«Вот то, чем ты занимаешься», – постарался мысленно обнадежить себя он.
Однако спланировал он все совсем не так. Этого не мог предусмотреть никто. Белнэп бесшумно прошел по коридору – вымощенному, хвала господу, уложенной в прочный цементный раствор плиткой: можно было не опасаться скрипящих половиц. Во время работ по переустройству удалили все деревянные элементы отделки, которые оставались с прошлых работ по переустройству… а сколько таких переустройств пережило здание с момента своей постройки в начале восемнадцатого века? Вилла, возведенная рядом с акведуком Траяна, обладала впечатляющим прошлым. В 1848 году, в блистательные дни Революции, здесь размещалась ставка Гарибальди; предположительно именно тогда были расширены подвалы, в которых был устроен арсенал. В наши дни вилла снова обрела военное значение, хотя и в более гнусном смысле. Ее хозяином стал некий Халил Ансари, торговец оружием из Йемена. И не простой торговец оружием. Каким покровом таинственности ни была окутана его деятельность, аналитики ОКО установили, что Халил поставляет свой товар не только в Южную Азию, но и в Африку. Среди других торговцев смертью йеменец выделялся своей неуловимостью: как никто другой, он скрывал свои передвижения, свое местонахождение, свою личность. До самого недавнего времени.
Белнэп не смог бы выбрать более подходящий момент – или более неподходящий. За два десятилетия, проведенные на оперативной работе, он научился бояться удачи, которая приходит почти слишком поздно. Один раз такое случилось в самом начале его карьеры, в Восточном Берлине. Другой раз – семь лет назад, в Боготе. И то же самое снова происходило сейчас здесь, в Риме. Хорошее всегда приходит тройками, как насмешливо утверждал лучший друг Белнэпа Джаред Райнхарт.
Как было установлено, Ансари собирался в самое ближайшее время совершить крупную операцию с оружием, состоящую из нескольких одновременных сделок с участием различных сторон. По всем указаниям, речь шла о чем-то необычайно сложном и запутанном, – такую масштабную операцию, наверное, мог устроить один только Халил Ансари. Согласно данным, полученным от осведомителей, окончательное соглашение должно быть заключено как раз сегодня вечером, в ходе переговоров, участникам которых предстояло находиться на разных континентах. Однако использование защищенных линий связи и самого совершенного шифровального оборудования сводило на нет возможности простого перехвата и прослушивания. Но положение дел изменилось с открытием, совершенным Белнэпом. Если ему удастся установить подслушивающее устройство в нужном месте, Отдел консульских операций получит неоценимую информацию о принципах работы сети Ансари. В случае удачи вся преступная сеть будет разоблачена – и торговец смертью, ворочающий многими миллионами, предстанет перед судом.
Это была новость хорошая. Плохая же состояла в том, что Белнэпу удалось установить личность Ансари всего несколько часов назад. Уже не оставалось времени на то, чтобы подготовить скоординированную операцию. Времени не было вообще ни на что: ни на то, чтобы позаботиться о прикрытии, ни на то, чтобы получить одобрение начальства. У Белнэпа не было выбора, кроме как действовать в одиночку. Упустить подобную возможность было нельзя.
На пропуске с фотографией, приколотом к вязаной хлопчатобумажной рубашке Белнэпа, значилось имя «Сэм Нортон». Согласно документам, он был одним из архитекторов, которые занимались очередным этапом реставрационных работ, сотрудником британской строительной фирмы, осуществлявшей проект. Пропуск позволил ему попасть в дом, но все равно не смог бы объяснить, что Белнэп делает на третьем этаже. В частности, что он делает в личном кабинете Ансари. Если его застанут здесь, все будет кончено. Точно так же все будет кончено, если обнаружат охранника, которого Белнэп вывел из строя стрелой с наконечником, смазанным сильнодействующим снотворным, и запихнул в комнату уборщиц в конце коридора. Операции настанет конец. И самому Белнэпу тоже настанет конец.
Белнэп сознавал нависшую над ним угрозу, но не заострял на ней внимание. Она существовала где-то на задворках сознания, подобно правилам дорожного движения. Осматривая кабинет торговца оружием, Белнэп испытывал что-то вроде полной отрешенности; он видел себя со стороны, с позиции бесплотного, бесстрастного наблюдателя. Керамический элемент контактного микрофона можно спрятать… где? В вазе на письменном столе, в которой стоит орхидея. Ваза послужит естественным рупором, усиливающим акустический сигнал. Разумеется, ее осмотрят охранники йеменца во время регулярного обхода, но произойдет это только завтра утром. Специальный датчик нажатий клавиш – у Белнэпа был самый современный – будет регистрировать все сообщения, набранные с клавиатуры стационарного компьютера Ансари. Вдруг в наушнике, вставленном в ухо, прозвучал слабый писк – ответ на радиоимпульс, переданный крошечным датчиком, реагирующим на движение, который Белнэп скрытно установил в коридоре.
Неужели сейчас кто-то войдет в кабинет? Ничего хорошего в этом нет. Совсем ничего хорошего. Вот она, жуткая усмешка судьбы. Он почти целый год пытался обнаружить Халила Ансари. А сейчас самое страшное, если Халил Ансари обнаружит его.
Проклятие! Ансари не должен был возвращаться так скоро. Белнэп беспомощно огляделся по сторонам. В этой комнате, вымощенной марокканской плиткой, спрятаться негде, разве что в шкафу с филенчатой дверцей у дальнего конца письменного стола. Далеко не идеальное место. Белнэп быстро шагнул в шкаф и уселся на корточки на полу. Шкаф, жаркий и душный, был заставлен стойками гудящих компьютерных серверов. Белнэп стал отсчитывать секунды. Крошечный датчик, установленный в коридоре, мог среагировать на пробежавшего мимо таракана или мышь. Несомненно, тревога была ложной.
Увы, нет. Кто-то вошел в комнату. Всмотревшись в щели между филенками, Белнэп разглядел фигуру. Халил Ансари, человек, во всем стремящийся к скруглениям. Тело, состоящее из одних овалов, словно рожденное на уроке рисования в начальной школе. Даже короткая, аккуратно подстриженная бородка казалась круглой. Губы, уши, подбородок, щеки были полные, мягкие, округлые, похожие на подушки. Белнэп разглядел, что на Ансари был белый шелковый халат, свободно обмотанный вокруг его дородного тела. Торговец оружием рассеянно приблизился к письменному столу. Только острые глаза йеменца, резко выделяющиеся на фоне остальной внешности, пытливо оглядывали помещение, похожие на вращающийся над головой самурая меч. Неужели Ансари заметил незваного гостя? Белнэп рассчитывал на то, что его укроет темнота внутри шкафа. Впрочем, он много на что рассчитывал. Еще один просчет – и рассчитаются уже с ним.
Йеменец грузно опустился в кожаное кресло за столом, похрустел суставами, разминая пальцы, и быстро набрал на клавиатуре короткую последовательность знаков – вне всякого сомнения, пароль. Белнэп, неуютно скрюченный в три погибели в тесном шкафу, почувствовал, как протестующе заныли колени. Сейчас ему было уже далеко за сорок, и от юношеской гибкости остались одни воспоминания. Однако пошевелиться было нельзя; малейший шум тотчас же выдаст его присутствие. Эх, приди он на несколько минут раньше или Ансари – на несколько минут позже; тогда он успел бы установить датчик сканирования клавиатуры, который перехватил бы электронные импульсы, вырабатываемые нажатием клавиш. Но сейчас главная его задача заключалась в том, чтобы остаться в живых, пройти через это испытание. Анализировать неудачи и составлять донесения можно будет потом.
Усевшись в кресле поудобнее, торговец оружием ввел следующую последовательность команд, на этот раз уже медленно, внимательно. Отправка сообщений по электронной почте. Побарабанив пальцами по столу, Ансари нажал кнопку, вмонтированную в коробку, отделанную красным деревом. Возможно, он устраивал селекторное совещание через Всемирную паутину. Возможно, все совещание будет заключаться в обмене шифрованными сообщениями в стиле интернет-беседы. Можно было бы узнать так много полезного, если бы только… Сожалеть об упущенных возможностях было уже слишком поздно, но тем не менее Белнэп все равно бессильно кусал локти.
