– С этим никаких разногласий? – спросил Банкрофт.

– Обе команды обработали данные независимо друг от друга, – объяснил Коллингвуд, – и пришли к одному и тому же заключению. Просто завтра утром бедняга не проснется, и наш мир станет без него немного лучше. МБМКЛ, так?

– Очень хорошо, – мрачно произнес Банкрофт.

– А что касается того банкира из Индонезии, – продолжал Коллингвуд, – тут у нас полная победа. Вчера вечером ему позвонили, и он только что подал прошение об отставке.

– Аккуратно, – похвалил Банкрофт.

В течение следующего получаса были обсуждены другие вопросы. Упрямый директор угольной шахты в Южной Африке, религиозный активист из индийского штата Гуджарат, телекоммуникационный магнат из Таиланда – все они причиняли окружающим страдания, которых можно было избежать. Одних вынуждали отойти от дел или изменить свое поведение; однако в тех случаях, когда шантаж не срабатывал, в дело вступали элитные бригады устранения, которые, как правило, обставляли свою работу так, чтобы она казалась следствием несчастного случая или естественных причин.

Конечно, крайне редко члены группы «Тета» вынуждены были прибегать к зрелищным спектаклям – как, например, в случае с убийством доктора Мартина Лютера Кинга. Все сходились во мнении, что то была трагическая необходимость, которая, однако, всколыхнула движение борцов за гражданские права. То же самое можно было сказать про организацию катастроф двух космических челноков, следствием чего стало свертывание финансирования бессмысленных и разорительных программ НАСА. Гибель горстки людей означала спасение тысяч жизней, высвобождение миллиардов долларов на более достойные программы.

Однако действовать приходилось осторожно. Хотя модели становились все более совершенными, все понимали, что ни одна из них не может быть полностью непогрешимой, какая бы компьютерная мощь ни стояла за ней.

Наконец Банкрофт и его приближенные перешли к последнему, самому болезненному делу. Речь шла о многоходовой политической комбинации, требующей гибели целой национальной футбольной команды. Один губернатор провинции пригласил в гости к себе в поместье всех игроков сборной – после победы на чемпионате мира три дня назад ставших общенациональными кумирами. По его настоянию они должны будут лететь на его личном самолете, коллекционном раритете времен Второй мировой войны, призванном напоминать о героическом боевом прошлом отца губернатора. Катастрофа самолета, отнявшая жизни молодых парней, любимцев всей страны, на некоторое время повергнет нацию в шок. Но при этом шансы губернатора на президентских выборах, запланированных на следующий день, будут обречены, поскольку простые люди будут винить в трагедии именно его. Это был единственный способ избежать катастрофических последствий выборов и обеспечить успех кандидату-реформатору. Погибнут игроки футбольной сборной; оборвется жизнь нескольких молодых ребят. Такое решение давалось нелегко. Зато для страны в целом наступит время процветания. Хлынувший иностранный капитал приведет к увеличению темпов экономического роста, и будут спасены многие тысячи жизней.

Банкрофт долго молчал. Одобрить подобное решение нелегко. Он остановил взгляд на Германе Либмане, одном из старейших аналитиков группы.

– Что скажешь, Герман? – тихо промолвил философ.

Либман провел рукой по редеющим седым волосам.

– Ты всегда считал меня человеком, который помнит, что далеко не всегда все проходит так, как было запланировано, – язвительно произнес он. – Нет никаких вопросов – губернатор мошенник и подлец. Определенно, плохая новость. С другой стороны, я не могу не вспомнить Ахмада Хасана аль-Бакра.

– Кого? – спросила Трейси.

– Это был настоящий тиран. Свирепый иракский лидер, который в семидесятые годы вместе с другим светским суннитским вождем заправлял в стране. Это было задолго до тебя, Джина. Но Поль хорошо это помнит. Мы долго бились над этой проблемой, и все аналитики сходились в том, что аль-Бакр является худшим из двух зол. Поэтому мы направили в Ирак оперативную группу. Это было в 1976 году. С технической точки зрения операция была выполнена блестяще. Посредством введения химических препаратов у аль-Бакра удалось спровоцировать инфаркт миокарда. Вся власть в стране тотчас же перешла к его напарнику. Саддаму Хусейну.

– Да, не самая успешная из наших операций, – согласился Поль Банкрофт.

– Из моих операций, – настаивал Либман. – Потому что – и Поль слишком вежливый, чтобы напоминать об этом, – именно я активнее всех выступал за устранение аль-Бакра. И все модели подкрепляли мои выводы.

– Это произошло давно, – примирительно промолвил Банкрофт. – С тех пор алгоритмы «Теты» были многократно усовершенствованы. Не говоря о том, что сейчас в нашем распоряжении неизмеримо бóльшие вычислительные мощности. Наша деятельность несовершенна и никогда не была таковой. Но в конечном счете мы делаем наш мир лучше. Тысячи и тысячи людей живут плодотворной, здоровой жизнью, а если бы не «Тета», все они умерли бы в младенчестве. Нашу деятельность можно сравнить с хирургической операцией, Герман, – и тебе это известно лучше, чем кому бы то ни было. На то, чтобы разрезать живую плоть, нужны веские основания. Но иногда само выживание человека зависит от хирургической операции. Приходится удалять злокачественные опухоли, расчищать закупорки сосудов, а иногда просто выяснять, в чем дело. Время от времени люди умирают во время операции. Но гораздо больше людей умирает от того, что им не была оказана хирургическая помощь. – Он повернулся к Бергессу. – Странно – я смотрел финальный матч чемпионата мира. Необыкновенно одухотворенная команда. А когда Родригес забил гол, у него на лице появилось такое выражение… – Ученый печально улыбнулся воспоминанию. – Но мы произвели математические расчеты. Нельзя упустить такую возможность изменить руководство страной, где неумелые и преступные политики разорили целые районы, целые поколения. Возможно, это решение станет одним из самых значительных в этом году.

– И все же давайте еще раз подумаем о двадцати парнях, которые будут находиться на борту того самолета. – Либман не бросал Банкрофту вызов; он понимал, что философ просит его разложить по полочкам не только отдаленные последствия, ради которых все и затевалось, но и то, что произойдет в самое ближайшее время. – Молодых парнях. – Он постучал пальцем по второй странице досье. – У троих есть жены. В том числе и у Родригеса – жена уже родила ему двух девочек и ждет третьего ребенка. Все надеются, что это будет мальчик. И у них есть родители, а у большинства еще и дедушки и бабушки. Для всех этих людей горечь утраты будет непреходящей. Больше того, вся страна погрузится в траур.

– Все эти факторы были тщательно учтены в компьютерных моделях, – тихо промолвил Банкрофт. – Мы ни за что не пошли бы на такое, если бы положительная сторона не была неизмеримо больше. Народ этой бедной страны дождется от нас лучшего решения. Никто и никогда не узнает, что же произошло на самом деле, и уж конечно же никто не узнает, почему это случилось, так что мы никогда не дождемся благодарности. Однако через четыре-пять лет у этих людей уже будут основания нас благодарить.

– МБМКЛ, – тихо, словно молитву, прошептал Бергесс.

– О, не все так плохо. Вот то, что позволит хоть как-то поднять всем настроение, – торжествующим тоном произнес Коллингвуд, поднимая копию обращения к прессе, с которым только что выступило руководство фонда Калпа. – Уильям Калп выделяет средства на новые испытания вакцины от СПИДа в Кении.

– И все лавры достанутся этому ублюдку, – в сердцах произнесла Трейси. – Это так несправедливо.

– Мы здесь работаем не ради лавров, – сурово напомнил Банкрофт. Однако он понимал, что ему не следует придавать слишком большое значение подобным редким циничным срывам; в группе «Тета» работали только законченные идеалисты.

Он повернулся к Либману.

– Вернемся к футбольной сборной. Ты полагаешь, я принял неверное решение?