– Я взяла нам билет на поезд – полиция сообщила мне вчера, что у них есть номер моей машины, – спокойно говорит она, как будто речь идет о чем-то само собой разумеющемся.

У них – это у лоялистских боевиков, об оружии которых скромно молчит мировая пресса.

Мы садимся в вагон. Поезд, как и весь Белфаст в эти дни, – практически совершенно пустой. Все, кто могут, покидают Северную Ирландию на эти июльские дни. Включая весьма значительную часть её протестантского населения. “Драмкри” может радовать только декласированные элементы этой общины, ищущие любого повода, чтобы “начать войну сначала” – да самих оранжистов, которые все никак не могут смириться с тем, что из их рук уходит совсем ещё недавно абсолютная экономическая и политическая власть в провинции. В прошлом году оранжисты фактически в открытую призвали лоялистских парамилитаристов поддержать их, что привело к сильнейшим за последние годы беспорядкам. Для обеспечения порядка в Портадаун на этот раз было введено больше полицейских и солдат, чем было участников самого оранжистского парада: почти на 1000 “голов”. Драмкри обошлось британской казне в 6 миллионов фунтов- и это в то время, когда здесь, так не хватает денег на здравоохранение и образование, от чего страдают в первую очередь сами же “обиженные” представители протестантской общины.

Пока мы едем, Патриция рассказывает о себе, показывает мне из окон поезда, где она живет, школу, в которой она училась… Заходит у нас речь и о Дэвиде Тримбле, чьи оскорбления в адрес убитого в Антриме лоялистами католического парнишки вызвали такую бурю протестов среди населения, что нобелевской лауреат был вынужден взять свои слова обратно и публично извиниться перед его родителями.

– А ведь это уже не в первый раз, что Тримбл позволяет себе такое! – говорит Патриция. – Когда убили Розмари, он находился в Америке и высказывался там о её смерти, в том же духе, что и сейчас. Однако это прошло фактически незамеченным… Что самое гнусное и гадкое в этой истории – Тримбл ведь был её преподавателем в университете! И не смог даже внешне соблюсти приличия и показать уважение к памяти покойной…

Тут же она показывает мне из окон дом бывшего североирландского первого министра.

– Мало кто знает, что он здесь живет – иначе дом бы постоянно осаждался пикетчиками… В этом году очень спокойно все – в прошлом году в это время мой собственный дом уже был в осаде… Оранжисты Портадауна отказываются вести переговоры напрямую с жителями Гарвахи Роуд, мотивируя это тем, что они “не сядут за один стол с террористом” (когда-то Брендан,глава Коалиции жителей, был приговорен к тюремному заключению за участие в операции ИРА) – но это не мешает им приглашать на Гарвахи Роуд cвоих боевиков. Когда я познакомилась с Бренданом, он мне показался очень холодным, ершистым человеком. Но теперь, когда я хорошо знаю его, я могу смело сказать: Брендан -это самородок! В отличие от политиков, он не занимается разговорами и не афиширует свою работу. Он просто делает все, что может, чтобы помочь людям. А Вы посмотрите, как изменилась Гарвахи Роуд благодаря ему! Это Брендан сумел привлечь в такой безнадежный район инвесторов, это Брендан смог убедить их создать на Гарвахи Роуд телефонный центр со 130 рабочими местами уже сейчас и с ещё несколькими сотнями – в перспективе. Дети с Гарвахи Роуд не могли посещать колледж в центре грода -из-за постоянных сектантских атак. Брендан добился того, чтобы специально для них создали компьютерный линк: так что они могут посещать его теперь не выходя из местного клуба. На Гарвахи Роуд стали строиться новые дома! Население квартала стало расти – все больше и больше католиков живет и по той дороге, по который оранжистам завтра пройти разрешено, и в недалеком будущем их и там никто не захочет видеть…

От Белфаст до Портадауна поездом – всего лишь около получаса. Неуютное это место, даже в мирные другие месяцы года. В городском центре – где не так давно протестантская резвящаяся молодежь насмерть забила возвращавшегося домой из бара молодого католика Роберта Хамилла под бдительным оком не вступившейся за него сектантской полиции – в магазинах тебе улыбаются с лицами, на которых написано недоверие к незнакомому человеку: “Кто это? Что она у нас здесь делает?” Фальшь , кажется, висит даже в воздухе. Ненавистью полны граффити под мостом: “Убъем всех тайгов! (ирландцев)»;»Розмари, где ты? Ха-ха-ха!» “ Бобби Сэндс, гори в аду!”»

Те, кто говорит о “равной вине” двух общин, никогда не видели этих граффити…

Ирландцы пишут: “Британцы, вон!” – подразумевая британскую армию- но никогда не “убьем всех британцев!” Иногда им даже желают счастливого пути – “слан авайле!” …

Мы вышли из поезда, накрапывал дождик. Такси на Гарвахи Роуд, как обычно, не ходили. Под железнодорожным мостом нас ждал первый сюрприз: баррикада, устроенная британской армией. Правда, сбоку в ней была открыта дверка – через которую мы и прошли, под дулом сразу нескольких автоматов. Британские солдаты в Северной Ирландии обычно отчаянно хотят с вами поздороваться – и будут совершенно счастливы, если вы им ответите. Но местные жители чаще всего их просто игнорируют, словно пустое место, и на приветствия не отвечают.

Мы повернули направо и пошли через “парк Юрского периода”. Парк, где на тебя в любую минуту может наброситься двуногий динозавр – только за то, что ты- католик… Да и зачем бы тебе идти в направлении Гарвахи Роуд, если ты не католик? Но в ту субботу в парке царила мертвая тишина – словно на кладбище.

Когда мы вышли на саму дорогу, Патриция вдруг схватила меня за плечо:

– Смотри!

Я обернулась и увидела светлое такси, приближавшееся к нам на медленной скорости. Водитель был в машине один.

– Это лоялистское такси. У него белфастский номер, и это – лоялистская фирма. Что будет делать здесь такси из Белфаста сейчас, да ещё пустое? Это “разведчик”.

И вправду, такси доехало до конца дороги, развернулось и так же медленно поехало обратно. На лице водителя ничего хорошего написано не было.

– Я сейчас сразу же сообщу об этом ребятам, – взволнованно сказала Патриция.

Мы были уже у самого местного клуба. Гарвахи Роуд действительно отстроилась! Было видно, что люди теперь обосновываются здесь надолго – и не позволят больше себя запугивать и “этнически вычищать ”. Не только дома – новые автомойки, магазинчики, большая по местным понятиям индустриальная зона выросли здесь. Сам клуб остался таким же, каким его показывали по телевизору: решетки на окнах, надпись: «пресса не допускается” на двери. Но это не для тех, кто нашёл здесь себе друзей…

Внутри нас ждал Брендан. Здесь же сидели американские наблюдатели, которые ездят сюда каждый год. Местные женщины раздавали чай и кофе. Были здесь люди и из разных уголков Ирландии – Керри, Дублина, Голуэя, Дрогеды…

Тут же меня познакомили с семьей, в которой меня собирались разместить на ночлег. Молодая женщина – католичка и её муж – протестант. На Гарвахи Роуд. В наши дни. И никто не отпускал никаких унизительных выражений в адрес этого парня, как это было бы, случись католику оказаться в эти дни в “логове оранжистов”: он был просто местным , просто одним из них…

Моя хозяйка со смехом рассказала мне , что недавно к ним на работу пришла одна женщина- торговый агент: предлагать свой товар.

– Она, видно, считала, что весь бизнес в Портадауне до сих пор принадлежит протестантам. И начала нам расписывать в красках, как ужасно то, что происходит на Гарвахи Роуд, и почему же это не дадут бедным оранжистам пройти через квартал, ведь это всего 10 минут ходу… Мы слушали её-слушали, поддакивали ей, а потом и сказали: “Большое спасибо, миссис! Сейчас нам ваш товар не нужен, но заходите ещё! Пока!”

Её мама начала расспрашивать меня о России: отличие от многих других западных людей северные ирландцы никогда не считают, что они все знают о других странах. На своем примере научившиеся, что ни прессе, ни телевидению верить нельзя, сталкивающиеся постоянно при поездках за границу с предрассудками и неправдой , укоренившейся в мозгах широкой публики об их собственной стране, северные ирландцы в этом вопросе как никто понимают нас.