5. Часто шизоиду недостает находчивости, интуиции. Он чувствует, что засиделся в гостях, но не знает, какой придумать предлог, чтобы уйти. Он ждет, что хозяева сами скажут, что «прием» окончен, не ощущая, что они этого сделать не могут. Для ориентации в реальности шизоид выстраивает логические схемы и, следуя им, с трудом переключается на ходу. Когда его схемы (модели) не срабатывают, он теряется и строит новые, еще более тонко и тщательно продуманные. Однако они бессильны заменить интуицию. Когда мир травмирует шизоида, он, как моллюск в раковину, прячется в свою квартиру, и там его раны врачуются одиночеством и творчеством.

6. Неумение тепло выказать сопереживание производит впечатление душевной черствости, что может совсем не соответствовать действительности. Ряду шизоидов присуща жестокость, но большинство из них совершает жестокости не по причине садизма, а исходя из своих теоретизаций, за частоколом которых они могут не чувствовать боли других людей. Человека трудно сделать добрее, сердечнее, но натренировать в эмпатии, умении понимать другого, как если бы ты был на его месте, вполне возможно. Шизоидам рекомендован такой тренинг.

Следует добавить, что некоторые из шизоидов (особенно гуманистически ориентированные) бывают удивительно эмпатичны. Циклоиды и истерики могут эмоционально «соскальзывать» из эмпатии в идентификацию, терять свою точку зрения на проблему, шизоид же четко держит дистанцию, оставаясь самим собой. Ему нужно, чтобы в диалоге оставалось то «между», в котором происходит общение, и при этом не нарушались личностные границы собеседников. Для некоторых шизоидов существенно, чтобы в диалоге присутствовало некое третье духовное измерение, в поле которого происходят самые подлинные изменения. Хочется сказать об этом словами М. Дубровской, глубоко изучавшей проблемы общения: «В диалог проникает новое, то, что не — я и не — собеседник, что может изменить и меня и собеседника» /91/.

7. Шизоиды могут вести себя эксцентрично, но это не демонстративность, а проявление причудливой самобытности. Легко спутать шизоидную манерность с театральным кокетством, которое рассчитано на зрителя. Манерность является проявлением шизоидной неестественности в моторике, мимике, поведении и не рассчитана на зрителя. Она может усиливаться на людях, когда шизоиду неловко. Он сознает свою манерность и страдает от нее, так как она еще больше отделяет его от людей и естественной простоты. В манерном жесте, в отличие от демонстративного, спрятан символ, и потому манерность некоторых шизоидов удивительно витиевато красива.

8. Ряду сенситивных шизоидов свойственна болезненная реакция на осознание своей инопородности. Им кажется, что люди «чуют» в них «чужаков» и потому негативно к ним относятся. Если шизоид сам внутренне враждебен к окружающим, то ему проективно представляется, что они к нему враждебны вдвойне. Шизоид полагает, что с точки зрения окружающих он является ненужным, холодным, самовлюбленным эгоистом. Отчасти он и сам может оценивать себя в таких категориях. Шизоид боится, что его аутистическая отрешенность от повседневности (если она не принесла еще ощутимых даров обществу) воспринимается как асоциальность, а то и антисоциальность. Он может думать: «Люди выращивают хлеб, строят дома, а я живу ради своих переживаний, да еще не без презрения отношусь к простым трудягам». Ему кажется, что за все это он достоин осуждения.

Если подобный шизоид является душевно тонким и человечным, то его возможно поддержать следующим рассуждением. Сосредоточенность на себе не есть разрушительность (антисоциальность) или эгоизм, а склонность творческого человека использовать свою личность как главный инструмент познания. Можно сказать, что те переживания, которым он отдается, и составляют его человеческую ценность, только надо работать над этими переживаниями, чтобы они в конце концов, временно уводя его от людей и поднимая на вершину Духа, наполнились там содержательностью, с которой он может вернуться к людям. Следует добавить, говоря с «хрупким» шизоидом, что он является представителем особой породы людей в том смысле, что не создан для практики жизни, а для узкой, высокодифференцированной деятельности. Важно сообщить ему, что его ощущение, будто он — один, а все люди — вместе, является иллюзорным. Это лишь только кажется, что они вместе; среди них немало таких же, как он, одиноких и замкнутых. С опытом жизни шизоид в этом убеждается и растерянности становится меньше. Ему нужно помогать понимать людей. Чем теплее он относится к ним сам, тем больше он способен поверить, что и они смогут отнестись к нему с пониманием и терпением.

9. Шизоиды, аутистичность которых позволяет достаточно подробно вникать в жизнь, бывают великолепными адвокатами, психологами, бизнесменами, но также и преступниками. Шизоидный преступник отличается, прежде всего, математически точным расчетом, непредсказуемым своей неожиданностью, филигранностью, парадоксальностью.

Все в шизоиде: холод и жар души, упрямство и податливость, безразличие и пристрастность, гениальность и чудачество — определяется теми невидимыми линиями Гармонии, которые царствуют в его душе.

Шизоиды бывают очень разные: авторитарные, истероподобные, инфантильные, психастеноподобные, циклоидоподобные, садистично-деловые, добрейше-беспомощные и т. д. Главное то, что за всеми этими качествами проглядывает аутистичность, которая и управляет глубинными основами их поведения. Дифференцировать шизоидную психопатию приходится, прежде всего, от шизофрении. Шизоид и шизофреник похожи нестандартностью, причудливостью, непредсказуемостью с точки зрения здравого смысла. Однако шизоидная оригинальность психологически цельно вытекает из особенностей его характера. При шизофрении мы обнаруживаем расщепленность (схизис), чего нет у шизоидов. Аутистичность, присущая любому шизоиду, свойственна многим, но далеко не всем шизофреническим людям.

Толково об особенностях контакта с шизоидными подростками написал А. Е. Личко. Многое из этого применимо и к взрослым. Так, он пишет: «Вначале обычно приходится больше говорить самому психотерапевту, и лучшая тема для этого — трудность контактов вообще и судьба людей, которым они нелегко даются. Признаком преодоления психологического барьера, перехода от контакта формального к неформальному служит момент, когда шизоидный подросток начинает говорить сам, иногда на тему далекую и неожиданную. Останавливать его не следует: чем дальше, тем раскрытие может быть все более полным. Нужно лишь учитывать еще одно свойство шизоидов — истощаемость в контакте. Тогда бывает полезно неожиданно направить беседу на новую тему» /6, с. 15/.

Психотерапевтическая помощь шизоиду зависит от типа его аутистичности. Здесь помогает психоанализ в его различных ориентациях, психосинтез (Ассаджоли), логотерапия (Франкл), НЛП (Бэндлер и Гриндер), холодинамика (Вольф), разнообразные варианты гуманистически-экзистенциальной психотерапии, транзактный анализ (Берн), гештальт-терапия (Перлз), религиозная психотерапия и др.

Дефензивным шизоидам показана ТТС. Отмечу, что некоторые шизоиды крайне негативно относятся к характерологии (что понятно следует из их характерологического склада). Многим из них важна вера в возможность бескрайне свободной трансформации человека уже здесь на земле. Им хочется верить в неограниченную автономию человеческой личности, которая имеет связь не с психофизиологическими особенностями организма, а связана лишь с Духом. Характерологические определения и понятия для некоторых из них только «загрязняют» индивидуальный подход к человеку. Однако многие шизоиды относятся к характерологии хорошо, как к полезному знанию о человеке и отношениях, но в отличие от реалистов редко кладут его в основу своего мировоззрения.

В психологической помощи шизоиду важно считаться с автономностью его личности, опираться на нее. Зрелый шизоид не примет, если ему авторитарно заявят, что у него такая-то проблема и ему необходимо делать то-то. Правильнее помочь ему самому решить, какая у него проблема и что он на самом деле хочет. Принципы недирективности и клиент-центрированности здесь особенно важны. Прочувствовать дух психотерапевтической работы с шизоидным человеком можно, прочитав статью «Навязчивости и падшая вера» /92, с. 49–70/. О психологической поддержке шизоида было сказано в главе «Особенности коммуникации». Отметим еще ряд моментов.