Неожиданно его опущенные плечи распрямились, а затуманенные голубые глаза засияли вдохновенным светом. Телеграмма — вот все, что может потребоваться! Телеграмма могла бы стать предвестником свободы его племянницы, — он почти подпрыгнул в кресле от охватившей его дикой радости, — а может быть, и свободы для других!

Майклу удалось удивительно легко претворить свой план в жизнь. Возможно, удача, которая так часто покидала его в прошлом, на этот раз оказалась на стороне ирландца, ибо любое усилие, направленное на достижение цели, с успехом вознаграждалось. Немедленный ответ, который он получил на телеграмму, был первой моральной поддержкой, и в последующие дни он носил ее как талисман, похлопывая по ней всякий раз, когда накатывалась волна сомнения.

Джорджина провела три дня не вставая с постели, находясь под воздействием сильных снотворных лекарств. Доктор определенно высказался против посещений, и Майкл сбил каблуки, топчась вокруг ее комнаты, пока наконец не поймал доктора после одного из его ранних утренних визитов.

— Доктор, — он схватил его за руку, когда тот проходил мимо, — мне надо поговорить с вами. Я — Майкл Руни, дядя Джорджины.

— Что же вы хотели узнать, господин Руни? Голос доктора звучал натянуто. Майкл быстро определил в нем практикующего врача, который не тратит времени на любезности, чтобы не кривить душой.

— У меня нет нужды спрашивать, что с моей племянницей, доктор, — лицо Майкла — лицо состарившегося уличного мальчишки, сморщилось. — Все, что мне надо знать, — это когда я смогу вырвать ее из этого порочного круга бизнеса? Можете быть уверены, если девушку не увезти, она погибнет. Я ее единственный родственник в этой стране и намерен взять на себя бремя ответственности за нее, — он глубоко вздохнул, — понравится ей это или нет! И когда вы скажете мне, что она в состоянии передвигаться, я вырву ее из лап проклятого бизнеса на время, достаточное, чтобы научить ее жить нормальной жизнью.

— Хм, — как бы взвешивая сказанное Майклом, доктор внимательно осмотрел его с ног до головы, начиная с носков, не подходящих друг другу даже приблизительно, потертые брюки на коленях и кончая галстуком, который своим кричащим цветом уступал только клетчатой рубашке, — и наконец улыбнулся.

— Господин Руни, вы единственный из окружающих, кто не докучает мне просьбами разрешить моей пациентке говорить о делах. Не будет ли сегодня слишком рано?

Лицо Майкла просветлело, и он охватил руку доктора крепким рукопожатием, выражающим крайнюю степень благодарности.

— И еще одно, доктор.

Брови доктора вопросительно поднялись.

— Можем ли мы сохранить наш разговор в тайне? Я бы хотел забрать ее без лишнего шума.

На губах доктора мелькнула улыбка, и он уклончиво ответил:

— У меня жесткое расписание, господин Руни, так что я едва ли смогу заглянуть сегодня еще раз к вашей племяннице. Я отдал распоряжение, чтобы ее не беспокоили и держали подальше от этих хищников. Прописанное мною лекарство будет поддерживать ее во время путешествия в полусонном расслабленном состоянии, и я уверен, вы проследите, чтобы ее ничто не вывело из равновесия.

Легким кивком простившись с Майклом, доктор повернулся на каблуках и быстро направился к лифту.

Майкл вздохнул с облегчением: легкость, с которой разрешился самый трудный вопрос, почти пугала его. Он направился к комнате Джоджины в приподнятом настроении. Теперь все пойдет как надо — ирландская удача на его стороне!

Когда он на цыпочках вошел в комнату, было слышно только легкое дыхание Джорджины. С сочувствием он посмотрел на белый овал ее лица, такого безмятежного во сне, но трагически бледного в полутьме задернутых окон. Майкл тихо направился к шкафу, где, он знал, стояли чемоданы. Осторожно вынув из груды один из них и поставив его на пол, пошел к стенному шкафу с одеждой. Он в смущении оглядел многочисленные, сшитые на заказ, костюмы и платья, схватил охапку того, что было ближе, и положил на пол рядом с чемоданом. Затем вынул из ящиков изящное нижнее белье, надеясь, что она не задаст вопрос, как он смел влезть в ее личные вещи. Добавив несколько джемперов и две пары обуви, он торопливо втиснул все в небольшой чемодан. Когда замки захлопнулись, он вытер со лба выступившие бусинки пота, подобные слезам. Ослабив галстук, сжимавший горло, он ринулся в коридор со своей добычей. И снова ему повезло. Вокруг не было ни души, и он на пару секунд вернулся обратно к себе в комнату. Его руки дрожали, когда он наливал крепкий виски.

— Слава тебе, Руни, — клял он себя со злостью, — но ты никогда не станешь шпионом! Что если бы тебя схватили за кражу одежды Джорджины или пристрелили на месте!

Затем с торжествующей уверенностью он поднял стакан и, перед тем как влить спиртное в пересохшее горло, произнес тост: «Ирин, вперед!».

За завтраком он получил и другие добрые вести. Отель был тихий, небольшой, но удобный, и его персонал полностью посвятил себя обслуживанию сотрудников фирмы «Электроник интернейшнл»: в это время года, в начале мая, дела шли неважно. Без возражений они отвели свободные номера под временные офисы, а в одной из комнат внизу устроили общую столовую, которая служила также приемной для бизнесменов. В результате такой стесненности неизбежно приходилось есть всем вместе. Майкл уселся на свое обычное место за столом с Касселом Уолли и Сьюзен Честерман. Стул Джорджины пустовал, напоминая о ее отсутствии. Завтрак уже заканчивался, когда Кассел Уолли нарушил молчание.

— Руни, я послал телеграмму Стелле о болезни Джорджи, но в головном офисе с ней не могут связаться. Она отправилась в деловую поездку, но не оставила никакого адреса, по которому с ней можно связаться; ты знаешь, она не любит, чтобы ее беспокоили в пути письмами и телефонными звонками. Во всяком случае, в офисе говорят, самое большее, что они могут сделать, это дать знать, когда она вернется.

— Но между тем, — он бросил через стол сердитый взгляд на Майкла, недвусмысленно возлагая на него вину за задержку, — надо принять тысячу и одно решение. А чтобы довести дело до конца и подписать необходимые бумаги, нет ни одного лица, кто бы имел на это полномочия.

Майкл изобразил вежливое сочувствие, за которым надеялся скрыть набежавшую волну надежды. Здоровье Джорджины было первой заботой, но с отходом ее от дел в отсутствие Стеллы останавливалась подготовка к строительству завода в Англии. Значит, надежда еще оставалась!

Он издал горлом звук, который можно принять за тихое сочувствие, но пронзительные глаза Кассела Уолли обратились к нему, полные подозрения.

— И не надейтесь, Руни, — сказал он с уверенностью, имеющей под собой почву в виде личных взаимоотношений с Джорджиной, и усмехнулся — Ваша мечта о заводе в Ирландии остается несбыточной, как и раньше, и если все ирландцы так же не предприимчивы, как и вы, я этому рад. — Широко улыбнувшись, он повернулся к Сьюзен. — Ты знаешь, какой анекдот об Ирландии мне вчера рассказали? Пересекая реку Шаннон вблизи Афлоны, надо выбрасывать часы и покупать календарь! И этот парень хочет, чтобы в такой стране мы строили завод, можешь себе представить?

Сьюзен, очевидно, не могла этого представить, потому что разразилась звонким смехом. Майкл сидел, внутренне кипя от злости, а внешне глухой к их издевательским насмешкам. Он подождал, пока они успокоятся, затем встал, с достоинством, как он надеялся, раскланялся и отбыл в полной тишине.

Его уши горели, когда, подымаясь по лестнице, он услышал новый взрыв смеха, но стиснул зубы и сдержал себя.

— Посмотрим, как ты засмеешься, когда узнаешь о нашем отъезде, негодяй, сквозь зубы произнес он. — Могу поклясться, что скорее зальешься слезами!

Гнев Майкла утих от успокоительной мысли: отсутствие во время ланча и обеда припишут его плохому настроению, и к тому времени, как их хватятся, он и Джорджина будут уже далеко на пути в Ирландию.

На этот раз Майкл по достоинству оценил силу денег. Фирма по прокату автомобилей, куда он позвонил, обещала ему прислать водителя лимузина, который доставит их в ближайший аэропорт. Там же его уверили, что их будут ждать в аэропорту Дублина, чтобы отвезти в Керри. Еще не наступило время отпусков, и поэтому не составило труда получить два билета на дневной рейс. Осталось только подготовить к путешествию Джорджину. Он знал, что Уолли назначил деловую встречу в городе, куда должен взять с собой Сьюзен. Усевшись в кресле, он не отрывал взгляда от окна, пока не убедился, что они уехали, затем поспешил в комнату Джорджины.