Сначала они увидели жилище Даниела: клуб дыма из низкой трубы, которая венчала соломенную крышу, и побеленные стены, увитые плющом и бутонами шиповника. За низкой каменной оградой, окружающей узкую полосу плодородной земли вокруг дома, Джорджина смогла различить фигуру девушки, стоящую за ней. Даже не расстоянии она как магнит притягивала к себе внимание. Взгляд привлекала гордая посадка головы на красивой шее и бессознательно подчеркнутое прилегающей крестьянской блузой красивое тело. Когда они подъехали достаточно близко, чтобы оказаться в поле ее зрения, она радостно побежала им навстречу, и тут Джорджина увидела, что она действительно самая привлекательная девушка, какую ей когда-либо доводилось знать. Свободная как птица, та летела к ним, освещенные солнцем длинные огненно-рыжие волосы развевались за спиной. Блестящие глаза зеленели, как покрытая росой трава, которую она босыми ногами приминала на бегу. Она выглядела кинозвездой в роли ирландской девушки, и если бы над ее головой послышалось жужжание камеры, а режиссер картины крикнул «готово!», Джорджина бы не удивилась, ибо несмотря на то, что Дейдра являлась истинной дочерью Ирин с глубоко ушедшими в ирландскую почву корнями, было очевидно, что ей не довелось испытать тяготы бедности и лишений.

Лиан осадил лошадь, и не дождавшись остановки, спрыгнул вниз и расставил руки, чтобы поймать мчащуюся на него девушку. Мгновение — и она уже в его объятьях, смеясь и целуя его так, словно долго не видела, и получая объятья и поцелуи в ответ. Джорджина с Даниелом наблюдала за восторженной встречей и вдруг почувствовала себя незваным гостем. Даниел имел право наблюдать, он был одним из них, а она чувствовала себя лишней, человеком со стороны, который оказался свидетелем семейной встречи. Она старалась спрятать свою досаду и приветливо улыбнулась, когда Лиан наконец-то вспомнил о ее существовании и обратил внимание взволнованной встречей девушки на ее присутствие.

— Дейдра, мне бы хотелось познакомить тебя с Джорджиной Руни, американкой ирландского происхождения, которая гостит у нас, выздоравливая после перенесенной болезни. Надеюсь, вы станете подругами; каждая может многое дать другой.

Он не смог продолжить свое неопределенное утверждение: Дейдра мгновенно переключила свое внимание и обаяние на Джорджину. С широко раскрытыми глазами она быстро подошла к Джорджине и протянула свою руку в безотчетном жесте дружбы.

— Я счастлива встретиться с вами, Джорджина, — искренне сказала она. Надеюсь, ты не возражаешь, если мы сразу станем звать тебя Джорджиной?

— Конечно, нет, — ответила Джорджина. Ее сомнения утонули в дружеском пожатии девушки с искренним взглядом, которая, казалось, должна заниматься чем-то другим, а не бегать по диким местам Гельтаха.

— А ты будешь звать меня Дейдрой? — задорно спросила она.

— Да, пожалуйста, — без колебаний ответила Джорджина.

Смеясь и болтая, они вместе забрались в экипаж, чтобы проехать в нем всего несколько метров до дома. Дейдра села впереди рядом с Лианом, но через плечо оживленно переговаривалась с Джорджиной, пока лошадь не спеша везла их по дороге.

— Ты должна обязательно зайти к нам в дом и поесть, Джорджина. У Лиана и отца есть что обсудить: мне нужна его помощь, чтобы убедить упрямого старика принять мое с Лианом предложение, о котором мы договаривались в письмах.

Холод сжал сердце Джорджины, но она взяла себя в руки. Ее не касается, что Лиан и Дейдра регулярно переписываются. И совершенно не волнует суть предложения, с которым Даниел должен согласиться.

Когда они доехали до дома, Дейдра без тени смущения провела ее в бедную, чтоб не сказать нищенскую комнату. Даниел немедленно прошел к груде сухого торфа, наваленного рядом с открытым очагом, и кинул пару кусков к уже тлеющим под большим, черным от копоти чайником, который висел над огнем на цепи с крюком. Затем, когда Дейдра стала вынимать из облезлого кухонного шкафа глиняную посуду и расставлять ее на выскобленном деревянном столе, он взял один из четырех стоящих у стены стульев и поставил его поближе к огню для Джорджины. Она постаралась скрыть жалость, вызванную окружающей обстановкой, и старалась не блуждать взглядом вокруг, чтобы не смутить хозяйку. Но ей не надо было беспокоиться. Лиан небрежно вытащил для себя стул, поставил его рядом с Джорджиной и начал задушевный разговор со стариком. Лицо Дейдры приняло выражение нетерпеливого ожидания, а ее ноги, теперь обутые в мягкие тапочки, казалось, танцевали на мощенном камнем полу, пока она готовила еду для гостей.

Чайник уже начинал закипать и все было готово, когда Дейдра взглянула в сторону Джорджины и молча подала ей знак выйти, пока Лиан и Даниел не закончат разговор. Не потревожив поглощенных разговором мужчин, они направились в сад и к загону с курами, занимающему большую часть заднего двора. Дейдра с трудом сдерживала нетерпение.

— Надеюсь, Лиан уговорит его, — впервые ее лицо выражало беспокойстве.

— Я тоже. — медленно ответила Джорджина, — если это так много значит для тебя.

— Много значит… — Дейдра взглянула с удивлением. — О, я забыла, что ты представления не имеешь, о чем речь! Извини, Джорджина, ты должна считать меня дурой, болтающей без умолку. Разговор так важен, что не могу сдержаться. Но мной владеет суеверное чувство, что если я расскажу об этом, то все сорвется.

Джорджина поняла, о чем речь. Когда девушка и мужчина испытывают привязанность друг к другу так, как она и Ляан, тогда понятно, почему они не хотят выставлять свои чувства напоказ. Она испытала неожиданную жалость к девушке, ожидающей, она была уверена в этом, разрешения отца на ее брак с Лианом Ардулианом. Возможно, Даниел, несмотря на дружеские чувства к хозяину, не решался отдать ему свою дочь. Возможно, в отличие от Дейдры он понимал, каким беспринципным человеком был Лиан? Может быть, стоит открыть девушке, что только вчера он с дядей строил планы завлечь ее флиртом, одурачить, чтоб достичь своей цели? Пока она боролась с желанием рассказать все Дейдре, открылась дверь и на пороге появился улыбающийся Лиан.

— Лиан, все в порядке? Ты смог убедить его?

Сомневаясь, она мучительно ждала ответа, и когда он улыбнулся еще шире, девушка вскрикнула от счастья и бросилась в его объятья.

«Слишком поздно», — сказала себе Джорджина, чувствуя боль за Дейдру и сочувствие к девушке, не замечающей пороков в любимом человеке. Ясно одно сейчас об этом говорить не следовало. Дейдре самой придется открыть недостатки в человеке, за которого она собирается выйти замуж.

Когда волнение Дейдры улеглось, Лиан собрался покинуть дом Каванахов, чему Джорджина очень удивилась. Он вежливо отказался разделить трапезу, приготовленную Дейдрой, твердо заявив, что у него много дел. Дейдра выглядела расстроенной, но не обиженной, и Джорджина терялась в догадках, почему та разрешает своему жениху столь неожиданно покинуть дом, даже не обсудив планы на будущее. Она искала следы боли на ее лице, когда та прощалась. Но искреннее лицо Дейдры отражало, как и раньше, лишь бескрайнюю радость.

Джорджина неохотно последовала за Лианом в экипаж и прощально помахала рукой Каванахам. Она испытывала недоумение, сотни вопросов готовы были сорваться у нее с языка.

Когда две фигурки исчезли из виду, она успокоилась и удобно устроилась на своем сиденье. Казалось, Лиан доволен собой. Она украдкой взглянула на его твердо очерченный профиль и увидела улыбку удовлетворения на его губах. Он еще более озадачил ее, спросив:

— Тебе понравилась Дейдра? Как думаешь, вы могли бы подружиться?

Этим вопросом он привел ее в замешательство, и она, запинаясь, ответила:

— Но… что можно сказать после столь короткого знакомства? Его брови приподнялись, и он сухо ответил:

— Некоторых людей узнаешь инстинктивно с первой встречи… — он остановился на полуслове. — Как я, когда впервые увидел тебя.

Возмущение на мгновение связало ей язык, так что она не смогла найти слов обвинения в его адрес, а он как ни в чем не бывало продолжал, словно и не слетали с его губ холодные лживые слова.