– Ага, рядом,– спокойно ответил кок.

Словно пытаясь осмыслить услышанное, капитан Рэд вслух произнес:

– Значит, трон какого-то нубийского царька...

– Югурты.

– Югурты?..

Капитан Рэд облизнулся. От осознания близости огромного количества золота в горле у него пересохло, а сердце билось так шумно, что слышно было, наверное, на самой верхушке грот-мачты.

– Значит, трон?..– снова переспросил он. Опять последовал такой же невозмутимый ответ:

– Трон.

– Золотой трон?..

– Золотой трон.

Позабыв об ушибленной заднице, капитан Рэд заерзал на месте.

– Ты, наверное, врешь?

Бамако пожал плечами.

– Зачем мне врать?

– Так где же этот трон?

Кок поднял руку и ткнул пальцем в стену, рядом с которой он сидел.

– Здесь.

– Здесь? За стеной?

– Ага.

Капитан Рэд подозрительно прищурился.

– А ты сам-то его видел?

И снова Бамако спокойно кивнул.

– Видел. В дырочку.

Тяжело дыша, капитан Рэд подался вперед.

– А где эта дырочка?

И снова Бамако ткнул пальцем в стену.

– Здесь. У меня за спиной.

Глаза капитана Рэда засверкали так, что показалось, будто звезда упала в трюм.

– Покажи!

– Смотрите. Отсюда хорошо видно.

Капитан Рэд тут же кинулся к противоположной стене. Чтобы не терять время на лишние движения, он просто полз, подтягивая за собой изувеченную деревянную ногу.

Бамако отодвинулся в сторону, пропуская капитана Рэда к дырке.

Облизывая пересохшие губы, старый пират приложил глаз к стене и замер.

Бамако не соврал: в соседнем трюме стоял обмотанный парусиной золотой трон с изображением какого-то нубийского божка. В том, что это было действительно золото, сомневаться не приходилось – те части трона, которые не были обмотаны парусиной, сверкали так ярко, что можно было ослепнуть.

– Золото...– потрясенно прошептал капитан Рэд.– Сколько же здесь золота?..

Долго стоять в полусогнутом состоянии капитан Рэд не мог, а потому он опустился на грязный пол трюма рядом с потомком княжеского рода из Бенина.

– Как, говоришь, звали этого царя? – спросил он.

– Югурта,– последовал ответ.

– А ты откуда знаешь?

– Бамако слышал. Бамако был в каюте командора де Лепельера.

– А что ты там делал?

– Я ведь уже говорил – готовил еду для капитана.

– Ах, да...– рассеянно проговорил капитан Рэд.– Еду готовил... Сколько же здесь золота? Его, наверное, хватит, чтобы купить десять таких кораблей. Я такого никогда в жизни не видел.

Лягушонок, который подобрался к стенке, попробовал тоже заглянуть в щель, но старый пират грубо оттолкнул его.

– Да погоди ты! Дай мне еще раз посмотреть. Он опять приложился глазом к дырке и пробормотал:

– Тысячу якорей в задницу этому Югурте...

– Тысячу якорей в задницу этим французам,– поправил его Лягушонок.

– Слушай, а почему ты так ненавидишь французов? – спросил капитан Рэд.– Ты же сам наполовину француз.

– Во-первых, отец никогда не брал меня с собой в плавание. Во-вторых, я – подданный британской короны и всегда мечтал воевать ради ее славы и мощи.

– Ладно, еще повоюешь. Ты бы лучше не об этом думал.

– А о чем же мне еще думать?

– Вот об этом,– капитан Рэд ткнул пальцем в стенку.

После того, как нарушенная бесцеремонным вторжением на фрегат французского королевского флота «Эксепсьон» двух неизвестно откуда взявшихся бродяг эзекуция была закончена, матросы отправились на утреннюю полувахту, а те, кто был свободен от несения службы, принялись драить палубу.

Первый помощник капитана мессир Жан-Батист Дюрасье, сменив испачканный камзол и повязав вокруг шеи новый столь же белоснежный шелковый платок, отправился с рапортом в каюту командора де Лепельера.

Старик был совсем плох. Он лежал на широкой кровати, накрытый несколькими пуховыми одеялами, а голова его была со всех сторон обложена подушками.

Рядом с кроватью стоял столик, на котором не было свободного места от бесчисленного количества пузырьков с наклейками и надписями на латинском языке.

Здесь же возился мессир де Шарве, корабельный лекарь. С умным видом он ссыпал в ступку содержимое сразу из нескольких флаконов и растирал его в порошок.

Когда в дверь капитанской каюты постучали, командор де Лепельер приоткрыл глаза и сделал слабое движение рукой.

– Мессир де Шарве, скажите, что можно войти. Лекарь с готовностью вскочил.

– Войдите! – крикнул он.

На пороге каюты показался первый помощник капитана мессир Дюрасье.

– Господин капитан,– сказал он, останавливаясь перед кроватью командора,– на фрегате появились двое неизвестных. Один из них по возрасту юнга, а другой – старик на деревянной ноге. Его внешность внушает мне подозрение.

Командор де Лепельер вяло махнул рукой.

– Я уже слышал о том, что произошло. Мессир де Шарве рассказал мне. Что же вы намерены делать?

Мессир Дюрасье горделиво выставил вперед ногу и положил левую руку на эфес шпаги.

– Как исполняющий обязанности капитана в ваше отсутствие, господин командор, я склонен к решительным мерам.

Слабым голосом командор де Лепельер спросил:

– Что вы понимаете под решительными мерами?

– Если вы позволите мне говорить без обиняков, ваша милость, то я хотел бы сказать, что эти двое замечательно смотрелись бы подвешенными на веревке к нок-рее.

Командор де Лепельер тяжело вздохнул:

– Вы считаете, что это необходимо? Но ведь мессир де Шарве сказал мне, что эти люди потерпели кораблекрушение. Вы допросили их?

Дюрасье наклонил голову.

– Да, ваша честь.

– И что же они говорят?

– Они выдают себя за французов, но у меня нет никаких сомнений в том, что это – гнусные псы-англичане. Особенно мне не нравится тот, что постарше. Да, я не сомневаюсь в том, что они англичане. Нам нужно их повесить, и дело с концом.

Командор де Лепельер медленно покачал головой.

– Но ведь война между Францией и Англией давно закончилась. Между нами существует мир. Даже если они – англичане, мы не можем их повесить.

Дюрасье усмехнулся.

– А что нам мешает это сделать? Их все равно сожрали бы акулы... К тому же, осмелюсь вам напомнить, ваша честь, что мы плывем с секретной миссией. Мы должны доставить подарок Османского двора его королевскому величеству. К тому же, у нас на борту находятся пассажиры, жизнь которых мы не можем подвергать опасности.

Командор де Лепельер с сомнением посмотрел на первого помощника.

– В чем же, по-вашему, состоит эта опасность? И кто нам помешает выполнить нашу миссию? Двое этих несчастных, которые должны быть благодарны нам за то, что мы спасли их?

Дюрасье упрямствовал:

– Ваше честь, я докажу вам, что эти люди – англичане, и тогда мы будем иметь полное право повесить их.

Но командор де Лепельер настаивал на своем:

– Его королевское величество подписал мирный договор с Англией, и не нам нарушать его. Раз уж его подпись стоит под этим документом, то личная неприязнь должна уступить место национальному долгу. Я тоже недолюбливаю англичан, но это еще не значит, что мы должны вешать каждого попавшегося на нашем пути подданного английского короля. Для примера, отношения Франции с Италией стремительно ухудшаются, но это не помешало вам, мессир Дюрасье, пригласить на борт нашего фрегата итальянцев.

– Англичане – гнусные псы,– упрямо повторил Дюрасье.

Отчаявшись что-либо доказать своему подчиненному, командор де Лепельер застонал и прикрыл глаза рукой.

Корабельный лекарь де Шарве тут же вскочил со своего места и принялся хлопотать возле больного.

– Господин командор, вам не следует так волноваться.

Лекарь посмотрел на песочные часы, стоявшие на столике у изголовья постели командора де Лепельера, и всплеснул руками.

– Ваша честь, настало время приступить к процедурам.

– Что? Опять?..– застонал капитан.– Ваши процедуры совершенно лишают меня сил.