестанут думать. Держу пари, подавать вам начнут, только успевай кружку освобождать. Бен улыбался.

Эллен, слушавшая весь этот разговор, широко улыбнулась ему в ответ, видно было, как ей приятно, что Бен не пренебрегает компанией, которую она опекала.

– Подумайте, Бен, ведь Джелло дает вам возможность сделать исключительно полезную вещь для общества.

– Квартира, питание входят в условия нашего контракта, – Джелло обвел рукой кучу отбросов. – У нас тут всегда найдется незанятый уголок.