Они следовали за бродягой зигзагами в южном направлении. Спотти то и дело останавливался попрошайничать у прохожих, но делая это без энтузиазма — не столько ради десяти или двадцати пяти центов, сколько для того, чтобы не потерять квалификацию. За Юнион-сквер он ускорил шаг, а на Купер-сквер двинулся на восток вокруг Купер-Юнион и вернулся в Бауэри в точности как почтовый голубь.

Местом его назначения была двадцатипятицентовая ночлежка с покосившейся вывеской над обшарпанной дверью. Гарри Берк занял пост двумя дверями дальше, у заколоченного входа в пустой склад. Серое небо начало чернеть — в сыром воздухе ощущался снег. Роберта поежилась.

— Вам нет никакого смысла торчать здесь со мной, — сказал ей Берк. — Это может продолжаться до бесконечности.

— Но что вы собираетесь делать, Гарри?

— Я же сказал — торчать здесь, — мрачно ответил он. — Рано или поздно Спотти выйдет, и тогда я посмотрю, куда он пойдет. В этом могут быть замешаны другие.

— Если вы намерены оставаться здесь, Гарри Берк, то и я тоже, — заявила Роберта, начав топать миниатюрными ножками, чтобы согреться.

— Вы дрожите. — Гарри привлек ее к себе.

Некоторое время оба молчали. Потом Берк покраснел и отпустил девушку.

— Мне не так уж холодно. — На ней было зеленое ворсистое пальто с поднятым воротником. — Но как не мерзнут эти бедняги? У большинства из них нет даже пальто.

— Если бы оно у них было, они бы продали его, чтобы купить пинту вина или порцию виски.

— Вы действительно так бессердечны, как стараетесь казаться?

— Факты остаются фактами. Хотя мое сердце действительно не истекает кровью. Я видел слишком много горя, которому никто не в силах помочь… — Внезапно он добавил: — Боюсь, вы проголодаетесь, Берти.

— Я уже проголодалась.

— Примерно в одном квартале к северу я заметил кафетерий. Почему бы вам не быть хорошей девочкой и не принести нам сандвичи и пару стаканчиков кофе? Я бы пошел сам, но боюсь упустить Спотти.

— Ну… — Роберта с сомнением смотрела на проходящих мимо оборванцев.

— Не беспокойтесь из-за бомжей. Если они прицепятся к вам, скажите, что вы из полиции. Среди них вы в большей безопасности, чем среди мужчин в верхнем городе. Секс — не их проблема. Вот. — Берк сунул ей в руку пятидолларовую купюру.

— Я сама могу заплатить.

— Я старомоден. — Неожиданно для самого себя Берк шлепнул ее по круглой маленькой попке. Она выглядела удивленной, но не протестовала. — Поторапливайтесь!

Роберта вернулась через пятнадцать минут.

— Обошлось без неприятностей?

— Один человек остановил меня, но, услышав волшебные слова, так отскочил, что едва не растянул лодыжку.

Берк усмехнулся и снял крышку с картонного стаканчика.

Стало темно. Обшарпанная дверь ночлежки то и дело открывалась. Но не было никаких признаков человека, называющего себя Спотти.

Пошел снег. Через два часа он усилился, и Берк тоже начал топать ногами.

— Не понимаю…

— Должно быть, он лег спать.

— Когда было еще светло?

— Не вижу, чего мы можем здесь добиться, Гарри, — пожаловалась Роберта. — Разве только заработаем пневмонию.

— Тут что-то не так, — пробормотал Берк.

— Не так? Что вы имеете в виду?

— Не знаю. Но то, что Спотти остается внутри, лишено всякого смысла. Ему ведь нужно поесть, а в этой дыре явно нет столовой. — Внезапно Берк принял решение. — Роберта.

— Да, Гарри?

— Я отправлю вас домой. — Он взял ее за руку и повел через тротуар к обочине.

— Но почему? Вы останетесь здесь?

— Я пойду в этот клоповник, чего вы сделать не можете. А если бы смогли, я бы вам не позволил. И предпочитаю не оставлять вас здесь одну.

Отмахнувшись от протестов Роберты, Гарри остановил такси и усадил ее внутрь. Когда машина отъехала, разбрызгивая слякоть, девушка высунулась из окна, растерянно глядя ему вслед. Но Гарри Берк уже шагал к ночлежке.

В конце темного коридора стоял маленький, скверно лакированный стол, за которым сидел старик с испещренным голубоватыми венами угреватым носом. Старик был в плотном свитере — несмотря на шипящий радиатор, в коридоре было холодно, как в могиле. Единственным источником света служила шестидесятиваттная лампа, висящая над столом под зеленым стеклянным плафоном. Ступеньки посредине были стоптаны, а перила тускло поблескивали в темноте.

— Я ищу человека, который зарегистрировался перед тем, как стемнело, — обратился Берк к старику. — Он называет себя Спотти.

Старик с подозрением уставился на него.

— Зачем он вам понадобился?

— В какой он комнате?

— Вы коп? — Не дождавшись ответа, старик осведомился: — Что он натворил?

— В какой он комнате? — повторил Берк более резким тоном.

— О'кей, мистер, не надо злиться. У нас нет отдельных комнат — только общие спальни. Он в спальне «А».

— Где это?

— Наверху справа.

— Вы пойдете со мной.

— Я должен оставаться у стола…

— Приятель, вы отнимаете у меня время.

Недовольно ворча, старик вышел из-за стола и начал подниматься по лестнице.

Спальня «А» напоминала сцену из Дантова «Ада». Это была длинная узкая комната с плотными рядами коек по обеим сторонам прохода, скрипучим полом, покрытым грязным, в разводах линолеумом и красной лампочкой без абажура, свисающей на шнуре в центре потолка и окрашивающей сцену в кровавые тона. Комнату наполняли неприятные звуки — бормотание, храп, сопение, — запахи немытых тел, грязной одежды, мочи и паров алкоголя. Отопление отсутствовало, а два окна выглядели так, будто их не открывали целый век.

— На какой он койке? — спросил Берк у старика.

— Откуда мне знать? Кто первый приходит, занимает лучшую.

Берк двинулся вдоль одного из рядов, наклоняясь над каждой койкой. От тусклого красного света слезились глаза. Зловоние вынуждало задерживать дыхание. Старик шел следом.

Человек по прозвищу Спотти лежал с другой стороны комнаты на самой крайней койке лицом к стене, укрытый одеялом по самую шею.

— Это он. — Старик отодвинул Берка в сторону и коснулся неподвижного плеча. — Спотти! Просыпайся, черт бы тебя побрал!

Спотти не шевельнулся.

— Должно быть, пьян в стельку. — Старик сдернул одеяло и в ужасе отпрянул.

С левой стороны спины бродяги, даже не снявшего пальто, торчала рукоятка пружинного ножа. Кровь поблескивала в красном свете.

Берк нащупал сонную артерию и выпрямился.

— У вас есть телефон?

— Он мертв?

— Да.

Старик выругался.

— Телефон внизу.

— Ничего не трогайте и не будите остальных.

Берк зашагал вниз по лестнице.

Инспектор Квин вел допрос до трех часов ночи. Берк и Эллери дважды выходили в ночной кафетерий выпить кофе — холод в ночлежке пробирал до костей.

— У него точно было что сказать, — пробормотал Берк. — А этот чертов Фрэнкелл спугнул его.

— Вы не узнали никого, входящего сюда, Гарри? — спросил Эллери.

— Я высматривал только Спотти.

— Скверно.

— Не сыпьте мне соль на рану. Я пытаюсь убедить себя, что убийца мог войти и выйти через заднюю дверь в переулке.

Эллери кивнул, потягивая скверный, но горячий кофе. Больше он ничего не сказал. Берк, похоже, воспринимал убийство бродяги как личное горе — от этой болезни не было лекарства.

— Здесь мы ничего не узнаем, — сказал инспектор, закончив опросы. — Орудием послужил дешевый пружинный нож, отпечатков на нем нет. А если этим бомжам что-то известно, они держат язык за зубами.

— Тогда чего ради мы здесь околачиваемся? — осведомился Эллери. — Я бы предпочел другое место — например, мою мягкую чистую постель.

— Пока ты и Берк выходили, — сказал его отец, — я допрашивал человека, который заявил, что у Спотти был закадычный друг по кличке Маггер.[42] По словам Вели, прозвище ему подходит.