Кайли заартачилась было, но братец урегулировал вопрос, приняв на себя большую часть веса Лукаса и направившись к каюте Джона, не оставляя тем самым сестре выбора.

После смерти отца дети убрали из каюты вещи, но воспоминания о его присутствии по-прежнему волновали душу. Кайли с трудом сдержала горестный вздох, когда они с Джоном Робертом втащили Лукаса через порог и приблизились к постели.

Они попытались положить его осторожно, но он выскользнул из рук Кайли и ничком повалился поперек кровати. Джон Роберт закинул на нее ноги Лукаса и выпрямился.

— Пойду принесу аптечку, — сказал он. — А ты сходи за его сумкой. Нельзя оставлять ее в трубе.

Кайли пошла к трапу, опасаясь, что столкнется в коридоре с Лайей или Ризом и что ей придется с ними объясняться, чего ей сейчас совсем не хотелось. Матерчатая сумка лежала там, где ее обронил Джон Роберт. Кайли подняла ее, несколько удивившись тому, какая она легкая, и торопливо направилась в каюту. Джон Роберт уже вернулся и вынимал из аптечки биосканнер.

— Помоги мне раздеть его, — попросил он сестру. Затем взял Лукаса за плечи, а Кайли — за ноги, и, перевернув его на спину, Джон Роберт приподнял туловище пилота так, чтобы Кайли смогла стащить с него летную куртку и рубашку.

— Теперь ботинки, — сказал Джон Роберт. Она расстегнула «молнии» и стянула с ног

Лукаса высокие ботинки, потертые и давно не чищенные. Затем они сняли с Лукаса брюки, оставив его в нижнем белье.

— Достаточно, — произнес Джон Роберт. Взяв в руки сканнер, он извлек из гнезда на боковой стенке прибора восьмидюймовый зонд и начал медленно водить им над телом Лукаса, с головы до пальцев ног. Появляющиеся на дисплее сканнера данные Джон Роберт сверял с нормами допуска, отпечатанными на металлической пластине рядом с дисплеем.

— Для полной уверенности нужно взять у него анализ крови, — сказ ад он Кайли, закончив работу, — но, кроме лихорадки, я больше ничего серьезного не вижу. Легкие чистые, сердце и система кровообращения функционируют нормально, не наблюдается никаких признаков увеличения внутренних органов. Весить он должен несколько больше, но потеря в весе обусловлена, видимо, некоторым недоеданием в последнее время — может, на «Хилее» был дрянной повар, а, может, они урезали рацион экипажа. Я введу ему адавик, который собьет жар, и, думаю, он скоро пойдет на поправку.

Запустив руки в чемоданчик, Джон Роберт достал оттуда ампулу с бесцветной жидкостью, посмотрел на этикетку, проверяя дозировку, потом вынул из аптечки шприц-инжектор и вставил в него ампулу.

— Протри ему руку вот этим, — Джон Роберт подал Кайли стерильный тампон.

Лукас даже не пошевелился, когда Кайли продезинфецировала участок кожи у него на предплечье. Джон Роберт приставил инжектор к руке больного и мягко нажал на спусковой крючок, вводя препарат. Закончив процедуру, Джон Роберт несколько секунд задумчиво глядел на пациента.

— Хотелось бы мне знать о нем чуточку больше. Кайли кивнула. Конечно, кожа Лукаса была очень бледна, и ребра слишком выпирали… но он, вероятно, регулярно посещал спортзал «Хилей», поскольку рельефно выпирающие мышцы его рук и ног вовсе не казались дряблыми от длительного пребывания в условиях низкого тяготения. Несмотря на свою болезнь, он не выглядел беспомощным.

— Думаешь, он может быть опасен? — вопросительно взглянула Кайли на брата.

Джон Роберт вроде бы собрался ответить утвердительно, потом пожал плечами.

— Кто знает… Впрочем, какая теперь разница? Мы ведь сами приволокли его сюда, — он вздохнул. — Давай прикроем его, пусть поспит. А нам пора заняться делами, если мы сегодня намерены покинуть станцию.

Кайли помогла брату вытащить из-под Лукаса одеяло. Тот снова не шелохнулся. Джон Роберт накрыл его и отправился в командную рубку. Кайли задержалась у двери и оглянулась на лежащего без сознания человека, задаваясь вопросом, чего они, Майклсоны, добились, приняв на борт корабля Лукаса — решили наиболее настоятельную проблему… или совершили гибельную ошибку?

Проснувшись, Лукас сразу же почувствовал, как сильно бьется его сердце. Некоторое время он лежал неподвижно, морщась от головной боли и не понимая, где находится. Потом он приподнял голову… и комната бешено закружилась вокруг него, так что ему пришлось откинуться на подушку и закрыть глаза. Он напряг мышцы и замер, ожидая, пока пройдет приступ головокружения.

Минуту спустя он решил повторить попытку и осторожно оторвал голову от подушки. На этот раз комната не завертелась, хотя стены как-то странно колыхались по краям.

Лукас огляделся. Он лежал на широкой кровати в тускло освещенном помещении. Справа у стены от пола до потолка высился стеллаж с выдвижными ящичками, в дальнем углу комнаты стоял стол со стулом. На столе мерцал темным экраном терминал компьютера. Сквозь зарешеченное отверстие в потолке поступал воздух, и монотонный звук работающего вентилятора действовал на нервы успокаивающе.

Неяркая линия света слева указывала на наличие двери, рядом с которой сгруппировались в люминесцентном квадрате кнопочный пульт электронного замка, выключатели освещения и кнопка интеркома. Лукас повернул голову, чтобы оглянуться через плечо, и разглядел в полумраке отодвигающуюся дверь, ведущую, скорее всего, в туалет. Слева от этой двери виднелся вход в другую комнату. Там кто-то оставил свет, и Лукас увидел угол раковины, зеркало и полупрозрачную пластиковую стенку душевой.

Шея у Лукаса устала, и он снова опустил голову на подушку. Где я? Как я очутился в этой комнате? Мне она незнакома. Абсолютно. Лукаса пробрала мелкая дрожь — то ли от холодного воздуха, то ли от страха. И голова раскалывается.

Последним ясным воспоминанием был разговор с капитаном Радеусом — разговор, который закончился увольнением Грета Лукаса с торгового судна «Хилея». Он попытался оспорить решение капитана, но Радеус оставался непреклонен.

— Сожалею, Лукас, — бубнил капитан, — но корабельный врач нынешним утром выписал Райса из лазарета, и он заступает на вахту. Согласно контракту, я вправе уволить тебя.

— Но в контракте ничего не сказано о том, что вы выбросите меня на Демаркере! — возразил Лукас, возмущенно повышая голос. — За последние несколько недель на станцию, не прибыл ни один корабль. И не прибудет, ведь скоро начнется консервация. У меня нет ни малейшего шанса найти работу! В конце концов, если я не нужен вам в качестве пилота… я могу делать что-то другое. Что угодно. Только не оставляйте меня здесь, без гроша в кармане.

— Ну, почему без гроша. В контракт включено условие оплаты твоего обратного пути до Бреикана в том случае, если Райс сможет вернуться к исполнению своих обязанностей прежде, чем мы достигнем места назначения. Так вот, я уже перевел эту сумму на твою кредитную карточку: Если найдешь другую работу до закрытия станции, эти деньги будут тебе вместо выходного пособия. Я понимаю, тебе не повезло, Лукас, — добавил он почти сочувственно, — но большего я не смогу для тебя сделать. Можешь подать жалобу начальнику дока, однако вряд ли, от нее будет какой-то толк.

— Значит, дело вовсе и не в Райсе, не так ли? — с горечью заметил Лукас. — Вы могли бы оставить меня на корабле до окончания рейса, если бы захотели. Это стоило бы не дороже, чем обратный билет до Бреикана. Ну ладно, раз уж вы намерены во чтобы то ни стало вышвырнуть меня, тогда потрудитесь изложить истинную причину вашего решения.

Радеус изумленно воззрился на него, словно не веря собственным ушам — каков наглец! Разговаривать подобным тоном с капитаном корабля!

— Так ты хочешь правды? — процедил Радеус сквозь зубы. — Хорошо, я скажу тебе правду. Ты хороший пилот, Лукас. Чертовски хоропшй. Но ты не умеешь общаться с людьми. Ты не сошелся с экипажем. Мои парни говорят, что ты надменный и замкнутый, что ты избегаешь их в свободное от работы время. Им это не нравится. Им не нравишься ты. Хуже того, они тебе не доверяют. И мне не нужен такой человек на борту. Ты мне не нужен, хотя специалист ты первоклассный. Даю тебе час, собирай манатки и вали с моего корабля. Усек?