– Маргарет, перестань ерзать.

– Ой! – Мег пыталась ускользнуть от расчески, которой мать расчесывала копну ее запутавшихся волос. Наступил вечер маскарада, а вместе с ним настал черед выполнить данное матери обещание. Обещание, данное под давлением, с раздражением подумала Мег. – Я не ерзаю. Не понимаю, почему я согласилась на это, особенно после того, как ты организовала нам сопровождение на этот вечер.

– Ты согласилась, потому что хочешь порадовать свою мать, – заявила Розалинд. – Мне будет приятно смотреть на твою прическу и наряд сегодня. – Она вздохнула. – Ты красивая девушка, дорогая, если только будешь уделять внимание своей внешности точно так же, как уделяешь внимание вопросам ренты.

– Рента важнее прически, – терпеливо ответила Мег, словно этот разговор происходил не в сотый, а в первый раз. – Ты же видишь, сколько сил надо, чтобы привести в порядок эти непослушные локоны.

Розалинд покачала головой и постаралась придать лицу суровый вид, но у нее ничего не получилось, она никогда не умела смотреть строго.

– Не знаю, почему ты так разочарована нашим сопровождением. Алекс Маклауд – очаровательный мужчина.

– Но ведь ты обещала не вмешиваться. Кроме того, все твои усилия напрасны. Я уже решила, что если Джейми сделает мне предложение, я выйду за него замуж.

Розалинд нахмурилась:

– Ты не любишь Джейми. Я видела, как ты смотришь на Алекса Маклауда. Он нравится тебе. Я только постаралась сделать так, чтобы ты могла провести с ним некоторое время. Ты должна быть благодарна мне.

У Мег вспыхнули щеки. Мать оказалась слишком наблюдательной.

– Я не слепая, мама. Он действительно красив, кто станет спорить? Но между физическим влечением и настоящим чувством есть разница. Да и я его совсем не интересую.

– Чепуха! – ответила Розалинд.

Мег удивленно посмотрела на мать. Для ее любезной матушки это было сродни бранному слову.

– Ты слепая, если в Алексе Маклауде ничего, кроме красивого лица, не видишь. Он лорд, брат одного из самых влиятельных глав клана в горной Шотландии, искусный воин, интеллигентный и остроумный. Самое главное, он глаз с тебя не сводит.

– Тебе это только кажется, – вяло возразила Мег, стараясь подавить волну удовольствия, которую вызвали слова матери. – Ради Бога, мама, он наемник, он продает свой меч тому, кто дороже заплатит.

– В таком случае у тебя достаточно денег, чтобы заплатить.

– Мама!

Мать вздернула подбородок, старательно изображая упрямство.

– Нам нужны в Данкине хорошие воины.

– Нам нужен не просто хороший воин. Как насчет преданности? Разве ты не слышала о его ссоре с братом? Как я могу поверить в его преданность Йену?

– Это все слухи, – махнула рукой Розалинд.

Мег не могла скрыть свое разочарование, особенно теперь, когда мать сказала то, о чем она сама отказывалась думать. Она не может рисковать будущим брата, будущим клана. В конце концов, что она знает об Алексе Маклауде?

Он прибыл ко двору со шлейфом таинственности и ухищрений, его преданность вызывала сомнения. Почему он не хочет, чтобы кто-то знал о том, что он был недалеко от Ская? Почему он общается с людьми, которые, по сути, его враги? И почему он так неожиданно обвинил ее в слежке? Он что-то скрывает, теперь Мег не сомневалась в этом.

Правда, он был выдающимся воином. Для этого у него было все: господство и авторитет без обычного при этом высокомерия. В том сражении Мег поразили его лидерские качества. Но она не знала, сможет ли он искусно вести переговоры с людьми короля и отстаивать интересы ее клана. И самое главное, будет ли он предан ее брату или попытается единолично пользоваться властью? Что-то еще беспокоило Мег. Она чувствовала, что Алекс старательно сдерживает себя. Он был человеком опасных страстей. Мег не может доверять ему, рисковать будущим брата и своим собственным. Поэтому Джейми – ее единственный выбор.

– Не вмешивайся, мама, – резко сказала Мег. – Я знаю, что делаю.

Глаза матери наполнились слезами.

– Прости, дорогая, я только хочу, чтобы ты была счастлива.

Мег взглянула на мать, и ее охватила паника. Она чувствовала себя связанной по рукам и ногам, как рождественский гусь для жарки. К сожалению, Мег страдала такой же слабостью, что и ее отец: она не могла выносить слез матери. «Пожалуйста, дорогая, только разок», – умоляла Розалинд. И Мег уступила, когда мать предложила ей помочь с нарядом.

Она взяла мать за руки и тихонько сжала их.

– Я знаю, мама, прости меня. Я знаю, что ты желаешь мне добра. Я буду счастлива. С Джейми.

Мать едва открыла рот, чтобы возразить, но Мег не дала ей сказать ни слова.

– Мне кажется, надо звать Эллис, если мы не хотим опоздать.

Розалинд, вероятно, хотела сказать что-то еще, но только согласно кивнула и позвонила служанке.

Спустя несколько часов Эллис заколола последний локон в новой прическе Мег и сделала шаг назад, чтобы посмотреть на свою работу. Мег опять ругала себя за то, что согласилась на такую глупость, и вдруг услышала, как ахнула мать.

– Что такое? – смутилась Мег и тронула прическу. – Так плохо? Я же говорила, что это пустая трата времени.

Мать коснулась руками щек дочери, глаза были полны восторга.

– Маргарет… – Она замолчала, продолжая во все глаза смотреть на Мег. – Ты великолепна!

Мег улыбнулась, зная, что мать склонна к преувеличению, особенно когда речь идет о достоинствах ее детей. В этот момент в комнату вошла Элизабет, которая тоже не скрывала своего восхищения.

– Ты действительно выглядишь великолепно, Мег, – улыбнулась Элизабет. – Я никогда не видела тебя такой. Ты ослепительна.

Мег смутили такие искренние комплименты, она чувствовала, как краска заливает ее щеки.

– Чепуха все это, – сдержанно ответила она. Какое чудо могут сотворить новая прическа и платье? Но не могла удержаться, чтобы не бросить взгляд в зеркало.

Оттуда на нее смотрела почти незнакомая женщина. Непокорные кудри наконец покорились и были собраны на затылке. Эллис оставила несколько локонов свободно ниспадать на шею и плечи. Легкий слой пудры на носу скрыл веснушки, а на щеках играл румянец. Широко распахнутые от любопытства глаза казались огромными. Все остальные черты лица выглядели необыкновенно изящно: крошечный подбородок, слегка вздернутый нос, мягкая линия губ. Это придавало лицу хрупкую ранимость, которую раньше Мег посчитала бы для себя невозможной.

В честь маскарада Розалинд выбрала для Мег простое шелковое платье с зеленым оттенком, которое необыкновенно шло к ее глазам. Без пышных кринолинов мягкие складки платья облегали ее стройную фигуру и подчеркивали мягкую округлость груди, не сдавливая ее жестким корсетом и гофрированным воротником, как это было в обычном придворном одеянии.

Женщина, которая смотрела на нее из зеркала, теперь была очень похожа на Розалинд. Она действительно была… хорошенькой, призналась себе удивленно Мег.

Она не знала, что сказать. У нее никогда не было времени, чтобы уделять внимание своей внешности. Да это и не имело значения для нее. Сейчас она поняла, что вовсе не деловые обязанности лишали ее времени заняться собой. Она просто боялась. Боялась, что это ничего не сможет изменить.

Эмоции перехватили горло.

– Спасибо тебе, мама. – Мег взволнованно улыбнулась и наклонилась поцеловать мать.

Розалинд улыбнулась дочери в ответ, в глазах блестели слезы радости.

– Не за что, дорогая, – ответила она и, не удержавшись, добавила: – Я думаю, сегодня вечером ты удивишься, сколько удовольствия принесут тебе эти приготовления.

И только спустя какое-то время Мег поняла, как права была ее мать. Мег действительно было приятно. Очень приятно.

Когда Алекс Маклауд решительным шагом вошел в небольшой салон, чтобы сопровождать их на маскарад, он буквально замер: Мег выглядела замечательно. Открытое восхищение в его глазах стоило тех нескольких утомительных часов, которые она потратила на свою внешность. Он неприлично долго смотрел на нее. Настолько долго, что она почувствовала неловкость и повертела в руках веер, чего раньше никогда не делала.