Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Привычка, мистер Вассер. Прошу прощения. Кроме того, с вами уже беседовала полиция и пришла к выводу, что вы и ваша фирма чисты и непорочны, как лилия.

Вассер усмехнулся, а его секретарь сообщил о прибытии группы с похорон.

— Еще одно, мистер Вассер, — быстро сказал Эллери. — Слово «лицо» имеет для вас какой-нибудь особый смысл?

Нотариус выглядел озадаченным.

— Вы имеете в виду, в контексте этого дела?

— Совершенно верно.

Вассер покачал головой.

Глава 19

Карлос Армандо ввел Лоретт Спанье в нотариальную контору с почтительностью, которая не могла вызвать сомнений ни у кого из наблюдателей, а менее всего у девушки. Эллери показалось, что она была чем-то довольна, а чем-то раздосадована. Армандо занял пост позади ее стула. Лоретт являлась таинственным ингредиентом в блюде, которое ему предстояло отведать, поэтому с ней следовало обращаться осторожно. Джин Темпл он попросту игнорировал — Эллери не мог определить, вызвано ли это презрением или благоразумием. В любом случае ситуация для секретарши покойной складывалась прескверная. Рядом с полногрудой блондинкой с детским личиком, пухлыми губами и ямочками на щеках Темпл выглядела блеклой, как передержанная фотография. Безусловно, она понимала это, так как ее карие глаза окинули Армандо ненавидящим взглядом, прежде чем устремиться на лежащие на коленях собственные руки в перчатках.

Зато Селма Пилтер потрясла Эллери, заставив его усомниться в правильности суждения Кипа Кипли о ее внешности. Безобразие пожилой женщины превратилось в некое эстетическое качество, подобно уродству Линкольна или баронессы Бликсен.[30] Ее бесплотная фигура наводила на мысль о полых костях, как у птицы, — Эллери казалось, что она вот-вот взмахнет руками и полетит к стулу. Длинное лицо сужалось к почти отсутствующему подбородку, грубая смуглая кожа напоминала русло высохшей реки, изборожденное следами течений. Нос имел саблеобразную форму, губы состояли из множества мелких морщинок, и без того длинные мочки ушей вытягивались еще сильнее благодаря африканским серьгам из черного дерева. (Не были ли кресло, покрытое слоновьей шкурой, и воин племени ватузи в кабинете Глори Гилд подарками Селмы Пилтер? Запястья и пальцы пожилой женщины также украшали африканские изделия.) Тронутая серебром прядь крашеных черных волос выбивалась из-под шляпы без полей. Тощую фигуру скрадывал строгий костюм, а морщинистую шею — шарф; похожие на птичьи лапы ноги подпирали каблуки-шпильки. Но глаза — черные и блестящие, как у Карлоса Армандо, — были красивыми и смышлеными. В этой женщине ощущалось нечто средневековое. Эллери сразу же оказался ею очарован — и Гарри Берк, как он заметил, тоже.

Инспектор Квин пришел последним, бесшумно закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной. Когда Эллери знаком предложил ему свой стул — в комнате их было только два, — старик покачал головой. Очевидно, он хотел оставаться в положении, позволяющем наблюдать за лицами остальных.

— Мы собрались здесь сегодня, — начал Вассер, — для чтения завещания Глори Гилд Армандо. Двое из заинтересованных лиц не смогли присутствовать — Марта Беллина, находящаяся на гастролях в Калифорнии, и доктор Сьюзан Меркелл, которую вызвали из штата для консультации. Завещание, — нотариус отпер ящик стола и достал оттуда плотный конверт, запечатанный сургучом, — точнее, его копия, должным образом авторизовано и засвидетельствовано. — Он сломал печать и достал документ на голубом юридическом бланке. — Оно датировано 8 декабря прошлого года.

Эллери узнал конверт, который он нашел в одной из металлических коробок, спрятанных за громкоговорителем, — конверт с надписью: «Мое завещание. Вскрыть моему поверенному Уильяму Мелоуни Вассеру». Дата показалась ему многозначительной. 8 декабря было всего неделей позже даты пустой страницы в дневнике Глори, к которой он поднес зажигалку, проявив слово «лицо». Очевидно, 1 декабря в жизни ушедшей на покой певицы произошло нечто важное, заставившее ее срочно организовать поиски племянницы, Лоретт Спанье, и в течение недели написать новое завещание — в существовании предшествующего Эллери не сомневался.

Он оказался прав, так как в этот момент Вассер прочел фразу: «Это мое последнее завещание, аннулирующее все предыдущие». Каков бы ни был результат, причина, очевидно, настолько встревожила Глори, что она не решилась упомянуть о ней в дневнике, написав лишь одно загадочное слово симпатическими чернилами, что все больше и больше напоминало приступ отчаяния.

Эллери постарался сосредоточиться на условиях завещания.

Вассер зачитал длинный перечень крайне незначительных сумм — от двадцати пяти до ста долларов, — оставленных отдельно поименованным благотворительным организациям. Учитывая размеры состояния покойной, это демонстрировало новую сторону ее характера. Очевидно, она принадлежала к тем бережливым натурам, которые раздают дары по мелочам, дабы совершить максимум добрых дел с минимумом ущерба для себя, в силу конфликта между скупостью и стремлением прослыть щедрыми. Армандо, нависающий над светловолосой головой Лоретт Спанье, выглядел довольным.

Но завещание обнаружило парадоксы. Десять тысяч долларов были оставлены «моему преданному секретарю Джин Темпл». (Взгляд преданного секретаря на миг оторвался от колен и устремился на лицо нотариуса с удивлением, радостью и — Эллери был в этом уверен — стыдом.) «Моя дорогая подруга Марта Беллина» получила такую же сумму (парадокс заключался в том, что оперная дива была богата, как жена лидийского царя Крёза, благодаря не только профессиональным заработкам, но и состоянию двух мужей, которых она похоронила). «Моему дорогому врачу и подруге, доктору Сьюзан Меркелл» также достались десять тысяч долларов. (Еще одни pourboire[31] для богатой — практика доктора Меркелл приносила ей доход в шестизначных числах.)

Очередь дошла и до Селмы Пилтер. «Моему дорогому другу, чьему многолетнему и блистательному менеджменту я обязана всем…» Эллери внимательно наблюдал за старухой, но на маленьком сморщенном лице не было заметно никаких эмоций. Либо она идеально владела собой, либо знала, что последует далее, «…я оставляю сумму в сто тысяч долларов». Эллери услышал, как Армандо негромко выругался по-итальянски.

Подойдя к основному пункту завещания, Вассер сделал паузу. Он казался смущенным или растерянным.

— «Моему мужу Карлосу…» — начал нотариус и снова умолк.

Черные глаза Армандо не отрывались от губ Вассера.

— Ну? — поторопил Армандо.

Эллери мысленно счел это недостойным его.

— «Моему мужу Карлосу… — нотариус снова помедлил, но только на мгновение, — я оставляю сумму в пять тысяч долларов, дабы он мог справиться с трудностями, пока не найдет новый источник дохода».

— Что? — пронзительно крикнул Армандо. — Вы сказали «пять тысяч»?

— Боюсь, что да, мистер Армандо.

— Но это… это чудовищно! Здесь какая-то ошибка! — Вдовец истерично размахивал руками. — Правда, Джи-Джи и я заключили договор, согласно которому я отказывался от моей доли ее состояния. Но там говорилось, что по истечении пяти лет Джи-Джи должна уничтожить этот контракт. Пять лет истекли, и она разорвала его на моих глазах. Это было почти год назад. Как же она могла оставить меня с этим… с этими грошами?

— Не знаю, мистер Армандо, что она разорвала у вас на глазах, — сказал Вассер, — но ваше добрачное соглашение с Глори Гилд все еще в силе, — он взмахнул листом бумаги, — и вот его копия, приложенная к копии завещания миссис Армандо. Оригинал прилагается к оригиналу завещания, который уже передан в суд по делам о наследстве.

— Я хочу видеть эту копию!

— Разумеется. — Вассер быстро поднялся, но Армандо уже подбежал к его столу, выхватил у него бумагу и недоверчиво пробежал ее глазами.

— Говорю вам, Джи-Джи порвала оригинал на мелкие кусочки и сожгла их! — в панике бормотал он. — Я видел это! Правда, она не показала мне документ, а только сказала, что это тот самый договор, а я был настолько глуп, что поверил ей на слово… — Последовал поток брани на незнакомом Эллери языке — возможно, цыганском, на котором говорили вероятные предки Армандо. Лицо его искажала ненависть к Глори. То, что Джи-Джи Гилд знала или подозревала о его постоянных изменах, явно не приходило ему в голову. — Я подам в суд!

вернуться

30

Линкольн, Авраам (1809–1865) — 16-й президент США. Бликсен, Карсн (1885–1962) — датская писательница.

вернуться

31

Чаевые (фр.).

17
{"b":"109887","o":1}