Имеется элегантный способ утилизации вышеописанного, так называемая теория футбольных маек. Наверняка каждый из вас замечал девушку, одетую в майку, где спереди написано «да», а сзади — «нет». Вообразим смешную ситуацию. Некто решает, что «да» на передней стороне майки является приглашением к знакомству, и радостно направляется к девушке. В этот момент она не спеша поворачивается. И «жертва» видит, как призыв «да» постепенно превращается в запрет «нет». «Жертва» обескуражена. Никто не остается без вознаграждения: девушка, широко улыбаясь, гордо уходит, а молодой человек получает очередной урок: «Все они такие!».
В этой ситуации приманкой служила надпись «да», «слабинкой» — горячее желание познакомиться, переключением — поворот девушки, скрытым мотивом — насмешка над молодым человеком, вознаграждением или расплатой — те чувства и мысли, которые каждый извлек из ситуации.
Я буду, описывая игры, пользоваться этой элегантной теорией футболок. Манипуляция, согласно метафоре психолога Е. Л. Доценко, — «это действия, направленные на «прибирание к рукам» другого человека, помыкание им, производимые настолько искусно, что у того создается впечатление, будто он самостоятельно управляет своим поведением» /14, с. 60/.
Итак, кратко опишу некоторые типичные игры и манипуляции, многие из которых взяты из моего психотерапевтического и жизненного опыта.
1. «Посмотри на солнышко» — читается на передней стороне майки. «Ты его видишь в последний раз» — написано на задней. Утонченному садисту мало просто уничтожить человека, ему нравится подвести человека к приятному ощущению нахождения на вершине успеха и именно в тот момент, когда человек возликует, жестоко сбросить его с этой вершины. При этом еще задолго до конца игры садист начинает извлекать свой «кайф», зная, чем все закончится.
2. «Издевка». Однажды начальник вызвал эпилептоида в кабинет. Со стола на пол упала бумажка. Начальник небрежным жестом указал на нее и показал место на столе, где она должна находиться. Эпилептоид поднял ее. Через какое-то время его повышают, и он становится начальником своего бывшего начальника, причем «бывший» очень сильно от эпилептоида зависит, и тому это известно. Частенько, вроде бы как по важному делу, эпилептоид вызывает бывшего начальника и небрежно скидывает бумажку со стола, указывая на нее пальцем. Тот с готовностью спешит ее поднять. Разговор продолжается дальше, а история с бумажкой периодически повторяется. В конце концов эпилептоид прощается с подчиненным, сообщив ему: «Было так приятно с вами пообщаться!», а на задней стороне майки написано: «Особенно, когда вы ползали за бумажками».
3. «Я ваш друг». Эпилептоид в своих целях нередко прибегает ко лжи, причем делает это расчетливо и четко. Он не клевещет поспешно. Сначала он порождает в собеседнике неуверенность, затем усиливает ее, потом подбрасывает непроверяемую ложь. Собеседник уже близок к тому, чтобы поверить во что угодно. Теперь нужно в красках разрисовать желаемую ситуацию. Собеседник переполнен чувствами и полностью верит обманщику. И вот только сейчас можно уверенно сообщить всю давно заготовленную клевету. Тактика проста, но требует самообладания: «клиента» шаг за шагом нужно готовить и преподносить ложь в нужный момент. На передней стороне майки написано: «Я так усердно стараюсь», а на задней продолжение: «…вас использовать». Именно таким способом Яго манипулировал доверчивым Отелло.
4. Характерна коварная комбинация «подставка». Коварство в данном случае — это такая организация ситуации, когда жертва, думая, что пытается спастись, лишь туже затягивает петлю у себя на шее. Эпилептоид хочет убрать неугодного подчиненного и дает ему на утро срочное поручение, хотя утром должно состояться важное совещание. До совещания он перехватывает начальника отдела и жалуется ему на подчиненного, который не только ведет себя, как хочет, но еще и имеет наглость при этом говорить, что исполняет поручения. Начальник отдела возмущен. Подчиненный, естественно, опаздывает на совещание, уверенно оправдываясь тем, что ему дали срочное поручение. Эпилептоид многозначительно смотрит на начальника отдела, и тому уже не надо никаких объяснений. И чем усерднее сотрудник ссылается на данное ему поручение, тем хуже для него. На передней стороне майки эпилептоида написано: «Положись на меня, дружок», а на задней — «подставка гарантирована».
5. Другой вариант подставки описан Э. Берном /15, с. 118/ в игре «Давай надуем Джо». В результате «в дураках оказывается Уайт, согласившийся помочь игроку «надуть» Джо.
6. «Гость-растяпа». В этом взаимодействии эпилептоид упивается вседозволенностью власти, гарантированным прощением за любой проступок. Он ведет себя как гость-растяпа, который случайно роняет графин, проливает вино на колени хозяйке, наступает кошке на хвост. При этом хозяева продолжают любезно улыбаться, все называть милыми пустяками, стараются угодить ему в чем-нибудь еще. Он же торжествует в душе, что может себе позволить и это и то, а в ответ будет слышать лишь любезности. Подобным образом ведет себя главный герой (прототипом которого является Берия) в известном фильме «Покаяние». На передней стороне майки — «я такой неловкий», а на задней — «вы у меня попляшете».
7. «Попался, негодяй!» В данном случае эпилептоид под видом заботы или справедливой требовательности искусно придирается к человеку так, чтобы тот в любом случае оказался виноватым. В конце концов, собрав достаточно «улик злонамеренности» человека, эпилептоид получает видимость основания для расправы над ним. Антитезисом к этой игре со стороны «жертвы» может быть предложение ввести договорную систему отношений, чтобы все было урегулировано и не оставалось места произвольным придиркам. Эту договорную систему, защищаясь от произвола, можно делать все более детальной, пытаясь заранее оговорить все, что возможно. Если и это не помогает, то, вероятно, лучше полностью прекратить отношения.
8. Очень характерно для эпилептоида, даже ребенка, так называемое «двойное отношение»: когда с начальником или учителем он ведет себя, как верноподданный слуга, а с подчиненными или одноклассниками — как подлец. При этом начальник или учитель отказывается верить жалобам на такого «хорошего» человека. А если сам начальник безнравственный эпилептоид, то его весьма устраивает верноподданный слуга, который может быть полезен своими доносами.
Не только эпилептоид манипулирует людьми, но и им манипулируют. В этом смысле характерна описанная Э. Берном игра «Если бы не ты». Суть такова. Женщина предъявляет претензии суровому и ревнивому мужу (эпилептоиду): «Если бы не ты, я бы не сидела в четырех стенах, а ходила в гости, открыла у себя литературный салон, стала бы актрисой». Однако дело в том, что в глубине души она ужасно боится быть неадекватной в социальном взаимодействии и ей гораздо спокойнее сидеть дома. Претензии к мужу служат ей оправданием и придают уверенность, что она могла бы, если бы… Ее муж действительно так ревнив, что не может ничего с собой поделать. За это жена использует его чувство вины, получая регулярные подарки в качестве компенсации. В их отношениях уже давно наступила пустота и скука, которую они развеивают бурными скандалами на тему свободы и притеснения. Жене по-своему выгодна стойкая ревность эпилептоидного мужа, иначе не удалось бы скрыть от себя своих страхов, меньше было бы подарков и непонятно было бы, о чем так страстно говорить друг с другом. На передней стороне ее майки написано — «Если бы не ты», а на задней — «То я бы все равно не смогла».
Важно знать, что многие благородно-честные, а также психастеноподобные эпилептоиды любят играть в игры и манипулировать, но не выносят, когда манипулируют ими. Они предпочитают открытые, прямые отношения с однозначными «да» и «нет». Вспоминаю одного такого руководителя фирмы. Его раздражали недосказанности, увертки партнеров по делу, он не мог навязываться, приставать к людям и ждал, когда они сами вспомнят про договоренности и ответят ему. Его перекашивало, когда чиновники склоняли его к взяткам. Больше всего он ненавидел, когда после переговоров окончательно ударяли по рукам, и для него это было серьезно, а для партнеров только ритуалом. По причине его несгибаемой моральной порядочности, дела шли все менее и менее успешно, но он ничего не мог и не хотел в себе менять.
