Возможно, это звучало и глупо, но она чувствовала себя именно так. И дело было не только в физической близости. Между ней и Джеффом произошло нечто очень важное, навсегда изменив их отношения. Какая-то часть его души теперь стала принадлежать ей, и наоборот. Не важно, что будет с ними через несколько дней или лет, этого уже нельзя изменить никогда.

Виолетта ощущала себя совсем другим человеком. В ней не осталось ничего от той женщины, которая предложила Джеффу разделить постель. Она вдруг начала понимать те особые отношения, существовавшие между братьями Джеффа и их женами. Виолетте казалось, что теперь ее душа и душа Джеффа слились воедино.

– Ты не жалеешь? – спросил Джефф.

– Сожалею, – ответила она, прижавшись к нему. – Сожалею, что потратила столько лет, чтобы найти тебя.

Джефф благодарно поцеловал ее.

– А ты не жалеешь? – в свою очередь спросила Виолетта.

– Как я могу жалеть?! Не будь я все эти годы таким сукиным сыном, возможно, давно бы уже на ком-нибудь женился. И сошел бы с ума, встретив тебя.

Виолетта была очень довольна ответом, но ей хотелось немного подразнить Джеффа.

– Ты бы нашел какую-нибудь южную красавицу, в которой воплотилось все, что ты хочешь видеть в женщине. Да ты бы просто не заметил какую-то янки.

– Тебя бы я непременно заметил, – возразил Джефф. – Ты произвела на меня впечатление в первую же нашу встречу.

– И ты на меня тоже, – призналась Виолетта. – При одном взгляде на твое тело меня охватило страстное желание.

Джефф изумленно посмотрел на нее.

– Тебя?

– Да, не веришь?

– Твой будущий муж может быть доволен. Желание – прекрасная вещь.

– Мы же договорились подождать с разговорами о женитьбе, – напомнила Виолетта. – Ты обещал, а Рандольфы, как известно, держат свое слово.

Джефф притянул ее к себе.

– Возможно, вот только Рандольфам не всегда это нравится.

– Очень хорошо, – хихикнула Виолетта. – Меня бы расстроило, если бы это оказалось не так.

– Ты собираешься и дальше мучить меня?

– Не знаю. Надо подумать.

– Пока ты думаешь, я, пожалуй… Виолетте пришлось на время отложить свои размышления…

Джефф уже давно сидел в этом салуне. Старатели наведывались сюда в течение всей ночи. Одни заходили опрокинуть стаканчик виски или перекусить, другие терпеливо ждали, когда освободятся места для отдыха, сдававшиеся обычно на восемь часов. Чтобы как-то убить время, они ели, пили, разговаривали и ссорились друг с другом. Порой мужчины бывали настолько вымотаны работой или пьяны, что с трудом ворочали языком.

Никто в салуне не узнавал Джеффа Рандольфа, президента Первого Национального банка Денвера. Посетители видели всего лишь грязного, как и все они, человека, который понуро облокотился на стол обрубком руки, потерянной, очевидно, в какой-то аварии на руднике.

Наконец появился тот, кого так долго поджидал Джефф: Пит Колфакс. Джефф грубо выдернул стул из-под спавшего за его столом мужчины и с угрозой произнес:

– Поищи-ка другой столик. Ты слишком громко храпишь.

Старатель безропотно отправился на поиски другого местечка, чтобы как следует выспаться перед работой, а Джефф продолжил свои наблюдения за Питом. Тот озирался, пытаясь найти свободное место. Стул рядом с Джеффом оказался единственным не занятым в салуне, на него и уселся Пит.

Джефф предложил ему виски и поинтересовался:

– Тяжелый попался пласт?

– Они все тяжелые, – ответил Пит, наливая себе еще виски, потом взглянул на пустой рукав собеседника. – Тебе ли этого не знать. – Выпив, он опять посмотрел на Джеффа. – Что-то я раньше тебя здесь не видел.

– Я уехал отсюда, когда произошло несчастье. С одной рукой много не наработаешь. Потом я услышал, что «Серебряная волна» опять начала давать серебро, и подумал: может, я понадоблюсь там.

– Вряд ли тебе это удастся без пары рук, – фыркнул Пит.

– Почему? Я слышал, туда набирают рабочих.

– Тогда тебе следует поспешить, – сказал старатель, понизив голос.

– Почему? – удивился Джефф, но Пит словно не слышал вопроса. – Я бы не стал возвращаться, но у меня жена и дети, – пояснил Джефф, стараясь придать своему голосу интонации безнадежности и беспомощности.

Эх, будь у него таланты Зака, уже через минуту старатель был бы в его руках.

– Жена ждет ребенка. А зимой, кроме как на руднике, негде добыть пропитание. Может, Харлан и Чапмэн будут подобрее ко мне. Ведь я потерял руку у них на руднике.

Пит один за другим опустошил два стакана виски, потом заметил:

– Да они лучше выбросят тебя.

– Почему?

– Если понадобится, эти негодяи ограбят даже своих матерей, – усмехнулся Пит.

Осознав, что говорит слишком громко, он вдруг занервничал и уже готов был выскочить из салуна, чтобы снова не сболтнуть лишнего.

Джефф притворился пьяным. Когда Пит отвернулся, ему удалось незаметно вылить на пол содержимое своего стакана.

– Может, мне Попытать счастья на «Маленьком Джонни»? – заплетающимся языком спросил Джефф. – Эли Гудвин – хороший человек.

– Эли мертв, а его рудник перестал давать серебро, – заявил Пит, потянувшись за новой порцией виски; постепенно он становился менее осторожным. – Послушай моего совета. Уезжай отсюда, иначе твоя жена вполне может лишиться отца своего ребенка.

– Странно, – заметил Джефф.. – Один рудник вдруг становится богатым, а другой, наоборот, перестает давать добычу.

– Это не так странно, как тебе кажется, – прошептал Пит. – Всему есть объяснение.

– Какое? – спросил Джефф. Пит еще больше понизил голос.

– Правда, я не совсем, уверен, но я работал на Харлана и Чапмэна и знаю: «Серебряная волна» полностью истощена. Они пытаются ее продать, но не могут найти покупателя. «Маленький Джонни» был тоже полностью выработан. Фолкс говорил, что Эли сошел с ума, купив рудник. Однако примерно через месяц Эли заявил, будто наткнулся на богатую жилу. Почти сразу же после этого Харлан и Чапмэн уволили всех, кто работал на них. Они объяснили это отсутствием денег для поддержания в рабочем состоянии рудника, который не дает добычи. А через неделю я узнал, что с Эли Гудвином произошел несчастный случай. Завал обнаружили Харлан и Чапмэн. Они же сказали, что серебра там нет и что Эли собирался продать рудник. В это время кто-то предъявил права на «Маленького Джонни», вроде какие-то родственники Эли, но не из Лидвилла. Рудник так и стоит закрытым. Похоже, это будет продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не купит его.

Пит наклонил голову поближе к Джеффу и продолжил:

– Вскоре «Серебряная волна» начала давать добычу. Странная вещь: там никто не работает, кроме Харлана и Чапмэна. Они бы могли добывать гораздо больше, если бы наняли своих старых рабочих, но почему-то не хотят этого.

– Харлан и Чапмэн открыли новую жилу?

– Да, во всяком случае, так они утверждают. Где-то в старом туннеле.

– А кому-нибудь пришло в голову связать удачу на одном руднике с прекращением выработки на «Маленьком Джонни»? – осторожно спросил Джефф.

Пит показал знаками, чтобы он говорил потише.

– За такой вопрос могут и убить. А вообще, очень странные вещи происходят на этих рудниках.

– Тебе это тоже интересно? Пит утвердительно кивнул.

– Но сказать что-нибудь более определенное можно только, побывав на «Маленьком Джонни».

– Или на «Серебряной волне».

– Нет, это невозможно. Харлан и Чапмэн никогда не покидают рудник. Они даже спят там.

– Полагаешь, Харлан и Чапмэн добывают серебро на «Маленьком Джонни», а говорят, что оно с «Серебряной волны»?

– Поначалу я тоже так думал. Но однажды мне пришлось наблюдать за обоими рудниками всю ночь. Никто не появился около «Маленького Джонни», а наутро серебро как обычно нагружалось из «Серебряной волны».

Джефф никогда не бывал на рудниках, но ему казалось, что этому существует единственно возможное объяснение: где-то проложен туннель, по которому Харлан и Чапмэн переносят в «Серебряную волну» серебро, полученное на «Маленьком Джонни».