– Я буду ждать вас в пять, – сказал довольно жестко мужчина и несколько театрально кивнул, резко, словно отдавая честь. – Кстати, мы даже не познакомились: Михаил Александрович Агеев.

– Меня зовут Виктория. Думаю, этого достаточно. До встречи, Михаил Александрович.

Они встретились с Валентином в условленном месте, у кинотеатра «Художественный», и пошли бродить по городу. Но очень скоро у Наталии разболелся шов, и они вернулись «домой», купив по дороге пиццу и торт. Пригласили Лену. Но перед ее приходом Наталия позвонила Сапрыкину и попросила его узнать, не прилетал ли в С. в мае некий Агеев Михаил Александрович или Фальк («я не знаю, это имя или фамилия…»). Он пообещал все выяснить, а потом сказал, что Логинов с ума сходит, волнуется и злится на то, что она до сих пор ни разу еще не позвонила.

– Передай, что со мной все в порядке, что на днях я приеду домой и все ему расскажу, – пообещала Наталия и положила трубку.

Пришла Лена.

– Ты пьешь водку или джин? – спросил ее Валентин, усаживая за накрытый стол и стараясь обращаться с ней как можно предупредительнее. – Нам надо с тобой поговорить.

– Со мной? Но о чем же? Неужели позвонила Полина?

Наталия, разрезавшая в это время пиццу, села напротив Лены и сказала заметно дрогнувшим голосом:

– Лена, Полина больше никогда сюда не позвонит.

Лена подняла на нее испуганные глаза. С минуту она молча смотрела на Наталию, а потом опустила голову.

– Я так и думала, что вы от меня что-то скрываете… С самого начала… Потому что Полина звонила мне довольно часто, а потом перестала… Что с ней случилось? Она умерла?

– Да. Несчастный случай.

– Автокатастрофа?

– Нет, не гадай, все равно не угадаешь: она упала с крыши.

– Боже, как же она там оказалась? Хотя… хотя она любила устраивать пирушки именно на крыше. Даже на нашей крыше, здесь, наверху. Боже, как жаль… А ее жених? Что с ним?

– Он тоже погиб. Его нашли на крыше мертвого… в него стреляли, а Полина была внизу, на асфальте. И никто ничего не знает… Я помогаю расследовать это дело, поэтому-то мне и надо у тебя кое-что спросить.

– Спрашивайте, если смогу, помогу. Но ведь у нее было все так хорошо… Бедняжечка.

– Ответь, Лена, что ты вообще знаешь о Полине?

– Многое, – сказала она с грустью в голосе. – Можно сказать, все. Мы подружились с ней давно, хотя наши жизни никак не пересекались. Просто она каждый день пила кофе в нашем кафе… Когда возвращалась откуда-нибудь уставшая, замерзшая, то заходила к нам, заказывала две чашки кофе, яйцо под майонезом и булочку с орехами. А я приходила в кафе раньше всех, прибиралась, а потом меня научили, как готовить кофе, и первой посетительницей была она… У меня отец умер в прошлом году, поэтому пришлось самой зарабатывать себе на хлеб. Мне предлагали продать эту квартиру, но я не могу… Это все, что у меня есть. А потом Полина куда-то исчезла, затем появилась опять… Она была шикарно одета и сказала, что скоро выходит замуж, но для начала ей надо купить хорошую квартиру. Спросила, нет ли у меня на примете такой квартиры… Вот я ей и посоветовала купить у Агнии Васильевны, бывшей хозяйки этой…

– А ты не знаешь, откуда у нее появились деньги?

– Сначала я думала, что это как-то связано с ее женихом, но потом из разговоров поняла, что ей удалось кое-что очень выгодно продать. Я даже подозревала, что это связано с наркотиками, поскольку речь шла об очень большой сумме. Но потом… даже не знаю, говорить вам или нет… А вы не обманываете меня, что Полины нет?

Наталия, ожидавшая этого вопроса, достала из сумки пачку фотографий, которые дал ей Логинов: Полина – крупным планом, – лежащая на асфальте перед домом на Мичуринской, Полина – на носилках, Полина – одно лицо, по которому можно сделать вывод, что она – мертва…

Лена заплакала. А потом рассказала про дом в Цюрихе.

– Понимаете, она всегда мечтала уехать отсюда. Вы ведь знаете, чем ей приходилось заниматься в Москве… В каких только передрягах ей не приходилось бывать… Ее и насиловали несколько раз, и пытались убить, только чтобы не расплачиваться. Кроме того, у нее же был сутенер, от которого она с таким трудом избавилась…

– Интересно, каким?

– Ничего интересного: из одних рук попала в другие, только более надежные, что ли… Деньги ей, конечно, приходилось отстегивать немалые и этому, второму, сутенеру, но под его крылом она и зарабатывала в несколько раз больше. Место было хорошее, как на рынке… – Она горько усмехнулась. – Я еще завидовала ей, но когда она начинала мне показывать синяки и кровоподтеки, которые оставались на ее теле после свиданий, я была просто счастлива, что мою посуду в кафе, а не отдаюсь всем подряд, как она… Я не знаю, что вы о ней думаете, но я Полину очень любила. Она была добрая, умная и сильная… Просто хотела хорошо жить. Хотела уехать из Москвы, чтобы ей ничто не могло напомнить о прежней жизни. Поэтому, как только у нее появились эти бешеные деньги, она сразу же вылетела в Швейцарию и купила там дом.

– Интересно, как она оформила выездные документы? – заметил Валентин. – Сколько наличными она везла туда?

– Это были не наличные. Вернее, сначала были наличные, затем она открыла валютный счет, а уж потом перечислила их туда… За скорость платила совершенно безумные деньги. Понимаете, она словно торопилась жить. Вот и доторопилась… Я ее отговаривала возвращаться домой, к своему так называемому жениху…

– А почему «так называемому»?

– Да потому что она показывала мне его фотографию. Так, ничего особенного… Но она полюбила его и хотела иметь от него детей.

– Лена, она ничего не говорила тебе о том, что именно она продала? Ведь теперь ты веришь нам, что Полины больше нет. Ты должна нам помочь найти ее убийцу.

– Убийцу? Я что-то не понимаю… – Она вконец испугалась. Побледнела.

– Я уверена, что ее сбросили с крыши. А Гурова она, похоже, сама убила… жениха своего… Так что ты знаешь об источнике денег?

– Хорошо, я вам расскажу. Она продала какую-то капсулу с пленкой. Там всего один или два кадра… Так, во всяком случае, она сама мне сказала. Это связано с информацией о каком-то политическом лидере. И мне кажется, что я даже знаю о ком. Потому что, когда он выступал по телевизору, Полина хохотала и говорила, что это его последние денечки в эфире…

– Это Родионов?

Лена кивнула.

– Давайте помянем Полину… Полина, – Наталия подняла голову, словно обращаясь к парящей под потолком душе Полины, – мы все любим тебя и помним…

В три часа она позвонила Сапрыкину и услышала то, о чем и не мечтала услышать. «Теперь бы не упустить главных участников этого кровавого забега». Она пообещала перезвонить утром и, достав блокнот, принялась набрасывать план действий.

«Итак, источник денег известен, но что же дальше? Кто убил Гурова и столкнул Полину с крыши? Зачем было убивать ее, если она успела продать информацию? Какой смысл в убийстве Гурова? А что, если Полина действительно убила Гурова? Мужчину, которого любила и от которого ждала ребенка? И которого хотела увезти в особняк в Цюрихе? А при чем здесь Роже Лотар с его рыжеволосой девушкой?»

Ровно в пять Наталия была у Михаила Александровича. Увидев ее, он тотчас шепнул что-то молодому парню в черных саржевых нарукавниках и взглядом велел ей следовать за ним.

В кабинетике в кресле сидел худощавый господин в дорогом костюме. Он, как персонаж какого-нибудь английского фильма, курил трубку и смотрел перед собой в пространство. Однако, увидев входящих Наталию и Агеева, словно очнулся и даже встал, поприветствовав их улыбкой.

– Знакомьтесь: это – Виктория, а это – господин Фальк.

– Это ваше имя или фамилия? – поинтересовалась Наталия, но потом вспомнила, что и сама-то представилась лишь наполовину, и замолчала.

Фальк, лысый, но красивый какой-то особенной, умной красотой мужчина, сказал, закинув ногу на ногу и продолжая как ни в чем не бывало курить: