Заместителя министра звали Андрюс Пярт, и, по оценкам Чакветадзе, Белнэпу стоило познакомиться с ним ближе. Эстония очень маленькая. Андрюс Пярт, как заверил Белнэпа Чакветадзе, имеет контакты со всеми значительными фигурами эстонского частного сектора, в том числе и теми, кто действует в теневой сфере. В этом крошечном прибалтийском государстве невозможно заниматься крупным бизнесом, не пользуясь покровительством кого-нибудь из высокопоставленных членов правительства. Андрюсу Пярту известны все основные игроки; он должен знать того человека, которого разыскивает Белнэп. И действительно, едва только увидев заместителя министра, оперативник убедился в этом. «Нос Ищейки», – мысленно отметил он.

Теперь подошел черед самого сложного. Белнэп двинулся сквозь толпу гостей, переходя от группы к группе по дорогому ковру, лежащему на еще более дорогом паркете, и наконец оказался в нескольких шагах от заместителя министра. Выражение его лица резко контрастировало с непременными признательными улыбками гостей подобных приемов; было видно, что этот человек находится здесь по делу. Для политика открыто заискивающая улыбка является сигналом немедленно развернуться и уйти. Но элементарная вежливость была обязательна. На лице Белнэпа, обратившегося к заместителю министра, появилась натянутая, осторожная улыбка.

– Если не ошибаюсь, достопочтенный Андрюс Пярт, – сказал он. У него было пресное, неопределенное произношение человека, который выучил английский как иностранный язык, но в самом престижном учебном заведении.

– Совершенно верно, – с непроницаемым выражением подтвердил заместитель министра. Однако от Белнэпа не укрылось, что Пярт заинтригован. На этом приеме собрались люди, далекие от эстонской политики, и проницательный взгляд Белнэпа не вязался с образом завсегдатая светских тусовок.

– Странно, что мы с вами еще ни разу не встречались, – тщательно взвешивая слова, продолжал Белнэп. Еще одна наживка, призванная продлить интерес собеседника: это заявление подразумевало, что у них могли бы быть причины встретиться. На лице Пярта появился отблеск любопытства, несомненно, впервые за весь вечер. – Меня попросили это исправить.

– Вот как? – Полускрытые нависшими веками глаза эстонца оставались непроницаемыми. – И почему же?

– Прошу прощения. – Лишь теперь Белнэп протянул руку, причем сделал он это величественным жестом. – Роджер Деламейн.

Заместитель министра обвел взглядом зал.

– Из компании «Гринелл интернешнал», – многозначительно добавил Белнэп. Он назвал себя именем человека, который действительно являлся управляющим директором «Гринелл»; Пярт при желании сможет без труда разыскать в Интернете его биографию, но без фотографии.

– «Гринелл интернешнал», – повторил эстонец, бросив на Белнэпа взгляд, говоривший целые тома, правда, на иностранном языке. – Вот как. Значит, вы намереваетесь основать музыкальное отделение, да? – Мимолетная усмешка, похожая на тик. – Вероятно, вас интересует военная музыка?

– На самом деле это мое страстное увлечение, – сказал Белнэп, обводя рукой вокруг. – Эстонские традиции хорового пения. Я не мог упустить такого случая.

– Это наполняет нас чувством гордости, – механически ответил Пярт.

– Но я являюсь приверженцем и других эстонских традиций, – быстро добавил Белнэп. – К сожалению, здесь я нахожусь не только в связи со своими личными пристрастиями. Надеюсь, вы понимаете. Мой приезд в Таллин связан с характером деятельности нашей компании. Совершенно неожиданно возникли непредсказуемые потребности. Все произошло стремительно, и руководство компании, включая меня, делает все возможное, чтобы решить проблему.

– Был бы рад оказаться вам полезным.

Улыбка Белнэпа стала чуть ли не нежной.

– Возможно, вы сможете принести мне пользу.

После двух часов чтения мелкого шрифта глаза у Андреа горели и чесались, в голове начинало гудеть. Борясь с усталостью, молодая женщина записала на листе бумаги несколько колонок цифр и дат. Быть может, в этом есть какой-то смысл. Здесь приходилось полагаться на интуицию, отложив дальнейшие изыскания на то время, когда она вернется на планету Земля. Взглянув на часы, Андреа вдруг решила просмотреть архивы за апрель того года, когда погибла ее мать. Самый страшный месяц. По крайней мере, самый страшный для нее.

В архивах фонда не было ничего, что имело хоть какое-то отношение к той давней трагедии. Прислонившись к стеллажу, Андреа рассеянно уставилась на ряды черных пластмассовых коробок на полке напротив, погруженная в свои мысли. Краем глаза заметив какое-то движение, она обернулась и увидела приближающийся на полной скорости электрокар. «Разве они не должны предупреждать сигналом о своем появлении?» – недовольно подумала Андреа. Чувствуя приток адреналина, она отступила в сторону, освобождая дорогу.

Однако кар вильнул следом за ней, словно – но это же невозможно! – водитель намеренно хотел на нее наехать. Андреа вскрикнула, увидев, что на голове у водителя кара мотоциклетный шлем с опущенным тонированным стеклом. Вместо лица она увидела лишь свое отражение, и образ собственного ужаса заставил ее очнуться. В самый последний момент Андреа подпрыгнула вверх, уцепилась за полку и, собрав все силы, подтянулась, уходя от столкновения. Боже милосердный!

Промчавшись мимо, кар резко затормозил. Сидевший в нем мужчина быстро соскочил на пол. Спрыгнув вниз, Андреа добежала до конца ряда стеллажей, повернула влево и нырнула в следующий длинный коридор. Лабиринт полок надежно ее спрячет, ведь так? Добежав до очередного коридора, молодая женщина несколько раз повернула наугад, углубляясь в бескрайнее, тускло освещенное хитросплетение стеллажей. Она бежала, высоко вскидывая колени, и ее туфли на пенополиуретановой подошве поскрипывали лишь изредка. Наконец, задыхаясь, Андреа обессиленно опустилась на пол рядом с колонной секции «К», ряда «Л», и тотчас же – проклятие! – под потолком вспыхнула люминесцентная лампа, заливая секцию ярким светом. С таким же успехом она могла бы закрепить на голове поисковый маячок. Карточка-пропуск зажигает свет там, куда ее приносят. Вслушавшись, Андреа различила тихое завывание электрокара: мужчина в шлеме ехал следом за ней.

Затем послышались шаги, футах в двадцати. Значит, тут есть еще кто-то. Осторожно выглянув из-за стеллажа, Андреа мельком увидела другого мужчину, одетого в камуфляжную форму, судя по всему, вооруженного. И он здесь не для того, чтобы ей помочь. Андреа было очень нелегко свыкнуться с этой мыслью: всю ее жизнь вооруженные люди – как правило, полицейские – были на ее стороне. Заботились о ней, оберегали ее. Андреа понимала, что далеко не всем доводится испытать подобное, однако ей выпало это сомнительное удовольствие. Карточка. Схватив ее, Андреа дернула за шнурок. Карточка ей враг. С ней нужно как можно скорее расстаться. Или, быть может, ее удастся как-нибудь обратить себе на пользу?

Резко рванув с места, Андреа добежала до конца ряда и, петляя, преодолела еще несколько секций. Теперь она находилась где-то в ряду «П». Андреа спрятала карточку-пропуск в коробке с документами и, как только вспыхнули люминесцентные лампы, забралась на самую верхнюю полку и оказалась среди длинных рядов круглых железных банок, в каких хранятся катушки с кинопленкой или магнитной лентой. Она доползла до конца ряда, где лампы не горели. Удалось ли ей двигаться достаточно бесшумно? Андреа распласталась на верхней полке, невидимая – или так ей хотелось верить. Затем она отодвинула одну тяжелую банку, чтобы видеть происходящее на полу, в двенадцати футах под ней.

Первым подоспел мужчина в камуфляже. Не увидев молодую женщину, он быстро заглянул в соседние проходы, затем с разочарованным видом вернулся в освещенную секцию и осмотрел полки, пытаясь найти или Андреа, или ее карточку. Убедившись в тщетности своих усилий, мужчина достал рацию.

– Сучка сняла карточку, – произнес он скрежещущим голосом. – Очень рискованная стратегия, черт побери. «Тета» уже дала разрешение ее убить?