– В этом-то и загвоздка, Ваша Честь, – досадливо скривился Строн. – Пуля, послужившая причиной смерти жертвы, оказалась очень сильно деформированной. Она совершенно плоская с одной стороны, а со второй имеет некоторые повреждения, нанесенные во время вскрытия хирургическим инструментом, когда ее извлекали из головы потерпевшего.
– Вы хотите сказать, что пулю невозможно идентифицировать? – спросил судья Киппен.
– Э-э, я… С вашего разрешения, я хотел бы задать этому свидетелю еще несколько вопросов, чтобы внести ясность, – поспешно сказал Строн.
– Задавайте.
– Надеюсь, я смогу представить два или три вещественных доказательства, которые окажутся столь красноречивыми, что снимут все сомнения относительно сути произошедшего. Сержант Холкомб, я хочу обратить ваше внимание на наволочку, находившуюся на голове потерпевшего. Она у вас с собой?
– Да, сэр. Она здесь.
Сержант Холкомб открыл небольшую сумку и достал оттуда наволочку в бурых пятнах крови.
– Скажите, сержант, вы обнаружили на этой наволочке метку прачечной?
– Да, сэр. Обнаружил.
– Вам удалось установить, какой прачечной эта метка?
– Да, сэр.
– Вы нашли другие наволочки с теми же метками?
– Да, сэр.
– Где?
– В бельевой ресторана «Горная корона».
– Вы осматривали комнату ответчицы?
– Да, сэр.
– И кровать тоже?
– Да, сэр, осматривал.
– Когда?
– Почти сразу же после того, как приехал в «Горную корону».
– И что вы обнаружили?
– На кровати лежали две подушки. Одна из них была в наволочке, на второй наволочка отсутствовала.
– Что касается наволочки на голове Стива Меррила, как по-вашему, она была натянута на нее до или после смерти упомянутой жертвы?
– После смерти, сэр, и…
– Минутку, – вмешался судья Киппен. – В том, как вы задаете вопросы, заметна тенденциозность, которая может спровоцировать нужный вам ответ свидетеля.
– Защита не возражает, – сказал Мейсон. – Мы готовы пойти навстречу обвинению во всем том, что не считаем спорным.
– Не считаете спорным? – переспросил удивленный судья.
Строн вскочил и шагнул к столу адвокатов.
– То есть вы признаете, что наволочка оказалась на голове потерпевшего после его смерти? – недоверчиво сказал он.
Мейсон пожал плечами.
– Я не вношу протеста против заданного вопроса. Вы же можете делать из этого любые выводы, какие только пожелаете. Я всего лишь известил Высокий Суд о том, что предпочитаю воздержаться от протеста, когда нахожу факт бесспорным.
Строн медленно опустился на сиденье. Он казался изрядно озадаченным.
– Хорошо, продолжайте, – раздраженно бросил судья. – Свидетель, отвечайте на заданный вопрос.
– Наволочка была натянута на голову потерпевшего уже после его смерти, – сказал Холкомб. – В ней есть дыра. Но дыра эта не от пули – вокруг нее нет следов пороха, пороховой гари и прочих характерных признаков. В то же время такие следы найдены на волосах и коже головы убитого. Мы провели следственный эксперимент, пытаясь установить, каким образом могли возникнуть подобного рода пороховые отметины, и обнаружили, что они появляются, если выстрел производится с расстояния около восьми дюймов от цели или, если быть точным, с расстояния от семи до девяти дюймов.
– Какое оружие использовалось в эксперименте? – спросил Мейсон.
– Вот этот револьвер.
– Иными словами, – сказал судья Киппен, – вы утверждаете, что этот револьвер и был орудием убийства?
– Да. У меня нет ни малейших сомнений, Ваша Честь, – заявил Строн. – То, что пулю, послужившую причиной смерти жертвы, не удалось идентифицировать с той же легкостью, с которой были идентифицированы иные пули, обусловлено только неблагоприятным стечением обстоятельств. Однако я могу с помощью косвенных улик доказать, что убийство совершилось с использованием именно этого оружия.
– Доказывайте, – приказал судья Киппен.
– Итак, вы утверждаете, – Строн повернулся к сержанту Холкомбу, – что наволочка была натянута на голову потерпевшего после его смерти?
– Совершенно верно.
– И в качестве одного из доказательств этого вы приводите отсутствие на ней пороховой гари и прочих отметин?
– Да, сэр. Отметьте также тот факт, что дыра в ней проделана не пулей.
– У вас есть и иные доказательства?
– Да, сэр.
– Какие же?
– Когда наволочку натягивали на голову потерпевшего, ее слегка перекосили, чтобы совместить заранее прорезанные дыры с глазами. Иными словами, наволочка, натянутая на голову мертвого уже человека, оказалась не совсем на месте, и ее поправили. В результате на внутренней стороне наволочки остался хорошо заметный след – пятно крови, имеющее характерную вытянутую форму. По-иному объяснить появление этого пятна на наволочке не представляется возможным. Вы можете убедиться в этом сами.
– А ну-ка, покажите мне наволочку, – попросил судья Киппен.
Он внимательно осмотрел удлиненное кровяное пятно и удовлетворенно хмыкнул.
– Да, конечно, – заявил он, – вывод свидетеля основан на фактах, факты эти налицо и, похоже, не дают ни малейшего повода для сомнений.
– Я тоже так думаю, – охотно согласился Мейсон.
– Но вы не можете признать этого! – воскликнул Строн. – Иначе от вашей защиты ничего не останется!
– Спокойнее, джентльмены, спокойнее, – проворчал судья Киппен. – В предварительных слушаниях, кажется, намечается неожиданный поворот. Тому, на чем, казалось, должна была бы строиться стратегия защиты, адвокат не придает ни малейшего значения, зато он разворачивает упорнейшую борьбу вокруг аспекта дела, кажущегося на первый взгляд чисто академическим, и настаивает на точном соблюдении всех формальностей.
– Я настаиваю лишь на том, чтобы соблюдались права моего клиента, – сказал Мейсон.
– Да-да, понимаю, – буркнул судья Киппен. – Но вы отнюдь не облегчаете обвинению его задачу по идентификации орудия убийства, мистер Мейсон.
– Я и не собирался этого делать.
Судья посмотрел на Строна.
– Ладно, – мрачно отозвался тот. – Все в порядке. Мы докажем свою правоту. – Он снова повернулся к сержанту Холкомбу. – Сержант, вы говорили о том, что из этого револьвера стреляли дважды. Я не ошибся?
– Нет, сэр.
– Полиция считает, что одна из пуль попала в голову жертвы. Что случилось со второй пулей?
– Она угодила в деревянный столб дорожного ограждения, установленного над обрывом.
– Вы можете описать место, где найдена пуля?
– Да, сэр. У меня есть фотография, которая была сделана на следующий день, на рассвете. На ней зафиксирован пролом в ограждении. Пуля извлечена, она в отличном состоянии. Хотя баллистическая экспертиза производилась не мной, я при этом присутствовал, и у меня нет никаких сомнений в том, что…
– Давайте оставим разговор о баллистике, – поспешно перебил его Строн. – Вы ведь не специалист в этой области.
– Но я следователь, а это требует знания многих вещей…
– Да-да, – вновь перебил его Строн. – Но я намерен пригласить для дачи свидетельских показаний эксперта из криминалистической лаборатории, а от вас хочу только одного – чтобы вы помогли идентифицировать пулю. Вот она. На ее задней, или лучше сказать хвостовой, части заметны насечки. Вы не знаете, откуда они там появились?
– Знаю, сэр. Я сам их нанес.
– С какой целью?
– Чтобы пометить.
– Где вы взяли эту пулю?
– Я извлек ее из столба опоры ограждения, стоявшего у края дороги. Он обозначен на фотографии.
– Что ж, я думаю, что вам пора уступить место эксперту, о котором я говорил, – сказал Строн и добавил, обращаясь к судье: – Позвольте считать револьвер материалом для идентификации за литерой «А», фотографию – материалом аналогичного характера за литерой «Б», а пулю – материалом за литерой «В».
– Погодите, – вмешался Мейсон, когда сержант Холкомб совсем уже было собрался покинуть место свидетеля. – Вы предъявили суду пулю. Это второй из оговоренных вами материалов для идентификации. Я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов, относящихся к этому материалу.
