– Она любит твои деньги?

– Нет. Я не знаю, что ей нужно. Я готов был сделать для нее все, отдать ей все. Но она не захотела принять. Она живет в другом мире, но в каком – я не знаю.

– Не уходи, Тамаш. Или уйди ненадолго, а потом вернись навсегда. Ведь это возможно, правда? А может быть, тебе скучно здесь? А мы привыкли к острову. Ты вернешься?

Он тяжело вздохнул.

– Не знаю. А ты будешь ждать меня, Альмира? Мне нужно немного подумать.

После возвращения домой Тамаш старался быть повнимательнее к жене. Однако Фьора была по-прежнему равнодушна, и это решило все.

Он взял ларец и направился в комнату Фьоры.

– Можно войти?

Она, как обычно в последнее время, сидела перед зеркалом, задумчиво перебирая коробочки с украшениями. Тамаш осторожно сел рядом.

– За последнее время у меня было много работы,– сказал он.– Пришлось привести в порядок все дела, прежде чем я снова уеду. На этот раз надолго, навсегда.

Фьора непонимающе посмотрела на него.

– Навсегда?

Он тяжело вздохнул.

– Пришло время сказать вам правду. Это золото, эти драгоценности принадлежат вам, и только вам. Вам завещал их Али Чарбаджи.

– Откуда вы знаете? – прошептала Фьора.

– Он сам рассказал мне об этом перед своей смертью. Правда, он не успел договорить, но мне и без этого было ясно, что я поступаю нечестно, не по-христиански. Вот, взгляните.

Он придвинул открытый ларец к Фьоре.

– Боже мой,– промолвила она.– Это медальон с изображением моей матери.

Она залилась слезами.

– Я думала, что больше никогда не увижу ее портрет.

Зажав в руке медальон, Фьора вдруг почувствовала, что силы покидают ее.

– Неужели я снова уеду в Париж? – прошептала она.

– Вы вольны делать все, что угодно. Теперь вы сами хозяйка собственной судьбы.

– Я – хозяйка своей судьбы... Я уезжаю в Париж. Я снова увижу его. Площади, соборы, дома. Я увижу родную Флоренцию.

Я возвращаюсь домой!