— Прекрасно, Тэнзи, — сказала Лайза. — Сейчас у нас прошедшая суббота, время половина двенадцатого ночи. Где ты находишься?

— У себя в комнате.

Слова девочки звучали медленно и глухо, словно из-под одеяла.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты посмотрела в окно и рассказала мне, что ты там видишь.

— Крыши. Окна. Я посмотрела на окно Эми, но ее нет дома. Я вижу их. Они дерутся. Беременная леди и ее дружок. Он начинает бросать вещи, она старается его удержать. Он бьет ее по голове. Она падает, а он кричит на нее. Потом он уходит. Она встает. Она плачет.

Молчание. Рейли произносит несколько ободряющих слов, и девочка снова говорит:

— Она поднимает вещи с пола. Села на кушетку. Он разговаривает с ней.

Рейли бросила многозначительный взгляд на Джимми и спросила быстро, но осторожно:

— Кто с ней разговаривает, Тэнзи? Ее дружок вернулся?

— Нет, — сказала девочка. — Не ее дружок. Он.

— Можешь ли ты рассказать нам, как он выглядит, Тэнзи?

Несмотря на весь профессионализм Рейли, голос у нее дрогнул от возбуждения.

Тэнзи открыла глаза. Посмотрела прямо на Джимми. Медленно подняла правую руку и вытянула указательный палец в его сторону. Миссис Мигер слабо вскрикнула.

— Ты хочешь сказать, что тот человек выглядел как мистер Паз? — спросила Рейли.

— Да.

Глаза девочки снова закрылись. Рука упала.

— Тэнзи, ты знаешь, кто он? — снова спросила Рейли.

— Да.

— Кто же он?

Девочка снова открыла глаза. Паз слышал тяжелое дыхание Рейли. Взгляд девочки перешел на него, но на него уставились отнюдь не глаза четырнадцатилетнего ребенка. Голос, слишком глубокий и грубый для того, чтобы он мог исходить из горла Тэнзи, произнес:

— Я.

Миссис Мигер снова вскрикнула, а Тэнзи закатила глаза, свалилась с кушетки и забилась в чудовищных конвульсиях: зубы ее скрежетали, на губах показалась пена. Рэндолф П. Фрэнклин сорвался со стула, набросился на Паза, царапая ему лицо, дергая за одежду и пытаясь дотянуться до пистолета. «Я убью его! Я убью его!» — неистово орал мальчишка. Паз встал. Мальчишка обхватил его обеими ногами и, держась за него одной рукой, другой вцепился в пистолет. Паз был ошеломлен, почти одурманен, словно и на него подействовал гипноз. Он только видел, что Рейли опустилась на колени возле бьющейся в конвульсиях Тэнзи. Миссис Мигер проревела нечто невнятное. Паз отцепил от себя Рэндолфа П. Фрэнклина и в ту же секунду ощутил удар по затылку. Обернувшись, он увидел миссис Мигер, которая обеими руками держала за ручку большую кастрюлю, готовая нанести новый удар.

— Мэм, прошу вас, бросьте вашу кастрюлю… — начал он, но миссис Мигер ударила его, на этот раз в плечо, так как Джимми успел увернуться.

Содержимое кастрюли вылилось на него. Паз споткнулся о лежащего на полу Рэндолфа и упал. Миссис Мигер продолжала колотить его, орошая остатками содержимого кастрюли. Наконец она изнемогла в сражении и бросила свое оружие. Она плюхнулась на стул, бледная и плачущая в голос. Мальчик добрался до нее и припал всем телом к бабушке. Он тоже плакал. Конвульсии у Тэнзи прекратились. Лайза уложила ее на кушетку, села рядом, держа девочку за руку и что-то ласково ей говоря. Но Тэнзи не откликалась. Паз стоял и счищал с одежды белые комки. Потом подошел к кушетке. Девочка выглядела совершенно измученной, губы ее были в пятнах, оставшихся от кровавой пены.

— Что с ней?

— Господи, Джимми, я не знаю, — испуганным шепотом ответила Рейли. — Дышит нормально. Конвульсий нет. Но ведь я не врач. Моих знаний здесь недостаточно. Что будем делать?

— Не знаю, — тоже шепотом произнес Джимми. — Может, нам стоит предложить, чтобы девочку положили в больницу, и уносить отсюда ноги. Лучше бы ты поговорила со старой леди, у тебя это получится деликатнее.

Лайза бросила на него негодующий взгляд, но выполнила просьбу. Говорила она очень мягко. Паз увидел, что старая леди весьма выразительно затрясла головой. Рейли вернулась к Пазу и сказала:

— Она больше не нуждается в помощи. Во всяком случае, в нашей. Нам надо уходить. На всякий случай я оставила свою карточку.

Они ушли. Последнее слово осталось за Рэндолфом П. Фрэнклином. Полыхнув на Паза глазами, он заявил:

— Только попробуй явиться сюда еще раз, ниггер, получишь пинок в зад!

В машине Джимми, глянув на Лайзу, проговорил:

— Что я могу сказать? Я этого не ожидал. Оно пришло откуда-то со стороны.

— Думаю, тут дело еще более сложное. Бог мой, у тебя в волосах что-то осталось.

— Толченая картошка. Наплевать, не трогай! — отмахнулся он, когда Лайза протянула руку к его голове, и включил зажигание.

Ехали они в молчании, потом Паз извинился:

— Прости, я не хотел нагрубить. Меня слегка трясет.

— Немного? Господи, я превратилась в желе. Джимми, что происходит?

— Ты меня спрашиваешь? Ты, психиатр?!

— Нет, у меня лишь степень доктора Школы социальных наук Барри-колледжа. Обсуждаю с девочками-подростками проблемы их фигур. И не умею изгонять дьявола.

— Ты прекрасно справилась с Касси Бамперс.

— О, Касси Бамперс! Все, чего ей хотелось, — это услышать от кого-то, что она не отродье дьявола и не заслуживает того, чтобы он совокуплялся с ней посредством священного члена ее папаши. Я хорошо умею обращаться с маленькими испуганными детьми. А здесь… Нет, здесь что-то другое. Я не знаю, черт побери, в чем тут дело. Впрочем, знаю. Я думаю…

— Что?

— Это одержимость демонами, — сказала она, и Джимми поглядел на нее — не шутит ли она, однако лицо у Лайзы было мрачным и бледным.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь об одержимости демонами?

— Ты бы хоть иногда заглядывал в библиотеку. Там полно задокументированных данных на этот счет — от языческих жриц со стигматами до шаманов в Сибири. Я уж не говорю об Африке и о том, что происходит прямо на улицах Майами в этой чертовой Флориде. Сантерия. Господи, да ты об этом должен знать больше, чем я.

— Да, об этом много болтают все и каждый, — кисло согласился Джимми. — Ну, так что? Гипноз, выходит, спровоцировал… эту историю?

— Полагаю, да. Ты же видел девочку. Она провалилась в сон, как свинцовое грузило в воду. Отсюда и экстремальные последствия как результат внушаемости. Она указала на тебя. — Лайза помолчала, потом испытующе глянула на Джимми. — Как ты понимаешь, вполне возможно, что киллер на тебя похож.

— Продолжай.

— Почему бы и нет? Оба раза, когда с ней случался припадок, ты был рядом. Один из моих деверей выглядит точь-в-точь как Тед Банди.[69] Естественно, многие могли бы посчитать, что он и есть серийный убийца.

— Мне ясна твоя точка зрения. Расскажи мне побольше о внушаемости.

— Ладно, однако я профессионал и свои предположения строю с большой осторожностью. Внушаемость — это осложняющий фактор, когда ты занимаешься гипнозом, особенно с детьми. Тиффани, ты вполне уверена, что мистер Джонс не трогал руками твои трусики? Не приносил ли он жертву Сатане, переодевшись дьяволом? О да, он так и делал, соглашается малышка, а потом он заставил меня есть какашки. Ты можешь вынудить человека сказать все, что угодно, внушить ему ложные воспоминания, сам того не желая, а человек будет готов присягнуть, что все это произошло на самом деле. Я не могу строить предположения подобного рода насчет Тэнзи, но ведь когда я задала вопрос, кто был тот парень, раздался голос двумя октавами ниже, чем голос девочки. Ты видел в эту минуту ее глаза?

— Видел.

Лайза передернула плечами и попросила:

— Джимми, проставься. Купи мне двойную порцию.

Они остановились у благоухающего пивом бара на Уэст-Флэглет, сияющего неоновыми надписями и изображениями. По телевизору передавали вечернюю программу спортивных игр в Атланте. Публика была самая пестрая. На них покосились разок-другой, но никто не прицепился, а обслуживание было что надо. Паз заказал себе минеральную воду, Лайза — двойной скотч. Выпила и немедля попросила барменшу повторить.