Паша в ответ вяло пожал плечами.

— База данных, — после многозначительной паузы выдал Генка. — То есть список из двухсот с хвостиком фамилий.

— И что? — Кащей по-прежнему был вял и безучастен.

— А вот слушай, что! — Генка выкопал из сумки ноут и воодрузил на стол. Подсоединил «мышь», откинул крышку-экран. — Слушай и смотри.

— Погоди, сейчас загрузится, и покажу… — он вбил пароль, и после этого развернул ноутбук экраном к Кащею. Не то чтоб он не доверял Паше, но привычка въелась уже до подкорки. Потом обогнул стол, ногой подтащил к себе табуретку и уселся рядом.

— Вот, значит, этот список…

После того, как Генка изложил кое-какие свои домыслы и выводы, Кащей неожиданно оживился. Правда, саму малость.

— Хе-хе, забавно, забавно… Значит, думаешь, все эти люди из списка как-то связаны с Зоной?

Он дернул лысой головой, нервно сглотнул. Генка смерил его взглядом.

«Непонятно как-то. То ли действительно услышал впервые и заинтересовался, то ли давным-давно знал, а теперь старательно прикидывается несведующим… Ладно, теперь переходим к следующей части Мерлезонского балета», — подумал Генка.

— Паш, я тебя хочу кое о чем попросить, — начал он.

— Чтоб я раскрыл тебе страшную тайну Зоны?

— Чего? — опешил Генка.

— Того! — едко хихикнул Кащей. — Таким тоном начал… Пафосу-то убавь! А потом спрашивай…

Хохма, которая раньше показалась бы язвительной, на этот раз вышла натянутой и невеселой. И повисла в воздухе — ничуть не сокращая дистанцию между ними, а наоборот — увеличивая ее еще больше.

Генка открыл другой файл — тоже базу данных, но с фотографиями.

— Паша, глянь, пожалуйста, вот на эти лица, и постарайся вспомнить — не встречал ли ты этих людей в Зоне?

Кащей неуверенно взялся за «мышь»; а Генка шустро вернулся на прежнее место, уселся напротив, и уперся подбородком в сложенные ладони. Он внимательно следил, как с каждым щелчком «мыши» и каждой новой открывшейся фотографией лицо Кащея становится все более и более озадаченным.

— А с чего ты взял, что они могут быть в Зоне? — наконец проскрипел Кащей.

— Ну, кое-что я нашел на ментовских сайтах, в разделе «Всероссийский розыск». Тут и криминальные элементы есть, и пропавшие без вести. Предположительно эти люди могут находиться в Зоне отчуждения… То есть, я выбрал из раздела о розыске всех, кого по милицейским версиям, следует искать среди сталкеров. И сравнил с базой из ноута. Естественно, по анкетным данным. Ну, и область пересечения — сорок три человека, прикинь! Потом, я подумал — а может, еще больше списочного народу в Зону ушло, просто менты про них не знают? А сталкеры знают. И ты, например, знаешь. И мог бы опознать их по фоткам. В списке из ноута фоток не было. Я их фотопортреты нарыл в социальных сетях. Вот, нашел на две трети списка примерно… Ну, ты узнал кого-нибудь?

— Узнал. Подойди сюда, показывать буду.

Генка снова навис над плечом Кащея.

— Вот этот погиб. И этот тоже, точно знаю. Вот про этого вроде болтали, что погиб, но я его мертвым не видел. Вот этот был жив, когда мы с ним последний раз пересекались. И этот — жив. Вот этого ни разу не видел. И этого. И этого. А вот этот — пропал без вести. Ушел к Припяти и не вернулся, никаких известий о нем нет…

— Погоди, Паша, — остановил его Генка, — лучше нам эту часть базы рассортировать. Живых — отдельно, мертвых — отдельно, пропавших без вести тоже — короче, всех по разным папкам. И сделать пометку на тех, кто точно ушел к Припяти. Сейчас я тебе покажу, как это делается…

— И много их там? — безо всякого энтузиазма поинтересовался Кащей.

— Сто пятьдесят с хвостиком… Но с небольшим таким хвостиком!

— Ёж, да ты чего, сдурел?! Это сколько я должен сидеть и в экран пялиться?!

— Па-аша… Ну, пожалуйста! Кого еще, кроме тебя, я могу попросить разобрать данные о сталкерах?! А мне надо, очень надо!

— Зачем? — недобро буркнул Кащей. — Опять сенсацию ищешь?

— Да какую, на хрен, сенсацию, — огрызнулся Генка. — Я понять хочу, что это за список, и почему в нем есть я! Куда меня за глаза записали?! На ком «без меня меня женили»?! Потому я и попросил тебя посмотреть фотки — чтоб ты точно сказал, в Зоне эти люди, или нет!

Кащей, тихо ругаясь сквозь зубы, натужно возил «мышку» по столешнице.

— Ты про еще одну папочку забыл, — процедил он. — С названием «не встречал». Или «незнакомые». Не могу же я всю Зону знать в лицо! Да сядь ты, поешь пока, что ли… Это же дело долгое…

Когда «долгое дело» наконец завершилось, все перебранные Кащеем фотографии разместились по четырем папкам. Самой маленькой оказалась подборка в папке «знакомые и живые». Как ни жаль, но больше всего народу попало в папку «незнакомые». «Мертвых» и «Пропавших без вести» набралось примерно поровну — двадцать два человека в одной, и двадцать пять — в другой. Кстати, Генка оказался прав в своих догадках — Паша опознал многих из тех, кто числился в базе, но не был объявлен в розыск. Что ж, теперь можно брать списки живых, мертвых и пропавших сталкеров, и проверять еще одну версию. Но это не сейчас, это подождет…

Кащей потер ладонями уставшие глаза.

— Паш, а ты ничего не слышал — ну, вдруг случайно, — где народ без вести пропадает? Ну, может, про кого-то точно известно, куда он пошел и откуда не вернулся…

— Точно? Точно этого никто не знает, а то не называли бы «пропажей без вести»! А болтают все одно и то же — «ушел в Припять». Все ведь к Монолиту лезут, как мухи на… на нетонущее вещество…

— Почему же все? — возразил Генка. — Не все. Ты вон не полез, Завхоз не полез, бывший его старшой — тоже… Или Батя все-таки потом ломанулся в Припять? Я про него больше не слышал…

— Монолит — это что-то вроде цели, к которой должен стремиться каждый настоящий сталкер, — совершенно серьезным тоном заметил Паша, поддевая с тарелки ломтик колбасы. — Если ты хочешь, чтоб тебя считали настоящим сталкером, а не мешочником, то ты должен хотеть пойти к Монолиту. Или хотя бы регулярно вслух мечтать о том, чтоб до него дойти. Вот так. Поэтому много народу об этом болтает, а еще больше народу туда ломится.

Он замолчал, делая вид, что очень занят пережевыванием колбасы. А Генка навалился грудью на стол, уперся подбородком в сложенные перед собой руки, и пристально смотрел на собеседника, словно выжидая подходящий момент для очередного вопроса.

— Паш, а вот ты сам, лично, встречал хоть одного человека, кто вернулся бы оттуда? — спросил Генка после долгой паузы. — Не «знакомый моего знакомого», а чтоб он сидел перед тобой вот так же, как я сейчас, и говорил бы «Да, я был у Монолита…» Хотя… — Ёж невпопад дернул кистью, — могут ведь и соврать…

— Врать об этом считалось плохой приметой. Поэтому никто и никогда об этом не врал, — вдруг резко отрубил Кащей. — Об этом тебе любой сталкер скажет… И я, и любой из нас, если бы услышали чьи-то слова «я видел Монолит», то точно знали бы, что человек реально там был. Но я ни разу таких слов ни от кого не слышал. И поэтому… Поэтому я и думаю, что оттуда никто не возвращается.

— А ты сам… — Генка замялся, подыскивая подходящие слова, — никогда вслух не мечтал о походе к Монолиту?

Паша спокойно пожал плечами:

— Нет. А зачем? Понтоваться перед кем-то мне неинтересно. Да и плевал я на их мнение, честно говоря. Хотят — пусть считают рвачом и мешочником. А реально идти к Монолиту вовсе не собирался. Гнилое это дело. Насквозь гнилое. Все эти байки про исполнение желаний — пустой треп… Мне для моего желания «искры жизни» вполне бы хватило.

Генка молчал. Теперь любое лишнее слово может все испортить. А Кащей, и без того мрачный, вдруг насупился еще больше:

— «Искра» — это реальная вещь, ее люди находили, в руках держали. И я сам, лично, с этими людьми говорил! Потому и искал ее… — с трудом выдавил он вялым и бесцветным голосом. — Да чего уж говорить, теперь-то бесполезно…

— Паш, значит, это правда?.. — тихо спросил Генка.

Он проглотил последнюю часть фразы: «…то, что болтают о твоей болезни», но оба и так поняли, о чем идет речь.