— Просто скажи это ему. — Уитни ткнул винтовкой в ее сторону, так что дуло оказалось в футе от ее лица. — Просто позови. Если ты этого не сделаешь, я убью тебя. Ты дитя дьявола, вот ты кто. Убить такую мразь — не преступление. Давай. Зови его.

— Папа!

— Громче!

— Папа!

Из глубины леса ответа не последовало.

— Он меня не слышит.

— Я слышу тебя, дитя мое, — раздался голос отца.

Мэв повернулась и увидела, как он выходит к ней из лесного полумрака.

— Брось винтовку! — крикнул ему Поттрак.

И как только он бросил винтовку на землю, трубы гряну ли вновь, еще громче прежнего. Музыка с такой силой уда рила в сердце, что Мэв едва не задохнулась.

— Что случилось? — услышала она отца и, повернувшись в его сторону, увидела, что он кинулся к ней.

— Стой где стоишь! — завопил Уитни, но отец не остановился.

Второго предупреждения не последовало. Уитни выстрелил, и не раз, а два. Первая пуля попала Хармону в плечо, вторая — в живот. Он на бегу запнулся, сделал пару шагов, ноги у него подкосились, и он упал.

— Папа! — закричала Мэв и хотела броситься к нему. Но трубы грянули громче, музыка затопила ее, белые вспышки заслонили мир, и Мэв без чувств рухнула на землю.

— Я слышу, он приближается…

— Заткнись, Стерджис.

— Это он! Он возвращается, Уитни! Что делать?

От его пронзительных воплей Мэв очнулась. Она открыла глаза и увидела, что отец лежит там, где упал. Он еще шевелился. Руки его зажимали живот и ритмично двигались, когда ноги сводила конвульсия.

— Уитни! — орал Стерджис. — Он возвращается!

С того места, где лежала Мэв, ничего не было видно, но девочка услышала треск ломавшихся ветвей, будто внезапно налетел ветер. Уитни начал молиться:

— Отче наш, иже еси на небесах…

Мэв слегка повернула голову в надежде получше рассмотреть их, не привлекая к себе внимания. Уитни стоял на коленях, Стерджис приник к дереву, а Поттрак смотрел вверх и махал руками, крича — Давай, гребаное дерьмо! Спускайся сюда!

Мэв поняла, что о ней забыли, и осторожно поднялась на ноги, цепляясь за ствол ближайшего дерева Она глянула на отца. Хармон чуть приподнял голову и смотрел на Поттрака, вдруг выстрелившего на звук — туда, где раздавался треск.

— Господи, нет! — закричал Стерджис.

Уитни начал вставать с колен, и в этот момент нечто — потрясенная Мэв так и не смогла различить его среди темных качавшихся ветвей — вдруг обрушилось на Поттрака.

Это создание оказалось кем угодно, но только не ангелом. Никаких перьев, никакого золота, пурпура и небесной синевы; существо было голым, в этом Мэв не сомневалась. Оно метнулось, и больше ничего девочка не успела заметить, когда тварь подхватила Поттрака и скрылась с ним в кроне дерева.

Его крики не стихали, и Мэв, от всей души ненавидевшая Поттрака, пожелала, чтобы его избавили от мучений, лишь бы прекратились эти вопли. Мэв зажала уши, но страшные крики просачивались между пальцами, становились громче, обрушиваясь на нее сверху вместе с чудовищным дождем. Упала винтовка, а потом полилась кровь. Затем свалилась рука Поттрака, за ней — кусок мяса, потом еще один. Пот-трак продолжал кричать, хотя и кровь почти иссякла, и с веток повисла блестящая, подрагивавшая петля из кишок.

Вдруг Стерджис выбежал из укрытия и начал палить вверх. Может быть, именно он прекратил страшные пытки, а может быть, зверь наконец добрался до горла. Как бы то ни было, жуткие вопли смолкли, и через мгновение тело Поттрака, изуродованное до неузнаваемости, вывалилось из тем ноты ветвей и упало на землю, источая пар.

Крона застыла. Стерджис попятился в глубину леса, сдерживая рыдания. Мэв застыла на месте, молясь о том, чтобы Уитни пошел за ним. Но он направился к Хармону.

— Видишь, что ты наделал? Ты призвал исчадие ада! — сказал он.

— Я… никого… не призывал, — с трудом дыша, ответил Хармон.

— Вели ему возвращаться обратно, О'Коннел. Вели ему!

Мэв оглянулась на Стерджиса. Тот уже скрылся из виду.

Но зато она заметила винтовку Поттрака, лежавшую в шаге от окровавленного тела под деревом, где с веток еще капала кровь.

— Покайся, — говорил Уитни Хармону. — Верни демона туда, откуда вызвал, или я отстрелю тебе руки, а потом член, и тогда ты сам запросишь о покаянии.

Стерджиса не было, Уитни стоял спиной к Мэв, так что их нечего было бояться. Глядя наверх, где среди ветвей, как считала девочка, все еще пряталась мерзкая тварь, она двинулась к винтовке. Твари Мэв не видела — сеть ветвей была для этого чересчур густа, — но чувствовала на себе ее взгляд.

Пожалуйста, — попросила Мэв шепотом, как можно тише, чтобы не привлечь внимания Уитни, — не трогай меня…

Зверь сидел в засаде, но не двинулся с места. Ни одной веточки не шелохнулось, ни одна иголка не упала на землю. Мэв опустила взгляд. Прямо перед ней лежало распростер тое тело Поттрака, никому теперь не нужное. Мэв и раньше довелось видеть трупы — в ирландских рвах, в ливерпульских сточных канавах, по дороге к земле обетованной. Этот был самым растерзанным, но девочка не дрогнула. Мэв переступила через него и наклонилась за винтовкой.

И едва она коснулась оружия, как услышала, что тварь наверху вздохнула. Сердце у Мэв заколотилось, она застыла на месте, ожидая, что сейчас страшные когти вонзятся в нее и утащат наверх. Но нет. Из ветвей прозвучал новый вздох, едва ли не печальный. Мэв понимала, что останавливаться здесь даже на мгновение глупо, но из любопытства не удержалась. Она выпрямилась с винтовкой в руках и подняла го лову, вглядываясь в сплетение ветвей. На щеку ей скатилась капля. Вторая попала в приоткрытый рот. Как только она коснулась языка, Мэв поняла: это не кровь Поттрака Она оказалась не соленой, а сладкой, как мед, и, хотя Мэв знала, что это кровь зверя (похоже, теперь раненная Поттраком тварь не слишком воинственно настроена), голод пересилил отвращение. Мэв открыла рот в надежде, что капля не последняя, и не разочаровалась. Запрокинутое лицо оросилось мелкими брызгами, и что-то попало на язык. Она почувствовала, как рот наполнился слюной, и невольно вздохнула от удовольствия.

Зверь на дереве зашевелился, и Мэв мельком его увидела. Он раскрыл крылья, будто собирался спикировать на нее, а голову — если Мэв верно рассмотрела в полумраке — слегка наклонил набок.

А кровь все лилась, и капли летели ей в рот. Мэв знала: это не случайно. Зверь кормил ее, сжимая рану, словно пропитанную медом губку.

Отец застонал, и стон его заставил Мэв очнуться. Она ото рвала взгляд от своего кормильца и посмотрела на Хармона. Уитни сидел на корточках, приставив ствол к его голове.

Мэв направилась к ним легко и свободно, как давно уже не ходила. Боль в животе утихла, голова не кружилась.

Уитни заметил ее, только когда она подошла совсем близко и ствол перемазанной кровью винтовки Поттрака по смотрел ему в лицо. Мэв никогда не держала в руках оружия, но с такого расстояния промахнуться трудно. Видимо, негодяй рассудил именно так, поскольку при виде ее явно испугался.

— Осторожнее с этим, девочка, — сказал он.

— Оставь моего пану в покое.

— Я его не трогал.

— Лжешь.

— Нет. Клянусь тебе.

— Мэв, дорогая, — пробормотал Хармон, с трудом при подняв голову, — возвращайся в фургон. Пожалуйста. Здесь что-то… что-то страшное.

— Нет тут ничего страшного, — ответила Мэв, чувствуя во рту сладкий привкус крови. — Оно нас не тронет. — Мэв перевела взгляд на Уитни: — Тебе придется перевязать папу. Сейчас же. Опусти винтовку.

Уитни подчинился. Мэв приблизилась и, не опуская винтовки, склонилась над отцом, чтобы осмотреть рану. Вид у Хармона был ужасный: куртка и рубашка пропитались кровью от воротника до пояса.

— Помоги ему встать, — велела она Уитни. — Надо идти к фургонам.

— Иди сама, дочка, — тихо сказал Хармон. — Я умираю.

— Неправда. Мы дойдем до обоза, и миссис Уинтроп тебя перевяжет.

— Нет, — ответил Хармон. — Слишком поздно.