— Инисох гохма! —повторил Мухаммед.

— Послушай, друг, — сказал я, оправившись от охватившего меня недоумения, — я не понимаю, что ты там орешь, и поэтому тебе лучше нарисовать на песке…

— Наверное, он хочет сказать тебе «Доброе утро!» или что-нибудь в этом роде, — раздался рядом со мной голос Кассандры.

— Какое еще доброе утро? Смотри, еще совсем темно!

— Ну, тогда тебе нужно побыстрее сообщить ему об этом, потому что его помощник уже начал вытаскивать из земли колышки, которыми крепится этот шатер, — вмешался уже проснувшийся профессор Кастильо.

Нам ничего не оставалось делать, как быстренько подняться, собрать свой скромный багаж и помочь свернуть наш незатейливый лагерь. Через полчаса, освещенные первыми лучами выглянувшего из-за горизонта солнца, мы снова плыли вниз по реке. Наблюдая, как далеко впереди выползает на небо гигантский оранжевый диск, я почему-то подумал о том, что солнце притягивает нас и именно к нему мы плывем по спокойным водам Нигера.

Теперь наш путь пролегал мимо пустынных берегов, на которых лишь изредка удавалось увидеть среди прибрежной растительности какую-нибудь убогую хижину. В этих местах почти не было живности, и мы только один раз вспугнули стаю водоплавающих птиц, которые, увидев нас, стали изо всех сил махать крыльями и стремительно поднялись в воздух. Несмотря на опасную .неустойчивость нашей лодки, меня вдруг охватило чувство умиротворенности, какого я не испытывал уже очень и очень давно. Возможно, это было вызвано монотонным пейзажем и равномерным покачиванием лодки на слабых волнах реки. И хотя мне хотелось есть и спать — да и сидеть в этой лодке было не очень-то удобно, — все негативные ощущения отошли куда-то на задний план, вытесненные приятным до блаженства спокойствием, охватившим мою душу.

В течение нескольких часов мы довольно быстро продвигались вниз по реке, пока хозяин лодки вдруг не решил причалить к берегу. Чтобы объяснить свои действия, он несколько раз шлепнул себя ладонью по животу, показывая тем самым, что настало время перекусить. Он подвел лодку к берегу в том месте, где не было тростника, а затем, сделав несколько знаков, велел нам сидеть здесь и ждать его, а сам куда-то ушел. Сначала мы втроем бродили по берегу, чтобы размять затекшие ноги, а потом, изнывая от жары и видя, что Мухаммед все никак не возвращается, я предложил Кассандре искупаться в реке, соблазнительно поблескивающей своей прохладной водой. Не снимая одежды, которой подобная «стирка» отнюдь бы не помешала, и оставив на берегу лишь то, что могло пострадать от воды, мы с Касси наперегонки бросились к реке, шумно подзадоривая друг друга.

Кассандра, пропустив меня чуть-чуть вперед, вдруг сильно толкнула меня в спину. Я, потеряв от неожиданности равновесие, упал, а она, то и дело оборачиваясь и осыпая меня насмешками, первой подбежала к воде. Касси уже зашла в воду по пояс, Как вдруг неизвестно откуда появившийся Мухаммед — не хозяин лодки, а матрос — бросился к ней и, схватив ее за руку, с такой силой потянул назад, что она, судя по выражению ее лица, не на шутку перепугалась. Однако уже в следующее мгновение Касси охватила настоящая паника, ибо, посмотрев в ту сторону, куда ей показывал рукой Мухаммед, она увидела огромное бревно, которое плыло почему-то не по течению, а прямехонько к тому месту, где находилась она.

— Касси! — испуганно крикнул я. — Немедленно выйди из воды! Это крокодил!

Кассандра, которая уже поняла, что к чему, начала медленно отступать к берегу, не сводя глаз с огромной рептилии. Заметив, что крокодил не только не снижает скорости, а наоборот, плывет все быстрее и быстрее, она резко повернулась и вместе с Мухаммедом побежала к берегу так быстро, как только могла.

Если бы у меня в руке был секундомер, я, безусловно, смог бы зафиксировать новый мировой рекорд в беге по колено в воде, потому что Касси преодолела отделявшее ее от берега расстояние просто с фантастической скоростью. Уже выскочив на берег, она молнией пронеслась мимо профессора, сидевшего на большом камне метрах в десяти от кромки воды и с живым интересом наблюдавшего за трагикомической сценой, свидетелем которой ему довелось стать.

Хозяин лодки вернулся примерно через час. Он шел медленно, явно довольный собой, и, увидев нас, даже не потрудился дать какие-либо объяснения относительно своего долгого отсутствия. Однако, судя по выразительным взглядам, которые бросал на нас спаситель Касси, я понял, что посещение деревни, находившейся в нескольких сотнях метров отсюда, было вызвано исключительно похотью. За время отсутствия хозяина мы успели приготовить завтрак, состоявший из риса, бананов и ананаса. Быстро поев, мы снова отправились вниз по реке, к деревне Батанга, которая теперь находилась от нас всего лишь в нескольких часах пути. Именно там мы надеялись наконец-то разыскать нечто такое, что наверняка должно было привести нас к исчезнувшим сокровищам тамплиеров.

Уже ближе к вечеру мы попрощались на убогой пристани деревни Батанга с обоими Мухаммедами — компанией «M & M», как мы стали называть их в шутку между собой. Мы крепко пожали мужчинам руки, а они что-то сказали нам на прощание на своем непонятном для нас языке — скорее всего, пожелали счастливого пути. Кассандра, прощаясь с ними, в знак благодарности громко чмокнула Мухаммеда из народности белла в щеку, отчего тот радостно улыбнулся, а его хозяин завистливо нахмурился.

Мы еще на пристани в Кориумэ при посредничестве Даниэля договорились с ними, что если нам не удастся найти для себя какой-нибудь другой способ вернуться из этого захолустья в цивилизованный мир, то они, примерно через неделю возвращаясь из города Гао и вновь проплывая мимо этой деревни, возьмут нас к себе на лодку и доставят в Томбукту.

Мы долго махали им вслед рукой, и, когда лодка исчезла из виду, вдруг в полной мере осознали, что находимся в такой глуши, в какую еще никогда не забирались. К тому же у нас не было ни воды, ни еды, а на местном языке мы знали только одну фразу — «Добрый день!». Что касается срока действия наших временных виз, то он уже подходил к концу.

Размышляя об этом, а также о том, что как бы ни было плохо, всегда может быть еще хуже, я повернулся и посмотрел на деревню, возле которой мы высадились. Эта «деревня» — так ее, во всяком случае, называл Даниэль — представляла собой лишь несколько глинобитных домов в тени немногочисленных акаций, стоявших как бы каждый сам по себе.

— Ну что ж, — сказал я, пытаясь отыскать в данной ситуации хоть какие-то положительные моменты, — здесь нам, по крайней мере, будет нетрудно отыскать того ремесленника…

Едва я произнес эти слова, как из-за ближайшего к берегу дома стремительно выскочила стайка ребятишек. Увидев нас, дети остановились как вкопанные: наверное, им еще не доводилось видеть светлолицых людей в грязной одежде, которые, словно вынырнувшие из глубины Нигера призраки, появились откуда ни возьмись вместе со своими дорожными сумками возле их деревни. Дети смотрели на нас несколько секунд широко открытыми от удивления глазами, а затем, дружно завопив, бросились врассыпную по своим домам, как будто только что увидели самого черта.

А может, орали они вовсе не от страха?..

Мы подошли к небольшой площадке, вокруг которой располагалось большинство из имевшихся в этой деревне домов, надеясь, что при нашем появлении откроется какая-нибудь из деревянных дверей и кто-нибудь выйдет нам навстречу. Однако деревня словно вымерла, хотя мы и были уверены, что за нами тайком следят через щелочки десятки глаз.

— Ну и что нам теперь делать? — спросил профессор.

— Сейчас мы подойдем к какому-нибудь из этих домов и постучим в дверь, — ответил я.

Однако не успел я направиться в сторону ближайшего дома, как Кассандра вдруг схватила меня за руку.

— Нет! Мы поступим следующим образом: сядем под одной из акаций и будем ждать, пока они сами не сделают первый шаг, — сказала она. — Жителей деревни, по всей видимости, испугал наш неожиданный приезд, а потому нам необходимо продемонстрировать свои миролюбивые намерения, чтобы они поняли, что им не следует нас бояться. Вы же знаете старый психологический прием: «Пусть они подойдут первыми».