— А, — сказал он в конце концов, — вот и вы!

Лорд Тилбери не ответил. Да, конечно, его душил гнев — но не только. Он ощущал и то, что ощущает игрок на бегах, когда видит, что его фаворит вырвался на несколько голов. Враг просто шел в руки. Какой там суд! Если бывает на свете повод для ареста, вот он, как миленький.

Речь вернулась; он взглянул на Бантинга.

— Бантинг, — спросил он, — можно его арестовать? Как-никак, вломился в чужой дом.

— Если вломился, можно, — отвечал юрист.

— Ничего подобного! — сказал Бифф. — Меня привезла жена.

— Вы женаты? — заинтересовался все тот же юрист.

— С сегодняшнего утра.

— Разрешите узнать, — осведомился лорд, — как проникла сюда ваша супруга?

— Она здесь живет. Это Линда.

— Что!!!

— Да, плохо дело, — заметил Бифф. — Если уж жена не может приютить мужа… Кстати, почему вы днем в пижаме?

Виконт не ответил. Он думал о Провидении. Буквально только что он говорил себе, что оно, по своей склонности к хорошим людям, просто себя превзошло, — но нет, оно похоже на тех беспощадных шутников, которые подадут надежду, чтобы ее прихлопнуть. Минуту назад казалось, что хватит звонка в полицию, чтобы Эдмунд Биффен Кристофер навсегда выбыл из игры. Почему Линда вышла за него — останется тайной, зачем привезла сюда — непонятно, однако она, без всяких сомнений, сделала и то, и другое.

— Вон отсюда! — внезапно заорал он, как злодей из мелодрамы.

Бифф удивился.

— Вы сказали: «Вон отсюда»?

— Да. Это мой дом. Я вас не приглашал.

— Ну, что ж… Мы, Кристоферы, не навязываемся. А вот почему вы в пижаме?

— Где вам подбили глаз? — задал вопрос и мистер Бантинг.

— Неважно. Кто вы, собственно, такой?

— Поверенный лорда Тилбери.

— Бантинг! — взревел виконт. — Выгоните его! Я ложусь. И побежал наверх с неправдоподобной прытью.

— Нет, почему он ложится? — осведомился Бифф; и мистер Бантинг охотно изложил ему все обстоятельства. Трудно вылупить один глаз, но Бифф это сделал.

— Значит, — уточнил он, — если этот тип все узнает, Тилбери потерпит убыток?

— Именно.

— Ух, ты! — сказал Бифф и тоже ринулся наверх. Юрист последовал за ним, искренне увлеченный.

— А, Льюэллин… — проговорил лорд Тилбери, когда дверь открылась. — Кому сказано, вон отсюда?!.

— Хорошо, — согласился Бифф, — я уйду, только сначала договоримся. Вот соглашение, все по правилам. Вы отказываетесь от претензий, я вам даю пять процентов со всей суммы.

— Вы с ума сошли!

— Я в этом не уверен, — вмешался Бантинг. — Это щедро, советую принять.

— Подпишите вот тут, — предложил Бифф. — Где точки.

— Еще чего!

— Не подпишете — все открою вашему Льюэллину. Виконт задохнулся от гнева.

— Это шантаж! Бантинг, можно его арестовать?

— Какой вы, однако, тиран! — заметил Бантинг. — Чуть что — и арестуй. Нет, это не шантаж. При шантаже вымогают деньги, а здесь — предлагают.

— Прекрасно сказано, Бантинг, — одобрил Бифф. Если бы высказался виконт, слова его были бы иными.

— Синица в руках, — пояснил юрист, — надежней журавля в небе. Подобные дела очень спорны, шансов мало, а вот проценты с таких денег — это, напротив, много. Рекомендую пойти на соглашение.

— Бантинг, — восхитился Бифф, — вы превзошли себя. Даниил, иначе не скажешь.

Виконт, как и в прошлый раз, его не поддержал. Окончательно падая духом, он протянул руку — и увидел, что услужливый Бантинг подает ему вечное перо. Если бы с ним был Джерри, тот припомнил бы сержанта. В такой же манере — медленно, нехотя — расписались и Бантинг, и свидетель; и Бифф, резво попрощавшись, убежал по своим делам.

— Очень милый человек, — сказал привязчивый юрист. — Интересно, кто ему глаз подбил?

— К сожалению, не я, — сухо ответил Тилбери.

— Как он ловко женился! Племянница вам не говорила?

— Нет.

— Можно сказать, гром среди ясного неба.

— М-м-да.

— Весна, весна… О, звонят! Простите.

Отсутствовал он несколько минут и принес занятные новости.

— Это ваш Льюэллин, — сообщил он, — просит прощения. Он занят. Шлет привет, желает здоровья.

Виконт задрожал от гнева. Нет, что же это! Неужели нельзя сказать вовремя? Тогда не пришлось бы столько мучиться. Словом, оружие пронзило душу,[66] прикрытую пижамой.

— Прекрасный человек, — заметил вконец разгулявшийся Бантинг, — умный, вежливый… Вы встаете?

— Конечно! Зачем мне валяться?

— И впрямь, незачем. Вскоре после еды…

Одеваясь, виконт, подобно Перси с Биффом, думал о винном погребе.

— Не знаю, как вы, — сказал он, — а я не прочь напиться.

— Что ж, — признался юрист, — и я бы выпил, если у вас есть безалкогольное вино из самбуковых ягод.

— Нету.

Мистер Бантинг вздохнул.

— Мало кто его держит. Кого ни спросишь, нет и нет.

Внизу, над бутылкой, покрытой пеленой паутины, виконт немного очухался, но его снова потревожил звонок. Услужливый Бантинг взял трубку и сразу помрачнел.

— Знаете, кто это? — спросил он, окончив беседу- Полиция.

— Полиция?

— Да, местная. Вы, часом, не помните такого Пилбема? Помните? Так вот, я его недавно запер.

— Как это?

— Запер в погребе. Видимо, вы ему дали ключи, он и вошел. Потом мы вызвали полицию.

— Правильно. Так ему и надо.

— А вы подумали о последствиях?

— Не понимаю.

— Он подаст в суд и выиграет. Наверное, уже идет сюда.

Юрист не ошибся, Пилбем шел в «Дубы», пылая, словно цистерна, в которую ударила молния. Прошлый раз он тоже не ликовал, но тут и сравнивать нечего Участок заметно усугубил его чувства. Как и свойственно власть имущим, полисмены оказались скептиками. Только ключ и чек развеяли их сомнения, его отпустили, что там — извинились, но он не смягчился. Он собирался подать в суд и хорошенько нагреть былого шефа.

Входя в ворота, он услышал, что его окликают, обернулся и увидел роскошную машину, в которой, кроме шофера, сидела его двоюродная сестра.

— Ты что тут делаешь? — вскричала Гвендолен.

— Ты что тут делаешь? — вскричал и Пилбем, образуя тем самым дуэт.

— Лорд Тилбери вызвал машину, я и решила съездить. Какой-то он такой, голос грустный…

— Скоро будет еще грустнее, — пообещал сыщик. — Пусть скажет спасибо, если уложится в десять тысяч.

— Что ты говоришь?

Перси пламенным слогом поведал о недавних злодеяниях. Слушая, она все шире открывала свои прекрасные глаза, а потом спросила:

— Собираешься подать в суд?

— Еще бы!

— А вот и нет, — возразила она, и ее лазурный взор стал, скажем так, стальным. — Никуда ты не подашь. Знаешь, почему? Потому что я настучу Биффу про Мерфи. А знаешь, что он сделает? Размажет тебя по тротуару. Очнешься в больнице, няньки скачут, доктор говорит: «Куда послать тело?»…

Когда-то один выслеженный муж пообещал примерно то же, и Перси это не понравилось, равно как и теперь. Он не принадлежал к числу сыщиков, которым жизнь не в жизнь без доброй драки. Конечно, Бифф — не атлет, но он мускулист и прыток, а стоит ли заводить мускулистых, прытких врагов?

— Ничего не докажешь, — сказал он на всякий случай.

— Да? Интересно! А откуда я все знаю? То-то и оно! Не волнуйся, он поверит. Кстати, в колледже он был чемпионом по боксу.

Перси, начиная с ног, охватил какой-то холод.

— Ладно, — выговорил он. — Твоя взяла.

— Значит, ясно, — подытожила она. — Уотсон, вперед!

Гвендолен всегда действовала на шефа, как радуга — на Вордсворта, но на сей раз его чувства не поддавались описанию. Когда же она сообщила о поединке с Пилбемом, его охватила такая волна благоговейной любви, что он объяснился бы на месте, если бы не припомнил Пилбема-старшего. Во всяком случае, он вскричал:

— Что бы я без вас делал!