Воевода улыбнулся.

– Мне приятно слышать такие речи,– он развел руками.– Увы, не каждый дворянин Венгрии считает дело защиты святой матери-церкви и королевского трона превыше личных обид. Если бы все дворяне были такими, как вы, нам не приходилось бы призывать в свое войско наемников из Гельвеции и Савойи. Слава богу, после того, как мы разбили турок у Петерварада, они затихли и не осмеливаются больше нападать на нас. Но кто знает, что будет через год или через пять лет. Вы не хотите вступить в ряды королевского «черного войска»? Думаю, что должность сотника была бы для вас вполне подходящим удовлетворением за обиду.

– Нет,– Тамаш решительно покачал головой.– Прошу простить вашу милость, однако я не могу принять вашего предложения.

Воевода удивленно посмотрел на Запольяи.

– Почему же? Многие дворяне Венгрии считают это за великую честь. Вас что-то смущает?

– Ваша милость, если разразится война с турками, я первым пойду воевать. Однако я никогда прежде не брал в руки саблю и не хочу делать это до тех пор, пока нет войны.

Воевода, удивленный такой смелостью какого-то провинциального торговца, не скрывал своих чувств.

– Это достойный ответ,– сказал он.– Что ж, в таком случае, можете просить меня о другом. Я постараюсь выполнить все, что в моих силах.

Тамаш ненадолго задумался.

– У меня есть одно предложение к вам, ваша милость. Не знаю только, понравится ли оно.

– Говорите,– милостиво сказал воевода.– Я люблю людей с сильным характером.

– Я прослышал, что двору его величества короля Матиаша принадлежит владение в Левитинце, возле самой турецкой границы. Но королевская казна не получает от этого никаких доходов.

Воевода задумался.

– А, вы об этом? Да, да, конечно, помню. Левитинца. Там очень красивые места. Как вы знаете, господин...

– Запольяи,– подсказал Тамаш.

– Как вы знаете, господин Запольяи, королевская казна постоянно испытывает нехватку средств. Это связано с тем, что нам приходится содержать много укрепленных пунктов на границе с турками. Из Левитинцы долгое время не было никаких доходов, и королевский двор счел нужным сдать эти места в аренду одному банкиру из Штирии. Но этот хитрый австрияк каждый раз пытается обмануть королевский двор.

Тамаш кивнул.

– Да. Мне известно, что он уже полгода не платил арендную плату.

Воевода оживился. Было видно, что этот вопрос очень интересует и его самого.

– Да, жаль, конечно, что так происходит, но пока – увы, мы ничего не можем изменить. Государственные интересы требуют поддержания добрых отношений с владениями австрийских Габсбургов. Все-таки они оказывают нам союзническую помощь в борьбе с турками. У этого банкира длинная рука и связи в Буде и Вене. Если бы на то была моя воля,– воевода многозначительно .похлопал себя по рукоятке сабли,– я бы его быстро заставил платить. Это же надо, живет лучше, чем самый богатый князь, даже при королевском дворе такая роскошь и не снилась. Ты представляешь, Тамаш?

Воевода до того проникся доверием к Запольяи, что начал называть его по имени.

– У него целая конюшня жеребцов, и он чуть ли не каждую неделю покупает себе новых. Между прочим, каждый стоимостью по восемь тысяч дукатов.

Воевода до того разволновался, что вскочил из-за стола и принялся расхаживать по комнате, громко возмущаясь и грозя кулаком банкиру-мошеннику.

– Стыдно сказать, но мне, первому министру государя, жеребцы, стоимостью в восемь тысяч дукатов, не по карману. Ну ничего, я еще надеюсь уговорить короля, чтобы он заставил этого негодяя заплатить долги. Казна пуста, а какой-то австрияк благоденствует за счет нас.

Тамаш и вправду обладал хорошей деловой хваткой, потому что мгновенно сообразил, как можно использовать недовольство первого министра короля Матиаша тем, что он не может позволить себе купить жеребца за восемь тысяч дукатов.

Внимательно выслушав возмущенную речь воеводы Темешвари, Тамаш сказал:

– Думаю, что королевская казна ничего не потеряет, если я попрошу передать королевские владения в Левитинце в аренду мне.

Воевода с изумлением посмотрел на Запольяи.

– А ты знаешь об условии аренды?

Тамаш кивнул.

– Да.

– Они тебе по карману?

– Да. Более того, я буду платить за каждый хольт на дукат больше, чем этот банкир.

Воевода задумался.

– Равнины Левитинцы богаты пшеницей,– сказал он.– Там можно получать хорошие урожаи, если, конечно, заботиться об этой земле. Да, человеку, который взвалит на себя этот груз, придется поначалу нести немалые расходы.

– Меня это не пугает,– сказал Тамаш. Воевода усмехнулся.

– Приятно слышать такое. А известно ли тебе, свободный гражданин Запольяи, что королевские закрома сейчас пусты? Нам даже нечем кормить наемное войско.

– Да, мне известно об этом. Из-за трудностей на турецкой границе многие крестьяне не могут сбыть свой товар. Но уверяю вас, ваша милость, я возьму все это на себя. У вас не будет повода упрекнуть себя в том, что вы приняли мое предложение.

Воевода подошел к Тамашу и похлопал его по плечу.

– Истинно христианское великодушие. После того, как королевский наместник в Сегеде так обидел тебя, ты готов помочь королю в его затруднениях. Что ж, обещаю тебе свое покровительство. Король будет рад узнать, что у него есть такие подданные.

Воевода уселся в глубокое кресло и приказал слуге принести вина.

– Давай-ка выпьем, Тамаш,– сказал он, протягивая Запольяи серебряный бокал.– Знаешь, о чем я только что подумал?

– О чем же?

– Среди королевских подданных не хватает одного дворянина. Свободных граждан достаточно, а вот дворян маловато. Ты не знаешь подходящей кандидатуры?

Губы Тамаша тронула улыбка.

– Кажется, знаю.

Воевода кивнул.

– Я тоже. Давай-ка выпьем за это.

Осушив бокал до дна, воевода Темешвари сказал:

– Сегодня вечером у пештского ишпана будет званый вечер. Соберутся достойные люди. Будет даже сам архиепископ Пештский. Думаю, что тебе полезно начинать знакомиться с лучшими людьми королевства. Но прежде – заезжай ко мне. Я прямо сейчас отправляюсь в королевскую канцелярию и отдам распоряжение, чтобы к вечеру был готов договор об аренде. Тамаш почтительно склонил голову.

– Ваше предложение, господин воевода, очень лестно для меня. Сочту за честь принять его.

Воевода улыбнулся.

– Что ж, на вечере у пештского ишпана поговорим и обо всем остальном, дворянин Левитинцы и господин Тамаш Запольяи.

Так Тамаш получил дворянское звание и права аренды земель в Левитинце сроком на десять лет.

Разумеется, Тамаш не остался в долгу перед воеводой Михаем Темешвари и отплатил ему так, что сразу же заполучил в друзья первого министра государя Матиаша Корвина.

Через несколько дней, перед выездом на охоту, во двор замка воеводы Темешвари ввели под уздцы двух вороных жеребцов. Это были настоящие арабские скакуны, которых в Европе можно было пересчитать по пальцам.

Несмотря на то, что Венгрия и Турция находились в состоянии необъявленной войны, турецкие контрабандисты за большие деньги могли доставить во владения короля Матиаша любой товар, начиная от клинков из дамасской стали и заканчивая дорогими персидскими коврами.

Тамаш не поскупился и отдал по десять тысяч золотых дукатов за двоих чистокровных жеребцов, которых отослал в конюшню воеводы Темешвари.

Когда челядь сбежалась во двор, чтобы посмотреть на лошадей невиданной красоты, воевода, услышав шум, выглянул в окно.

– Что это за лошади? – крикнул он.

– Какой-то неизвестный прислал вам их в подарок. Темешвари восхищенно покачал головой.

– Да, эти лошади стоят сумасшедших денег. Таких даже у короля нет. По-моему, я догадываюсь, кто сделал мне этот подарок.

Тем временем Фьора по-прежнему жила в доме ростовщика и торговца Иштвана Жигмонда. Она уже понемногу начала приходить в себя после выпавших на ее долю страшных потрясений и научилась немного понимать по-венгерски.