– Вы ошиблись адресом. Вы должны немедленно уходить.

Не вызывало сомнений, что своим главным оружием он считает рацию на поясе – возможность вызвать подмогу.

Не обращая на него внимания, Белнэп продолжал осматриваться по сторонам. Это было настоящее царство Аида, подземный мир, покинуть который суждено было лишь немногим из его обитателей, – по крайней мере, сохранив нетронутой душу. Из нескольких десятков находящихся здесь подростков лишь нескольким, по оценке Белнэпа, уже исполнилось двадцать лет. Зато было немало таких, кому было всего лет двенадцать-тринадцать. И за каждым стояла трагедия повседневной жизни.

Несмотря на жару, Белнэпа пробрала холодная дрожь. У него за плечами жизнь, полная подвигов, он великолепно владеет оружием и преуспел в шпионском ремесле; однако какое это все имеет значение перед лицом подобных ужасов? Перед лицом неумолимой бедности, которая швыряет детей в подобные места, да еще заставляет их испытывать признательность за возможность по крайней мере наполнить желудок? Ибо нет ничего оскорбительнее нужды, нет ничего унизительнее голода.

– Я говорю, вы должны уходить! – повторил здоровяк, дыхнув на Белнэпа зловонием гнилых зубов и чеснока.

От группы угрюмых девочек-подростков донесся какой-то шум, и сторож, обернувшись, бросил на них гневный взгляд. Выхватив нож, он угрожающе помахал им, выкрикивая грязные ругательства на нескольких языках. Судя по всему, девочки нарушили какое-то правило внутреннего распорядка. Затем здоровяк снова повернулся к Белнэпу, сжимая нож.

– Расскажи мне про девушку-итальянку, – строго произнес Белнэп.

На лице толстяка отразилось недоумение. Девушки были для него безликим скотом, он не различал их одну от другой, если только речь не шла о каких-нибудь бросающихся в глаза характеристиках.

– Ты уходи! – взревел он, надвигаясь на Белнэпа.

Он потянулся за рацией на поясе, но Белнэп вырвал ее из его мясистой руки. Затем молниеносным ударом погрузил пальцы правой руки в дряблое горло. Толстяк осел на пол, беспомощно хватаясь за быстро распухающую гортань, и Белнэп тяжелым ботинком с силой ударил его в лицо. Толстяк неподвижно распластался на полу, учащенно дыша, без сознания.

Обернувшись, Белнэп поймал на себе взгляды десятков пар глаз; в них не было ни одобрения, ни осуждения, а лишь любопытство по поводу того, что будет дальше. В этих подростках было что-то от безропотных баранов, и Белнэп ощутил накатившуюся волну отвращения.

Он обратился к девушке, судя по виду, одних лет с Лючией Дзингаретти:

– Ты знаешь девушку-итальянку? По имени Лючия?

Та равнодушно покачала головой. Не отпрянув назад, не глядя ему в глаза. Ей просто хотелось пережить еще один день. Для таких, как она, уже одно это было огромным достижением.

Белнэп спросил другую девушку, и снова ответ был таким же. Этим людям вдолбили, что любые их действия ни к чему не приведут; забыть урок собственной беспомощности было очень нелегко.

Белнэп бродил по помещению до тех пор, пока в окошко, напоминающее узкую щель, не увидел на улице небольшую пристройку из шлакоблоков. Выйдя из главного здания через боковую дверь, он преодолел несколько ярдов по плотной, растрескавшейся земле, поросшей чахлой травой, и оказался в пристройке. Первым делом Белнэп обратил внимание на то, что на двери имелись петли для массивного навесного замка, и замком этим пользовались совсем недавно. Краска на петлях была местами содрана, открывая блестящую сталь. Пока что никаких следов ржавчины, следовательно, царапины свежие.

Толкнув металлическую дверь, Белнэп включил фонарик, всматриваясь в полумрак. Это был самый обычный сарай, который, как правило, делают просто из стальных листов, а не из прочных блоков. Бетонный пол был покрыт слоем пыли, но местами пыль была сметена – еще одно свидетельство того, что сараем недавно пользовались.

Белнэпу потребовалось целых пять минут, пока он наконец увидел это.

Надпись, довольно неприметная, выполненная приблизительно в футе над полом на дальней стене. Опустившись на корточки, Белнэп вчитался в нее, поднеся фонарик чуть ли не вплотную.

Два слова, выведенные красками, небольшими буквами: «POLLUX ADERAT».

В переводе с латыни: «Поллукс был здесь». У Белнэпа перехватило дыхание. Он узнал аккуратный, ровный почерк, несомненно, принадлежащий Джареду, и понял еще кое-что.

Надпись была сделана кровью.

Джаред Райнхарт был здесь – но когда? И, что гораздо важнее, где он сейчас? Вернувшись бегом в основное здание, Белнэп принялся расспрашивать всех, не видел ли кто в последние несколько дней мужчину, высокого американца. Однако ответом ему было лишь безразличное молчание.

Возвращаясь к своему джипу, с волосами, липнувшими от пота ко лбу, Белнэп услышал детский голос.

– Мистер, мистер, подождите! – окликнул его мальчишка.

Обернувшись, Белнэп увидел черноглазого араба лет тринадцати, а то и моложе. Говорил он ломающимся подростковым голосом. Некоторые извращенцы особенно ценят таких.

Белнэп молча выжидательно смотрел на него.

– Вы задавать вопрос о ваш друг? – спросил мальчишка.

– Да, и что?

Мальчишка помолчал, пытливо разглядывая Белнэпа, словно пытаясь проникнуть ему в душу и определить, какая опасность может от него исходить и какую помощь он может предложить.

– Сделка?

– Продолжай.

– Вы везете меня домой в деревня в Оман.

– И?

– Я знаю, куда отвезти ваш друг.

Значит, вот какую сделку предлагал мальчишка: информация в обмен на транспорт. Однако можно ли ему доверять? Если хитроумному мальчишке отчаянно хочется вернуться в родную деревню, он мог запросто выдумать правдоподобный рассказ.

– И куда же?

Мальчишка покачал головой, и его густые черные волосы сверкнули на солнце. По-видимому, глаза его были подведены в угоду клиентам. Но нежное детское лицо горело решимостью, большие глаза оставались серьезными. Сперва необходимо обсудить условия сделки.

– Говори, – сказал Белнэп. – Объясни, почему я должен тебе верить.

Мальчишка, чей рост составлял около четырех футов и шести дюймов, похлопал по капоту джипа.

– Кондиционер у вас имеете?

Белнэп смерил его взглядом. Затем уселся за руль и открыл вторую дверь; мальчишка-араб быстро забрался в машину. Белнэп завел двигатель, и через мгновение на них пахнуло прохладой.

Прижавшись лицом к ближайшему воздуховоду кондиционера, мальчишка улыбнулся ослепительной, белозубой улыбкой.

– Хабиб Альмани – вы знаете этот князек?

– Князек?

– Он сам называет себя «князек». Один господин из Оман. Очень богатый. Большой человек. – Мальчишка развел руки, показывая внушительные габариты этого Альмани. – Он владеет много зданий в Дубай. Владеет магазины. Владеет фирма грузовиков. Владеет верфи. – Он указал на грязно-бурое здание. – Владеет и этим тоже. Никто не знает.

– Но ты знаешь.

– Мой отец должен Альмани деньги. Альмани «бейт», глава племени.

– И твой отец отдал ему тебя.

Мальчишка с жаром покачал головой.

– Мой отец никогда не делает это! Он отказался! Поэтому люди Хабиб Альмани забирают его два ребенка. Вжик, вжик, в темноте, он нас украдает. Что делать моему отец? Он не знает, где мы есть.

– Ну а мой американский друг?

– Я видеть, его привозили сюда с завязанные глаза, в машина Хабиб Альмани. Его фирма грузовиков используют все. Этот дом используют для мальчики и девочки напрокат. Хабиб Альмани помогать всем. Потом высокий американец увозили. Князек знает все, потому что он этим руководить!

– Откуда тебе это известно?

– Мое имя Бааз. Бааз значит «сокол». Сокол много видит. – Мальчишка пристально посмотрел на Белнэпа. – Вы есть американец, поэтому вам это трудно понимать. Но бедный не есть то же самое, что глупый.

– Замечание принято.

Как объяснил мальчишка, дорога предстояла через пустыню, по безлюдным местам. Если Бааз солгал… но, похоже, мальчишка понимал, какие опасности могут поджидать его по пути к заветной награде. Кроме того, в его рассказе были пугающие подробности, которые расставляли многое по местам.