Когда психастеник не теоретически, а всем своим существом находит ответы на эти вопросы, то страх смерти съеживается и как бы уходит в параллельную жизни плоскость. Как было сказано в разделе о духовной жизни психастеника, ответ чаще всего содержится в самоотверженном служении святому для психастеника делу во имя Добра людям. Это может быть большое или маленькое дело, но оно поднимает дух психастеника на вдохновенно творческую высоту и дает ему пищу для переживаний гораздо более интересную и содержательную, чем мучительно бесплодные мысли о том, что жизнь все равно когда-нибудь закончится.

За любимым делом ощущаешь, что живешь будто бы мимо смерти, а поэтому за ним и умереть не страшно. При этом психастеник не становится трудоголиком, навязчиво убегающим от тревоги в какую угодно работу. Когда подобное происходило с ним, то мысли о смерти могли жалить еще беспощадней. Над страхом смерти психастеника поднимает осмысленное личностное служение, когда становишься полезным людям именно своей неповторимой душой. В такую работу не убегаешь, а бежишь, как на праздник. Можно предложить такую интерпретацию: ради того, чтобы психастеник нашел свой праздник, ему и дается страх смерти.

1. Вспомните фильм Э. Рязанова «Служебный роман». Обратите внимание на главного героя — Новосельцева. Скромный, тихий, честный мелкий служащий стесняется попросить о повышении, хотя заслуживает его и остро нуждается в деньгах. В его поведении видна двигательная неловкость, рассеянность, он частенько говорит и делает что-то невпопад. Будучи достаточно естественным в своем кругу, полностью теряется в трудных, непривычных ситуациях. Такое ощущение, что эмоционально «тупеет» в них, а потому не знает, что сделать, сказать. В гиперкомпенсации ведет себя почти по-хамски, а затем не знает, куда деться от стеснения.

Человек он добрый, мягкий, с лирической душой, обладает теплой иронией — и симпатичен всем этим. Однако не уверен в себе, стыдится своего ухаживания за понравившейся женщиной. В кем отчетливо чувствуется дефензивный конфликт ранимого самолюбия и чувства неполноценности. Когда Калугина, оскорбленная, подозревает его в манипуляции ее чувствами ради карьеры, он с нравственной решимостью доказывает ошибочность ее мнения. Кстати, за внешней сухостью, строгостью Калугиной проглядывают психастенические черты, которые особенно заметны, когда она снимает с себя защитный панцирь деловой женщины-директора.

2. В фильме Г. Данелия «Осенний марафон» мы видим еще одного человека с психастеническими чертами, Бузыкина. В нем чувствуется тонкая интеллигентность, рефлексивность. Он не умеет постоять за себя, боится обидеть человека отказом, мало способен к решительным действиям — в результате живет не своей жизнью, а так, как от него хотят окружающие. Порой он раздражительно сопротивляется, но хватает его ненадолго. В тот момент, когда его бросают обе женщины, он испытывает даже облегчение, потому что отпадает необходимость делать окончательный выбор, мучительно стараясь никого не обидеть.

3. Нам показан молодой психастеник, Тодд Андерсен, в фильме «Общество мертвых поэтов». Самый робкий и зажатый из всех учащихся, именно он в нравственном порыве первый, в знак протеста против увольнения талантливого учителя, вскакивает на парту, и только вслед за ним то же самое делают другие ребята.

4. Рассказ А. П. Чехова «О любви» раскрывает нам особенности психастеника Алехина в его любви к синтонной Анне Алексеевне. Мы видим не огненную страсть, не чувство, что избранница послана свыше, а человеческое ощущение близости. Он не может бездумно пригласить ее в свою жизнь, скован рассуждениями, бережно принимая в расчет все особенности ситуации и чувств участвующих в ней людей. Он понимает, что его любят, но ни одним откровенным словом не притрагивается к душе Анны Алексеевны, тем более не делает никаких намеков на то, чтобы стать любовниками. Он также не делает попыток откровенно обсудить их сложные отношения. Его мягкой, нежной влюбленности было достаточно таких моментов близости, как, например, в театре, когда он интуитивно ощущал душевное единство с любимой женщиной, а затем, видимо по причине деперсонализации, прощался и расставался с ней, как если бы они были чужие люди.

Мы видим, что синтонную, психастеноподобную Анну Алексеевну такие отношения не устраивают, со временем у нее начинается нервное расстройство. Уже в начале знакомства она признается Алехину в своей симпатии. В сближении с ним ее останавливает бережное отношение к мужу, детям. В отличие от Алехина у нее нет ипохондрических опасений о том, что будет в случае болезни, смерти. Характерно, что, наконец, признавшись в любви, Алехин расстается с Анной Алексеевной, продолжая рассуждать о том, что любовь выше ходячей добродетели, но так и останавливаясь на рассуждении, ничего не меняя в реальности. Он и сам раздражен на свою нравственно-щепетильную рефлексивность, но, может быть, она человечнее, чем высокое эмоциональное безрассудство. Однозначного ответа Чехов не дает.

5. Обратимся к художественному творчеству Клода Моне. В его картинах, как и в картинах большинства импрессионистов, мы видим мягкую размытость богатой цветосветовой гаммы красок, ощущение «легкого колеблющегося световоздушного пространства» /61, т. 3, с. 76/. Но в отличие от синтонных О. Ренуара, К. Коровина, мы чувствуем неуверенность мазка, особую зыбкость. Предметы на некоторых его картинах выглядят, как легкий мираж, что соответствует психастенической деперсонализационной неуверенности в своих чувствах. Из этой размытости художник тянется к желанной цельности. В некоторых полотнах Моне чувствуется близость к символизму, но объекты на картинах остаются все-таки зыбкими, а потому по-особому притягивающими символами реальности. Прослеживается связь между психастеническим характером К. Моне и стилем его живописи. Психастеник воспринимает мир нечетко, неточно. Ему приходится довольствоваться общими впечатлениями. Однако, как мы видим, эти впечатления (франц. impression — впечатление) могут быть не менее прекрасны, чем точное, уверенное отображение действительности.

Ввиду того что ананкастические люди часто встречаются в Германии, Северной Европе, а в России редко, то и описание характера будет относительно кратким.

Главной чертой данного характера является педантизм, то есть мелочное, придирчивое соблюдение формальных требований. Педантизм имеет такие положительные проявления, как аккуратность, добросовестность, редкая тщательность при выполнении работы без всякого контроля со стороны. Педантичный человек остерегается поспешных суждений, взвешивая, словно на аптекарских весах, свои слова и поступки, нередко отличается толковостью, так как досконален в своей практичности. Такие люди незаменимы там, где требуется точное, пунктуальное выполнение обязанностей.

Прекрасно, если авиатехник, проверяющий перед вылетом самолет, окажется человеком с подобными свойствами. Однако если педантизм выражен чрезмерно, то тогда такой авиатехник, многократно проверяя закрученность винтов, может настолько переусердствовать, что свернет винт. У педантичной домохозяйки на кухне царит музейный порядок, каждую ночь она встает, чтобы проверить электроприборы и газ, хотя ни разу в жизни не забывала их выключить. В бухгалтерских книгах ананкаста видна четкость, законченность. В работе таким людям совершенно не свойственна установка — «и так сойдет».

Внешний облик педанта обычно отличается особой аккуратностью: ботинки начищены до блеска, одежда всегда чистая и выглаженная, нередко изысканная, волосы хорошо подстрижены и уложены. Даже в домашней обстановке такой человек не выглядит неряшливо.

Очень часто ананкасты увлекаются коллекционированием и содержат свои коллекции в образцовом порядке. Если эпилептоиду важна денежная ценность коллекции или сознание того, что у других такой коллекции нет, то для ананкаста важна ее полнота. Для ряда ананкастов не столь важны предметы коллекционирования, сколько сам процесс.