В моей жизни они появились в начале хрущевской оттепели, когда Диночку освободили из тюрьмы.

В тридцатые годы Диночкина мать Александра Юлиановна Канель была главным врачом Кремлевской больницы. Как дочь своей мамы, Диночка потом отбывала два тюремных срока: с тридцать девятого по сорок пятый и с сорок восьмого по пятьдесят третий.

По непонятной прихоти властей предержащих, Адольфа не арестовали, и все Диночкины тюремные сроки он преданно ее ждал и заботился об оставшихся в живых осколках ее необычной семьи.

Адольф умер в середине восьмидесятых годов. Давно нет в живых и остальных друзей моих родителей. Оставались только мой папа и Диночка – «последние из могикан».

Когда в марте 1996 года умер мой отец, Диночка не нашла в себе сил пойти на его похороны. Но в этот вечер она приехала к нам домой и рассказала мне свою историю. Я знала ее и раньше от родителей, но как-то отрывочно, лоскутно. В этот вечер Диночка связала для меня все концы в одну целостную, чудовищно страшную ткань. Вот что она рассказала.

Как погибла Надежда Аллилуева

Девятого ноября тридцать второго года, вернувшись вечером с работы, Александра Юлиановна Канель сказала дочерям, Диночке и Ляле:

– Минувшей ночью Аллилуева покончила с собой.

Утром девятого ноября Александра Юлиановна, как обычно, отправилась на обход: она лечила многих кремлевских жен.

Ее первой пациенткой в этот день была жена Молотова, Полина Жемчужина. Молотова и Жемчужину Александра Юлиановна застала очень взволнованными. Со слов Александры Юлиановны, Молотов якобы сказал ей:

– Сегодня ночью Аллилуева покончила с собой. Через много лет в камере Новосибирской пересыльной тюрьмы Диночка услышала иную версию того, что сообщил тем утром Молотов ее матери. Рассказала ей об этом латышка по фамилии Аустрин. Латышка эта сначала сидела на Лубянке, в одной камере с женой Уборевича и с Диночкиной сестрой Лялей. Уборевич рассказала латышке подробности гибели Аллилуевой и попросила запомнить этот рассказ, а когда выйдет из тюрьмы – записать и сохранить. У латышки был небольшой срок, и она выполнила данное Уборевич обещание: выйдя из тюрьмы, она записала рассказ Уборевич и спрятала у себя в саду, под Ригой.

Вот что рассказала Диночке латышка в сорок девятом году в Новосибирской пересыльной тюрьме.

Восьмого ноября тридцать второго года на квартире у Ворошилова в Кремле был вечер, посвященный ноябрьским праздникам. На этом вечере Сталин был с Аллилуевой очень груб, бросил в нее то ли хлебным мякишем, то ли вишневой косточкой, а потом побежал вдогонку за женой Уборевича. Утой была на шляпке вуаль, Сталин догнал ее и сорвал эту вуаль.

Аллилуева обиделась и ушла. С ней пошла Жемчужина, и минут сорок они гуляли по Кремлю. Аллилуева страшно жаловалась, что Сталин очень по-хамски себя ведет.

Минут через сорок после ухода Аллилуевой с банкета ушел Сталин. А еще через двадцать минут он позвонил Уборевич и сказал:

– Приходите сейчас же ко мне.

Придя к Сталину, Уборевич увидела, что Аллилуева лежит на полу, и у нее рана в виске. В левом виске! Аллилуева левшой не была. Как-то трудно себе представить, что человек будет стрелять себе в левый висок, держа пистолет в правой руке…

Сталин говорит:

– Уберите ее. Положите ее на постель.

Уборевич перенесла Аллилуеву на постель, кое-как прикрыла волосами рану в виске и ушла.

Рассказ латышки впоследствии подтвердила Анна Сергеевна Розенталь, кремлевский врач и подруга Александры Юлиановны. Розенталь лечила Светлану Сталину и была очень дружна с Молотовым и Жемчужиной. Когда Диночка вышла из тюрьмы, Розенталь рассказала ей, что Сталин Аллилуеву убил, и Александра Юлиановна знала это от Молотова и Жемчужиной.

…Сталин вызвал к себе Молотова и Жемчужину и рассказал им о самоубийстве Аллилуевой, а они утром сообщили это Диночкиной маме.

Возможно, Молотов сказал ей так:

– Сегодня ночью Сталин убил Аллилуеву. Но надо говорить, что она покончила с собой.

Александра Юлиановна спросила:

– Можно всем говорить, что она покончила с собой? Молотов сказал:

– Да, конечно.

Именно эту версию, вернувшись домой вечером девятого ноября, сообщила дочерям Александра Юлиановна Канель.

Александра Юлиановна вскоре скоропостижно умерла, а Диночку, Лялю, Лялиного мужа Северина Вейнберга, Уборевич и еще многих, имевших отношение к этой истории, арестовали в конце тридцатых. Все погибли. Чудом уцелела только Диночка.

Александра Юлиановна Канель

Узнав от Молотовых о гибели Аллилуевой Александра Юлиановна поехала к другой своей пациентке, Ольге Давыдовне Каменевой. Каменев в это время был уже в ссылке. Когда Каменева сослали, Ольгу Давыдовну выселили из Кремля, и она жила на Неглинной улице. Александра Юлиановна рассказала ей, что Аллилуева ночью покончила с собой, и та тотчас написала об этом открытку Льву Борисовичу Каменеву в ссылку.

От Каменевой Александра Юлиановна поехала в Кремлевскую больницу. За несколько часов, минувших после гибели Аллилуевой, Сталин изобрел новую версию смерти своей жены, и в два часа дня в кабинет к Александре Юлиановне явились два врача, Абросов и Погосянц. Это были врачи ЦК при Кремлевской больнице, вроде контролеров.

– Подпишите протокол, что Аллилуева умерла от аппендицита.

Александра Юлиановна изумилась:

– Как я могу подписать такой протокол, если я Аллилуеву не видела?!

Александра Юлиановна наотрез отказалась подписывать протокол.

Тогда названные «врачи» предложили подписать этот протокол двум другим выдающимся кремлевским врачам, Д. Д. Плетневу и Л. Г. Левину. Оба отказались. Сталин потом всем им страшно отомстил. Александра Юлиановна внезапно умерла, а Плетнев и Левин были арестованы и погибли в тюрьме.[10]

Конечно, в Кремлевке нашлись более услужливые врачи, и по официальной версии Аллилуева умерла от аппендицита.

Зимой тридцать пятого года Александру Юлиановну освободили от обязанностей главного врача Кремлевской больницы. Главным врачом был назначен профессор-невропатолог Кроль. Александра Юлиановна осталась в Кремлевке диспансерным врачом. У нее было десять диспансерных больных: Жемчужина, Каменева, Калинина, Постышева, Мария Ильинична Ульянова, Крупская, кто-то еще – всего десять человек. Она их принимала в поликлинике и навещала дома.

…Пятого февраля тридцать шестого года у Диночки и Адольфа были гости: Николай Николаевич Вильям-Вильмонт (переводчик с немецкого и поэт) и сестра Ляля с мужем, Северином Вейнбергом. Они, особенно Вильмонт, потом помогли Диночке восстановить события этого вечера.

Александра Юлиановна была простужена, у нее был насморк, температура тридцать восемь – в общем, ничего особенного, она даже сидела со всеми за столом. В это время вдруг приезжает из Горького младший сын Ольги Давыдовны Каменевой, пятнадцатилетний Юра Каменев. Ольгу Давыдовну Каменеву арестовали в тридцать пятом году, несколько дней было следствие, потом ее выслали в Горький. Жила она в Горьком вполне сносно, даже работала.

Юра Каменев пришел часов в семь вечера и сказал, что ему надо поговорить с Александрой Юлиановной наедине. Александра Юлиановна вышла с Юрой в кабинет и провела там минут десять, не больше. Когда она вышла из кабинета, у нее был ужасный вид, на ней просто лица не было. Юра сразу ушел. Диночка спросила:

– Мама, что с тобой? Что случилось? Она ответила:

– Мне очень жаль Ольгу Давыдовну. Она в ссылке, одна. Диночка возразила:

– Ну что ты так огорчаешься? Она же там работает, и с ней Юра. Почему ты так взволнована?

Александра Юлиановна произнесла странную фразу:

– Ольга Давыдовна. Многострадальный Иов.

А утром Диночка нашла маму без сознания. Пришли врачи, сделали пункцию, сказали, что у нее будто бы стрептококковый менингит. Через два дня она умерла, не приходя в сознание. Это случилось восьмого февраля тридцать шестого года.

Была ли смерть Александры Юлиановны как-то связана с визитом Юры Каменева? Об этом Диночка узнала спустя пять лет в Орловской тюрьме, оказавшись совершенно случайно в одной камере с матерью Юры, Ольгой Давыдовной Каменевой.