– А какие же могут быть плюсы – похоронят с почестями в открытом гробу?

– Зачем же так пессимистически? – в очередной раз улыбнулся Кольцов. Ему явно удался психологический прессинг, теперь к жуткому кнуту необходимо было приложить большой и сладкий пряник. – Что-то требовать с моего товарища в данной ситуации было бы жлобством, поэтому все плюсы предлагаю лично от себя. Этим летом у вас, мон шер, ведь практика?

Выдохнув тонкую струю дыма, девушка утвердительно кивнула. Глеб продолжил:

– Надеюсь, тебе известна такая культовая личность в журналистских кругах, как Анатолий Сафин.

– Конечно. – В глазах Элеоноры раскаленными угольками вспыхнул интерес. – А вы что, с ним лично знакомы?

– Да, почти друзья.

Это была сущая правда. Репортер Сафин сделал свою карьеру на скандальных статьях. Пару раз он цеплял и Кольцова, за что был нещадно бит последним и даже однажды искупан в унитазе. Но впоследствии оба пришли к выводу, что сотрудничество даст куда более значительные результаты, чем открытая вражда. Теперешние отношения сыщика и журналиста можно было назвать приятельскими.

Положив перед девушкой визитку Сафина, детектив как можно убедительней произнес:

– Гарантирую, детка, на время практики он возьмет над тобой шефство.

– Да, – неожиданно возмутилась Элла, – а где я буду жить в Москве, на Ленинградском вокзале?

– У меня есть квартира в Марьиной Роще, летом я там практически не появляюсь. Так что, если гарантируешь порядок, пущу на жительство.

– Но Сафин пишет о криминале и политике, а меня занимает кино и шоу-бизнес, – поставила новое условие будущая пулицеровская лауреатка.

– Н-да, недаром говорят, аппетит приходит во время еды, – покачал головой Кольцов. – Ладно, на «Мосфильме» есть у меня один знакомый начинающий режиссер, уже снял несколько модных сериалов, а сейчас готовится снимать дорогой полнометражный фильм. Так что ты сможешь освещать эти съемки.

Блестящие, восторженные глаза затянула томная пелена, спустя минуту Элла все же опомнилась и встряхнула головой:

– Вас послушать, так вы с нашим Президентом чуть ли не за руку каждый день здороваетесь.

– Не каждый, – покачал головой сыщик. – Но пару раз беседовать приходилось. – С этими словами он протянул вперед левую руку и оттянул рукав куртки, демонстрируя золотые часы. Вещь была эксклюзивной, такими награждали в Кремле.

Элла на мгновение будто окаменела, протянула руку к часам и резко отдернула ее, потом посмотрела на циферблат и мягко промурлыкала:

– Время завтрака, почему бы нам не перекусить в каком-нибудь уютном местечке? Я знаю, поблизости есть такое.

– Девочка, – как можно мягче проговорил Кольцов. – Я вернулся из Афгана за год до того, как ты родилась. Так что вполне могла бы быть моей дочкой.

– Ну и что? – весьма натурально возмутилась девица и тут же привела, как она сама считала, убойный козырь. – Любви все возрасты покорны.

– Конечно, – согласился детектив, – но я профессионал, и для меня на первом месте дело.

– Ну что же, переходим к делу, – вздохнула Элеонора, что можно было расценить как вывешивание белого флага безоговорочной капитуляции. – Сбежала Лиза с Родионом, кто он такой – понятия не имею. В нашей компании он появился в конце осени и сразу же запал на Лайзу. Вскоре подчинил ее себе, как рабыню Изауру, но это ей даже понравилось. Сначала думаю: играет она с ним, – а потом смотрю, нет, точно таки «раба любви».

– Как он выглядит? – тут же задал наводящий вопрос Глеб.

– Ну как? – задумалась девушка. – Высокий, легкий, гибкий такой, на вид лет двадцать пять. Говорит с легким акцентом.

– Кавказским?

– Кавказским? – Элеонора наморщила носик, потом кивнула: – Скорее всего – да, но слабоуловимый, а после продолжительного общения и вовсе это не замечаешь. – Замолчав, она тут же хлопнула себя по лбу. – У меня же есть его фотография, Гарик фотографировал на Новый год.

Подскочив со своего места, Элла бросилась к комоду, вытащила один из ящиков и достала пачку фотографий. Быстро стала просматривать, швыряя внутрь ненужные, и, выбрав одну, протянула сыщику.

Снимок был не очень отчетливый, снят при электрическом свете, скорее всего, в фойе какого-то клуба. Но все же при желании парня можно было опознать.

– Отлично, – пробормотал сыщик, не веря в такую удачу. Внимательно изучив снимок, он серьезно посмотрел на девушку и спросил: – Где он жил, ни ты, ни твои друзья не знаете?

– Нет, – замотала головой студентка, и тут же ее лицо расплылось в счастливой улыбке. – Где Радик живет, мы действительно не знаем, но Макс мне как-то говорил, что видел его в «Кабриолете», он там якобы богатым лохам фаловал дорогие импортные тачки.

– Что? – не веря собственным ушам, переспросил Глеб. Вскочив со стула, пообещал: – Если все окажется в цвет, с меня, зая, самый крутой местный кабак.

– И все прочие договоренности, надеюсь, остаются в силе.

– Обязательно, – уже на ходу крикнул Кольцов, исчезая за дверью.

– Будем надеяться. – Элеонора заперла дверь на замок и вернулась в комнату. После разговора с сыщиком она вдруг ощутила усталость и опустошенность. Сковырнув пробку, в несколько больших глотков опустошила бутылку и, облегченно вздохнув, завалилась на диван…

Выскочив во двор, Глеб достал трубку мобильного телефона и набрал номер Диспетчера.

– Это Каскадер, – представился он и следом сделал заявку. – Мне нужно прикрытие, срочно, вполне подойдут Гарпун и Самурай. Задачу поставлю при встрече.

– Хорошо, – ответил невидимый Диспетчер. – Назовите адрес рандеву…

Бывший боксер, а ныне уголовный авторитет Анатолий Васин по прозвищу Таран, мужчина среднего роста, с квадратным подбородком, на котором остались шрамы былых спортивных баталий, одетый в дорогой костюм, внимательно разглядывал разложенные перед ним фотоснимки, на которых был запечатлен мужчина в длинной кожаной куртке во дворе главного офиса компании «РЮШ». На другой фотографии возле незнакомца стояли двое бойцов из личной охраны главы фирмы. Облик верзил в черных пальто наводил бывшего боксера на мысль, что эти двое не спортсмены, а специалисты из совсем другой области.

– Значит, хозяин его лично не встречал? – задумчиво спросил Таран.

– Нет, хозяин во двор не выходил, – ответил стоящий рядом Сергей Беспалов. – Но вот его шнырь буквально перед этим типом вприсядку танцевал, чуть ли ботинки не лизал.

– Может, родственника привезли? – предположил пахан.

– Ага, троюродного дядю, – вставил до сих пор хранивший молчание Чикский, развлекаясь тем, что щелчком выбивал из пачки «Беломора» папиросу и таким же образом отправлял ее обратно. – Наши друзья ждут, когда хозяин начнет рвать на жопе волоса за то, что его кинули. А тот не стал соплю из носа тащить, а сразу пригласил мочилу. Значит, чтобы всем сестрам по серьгам, свинцовым или бронебойным.

– Ты думаешь, это киллер? – спросил Анатолий, чувствуя, как во рту пересохло.

Чика подошел к столу и, взяв в руки снимок, где незнакомец был запечатлен на фоне двух бойцов, криво усмехнулся.

– Да уж, точно не шахматист. Ты посмотри, какие церберы, а на его фоне держатся как шавки перед волком или даже волкодавом. Этот кастрюлями с тефлоном торговать не будет, жох настоящий. Знает цену себе и цену человеческой жизни.

В гостиничном номере, который снимал Васин, повисла гнетущая тишина. Неожиданно Анатолий испытал настоящий страх. Всю жизнь ему казалось, что он никого и ничего не боится. И на ринге побеждал потому, что противников не боялся, а просто изучал и, найдя уязвимое место, бил в него до тех пор, пока не крушил соперника. И после того, как распрощался со спортом и занялся бизнесом и приходилось махаться с конкурентами, гопниками, рэкетирами и даже ментам давать отворот, только благодаря своей настойчивости и бесстрашию он смог подмять под себя провинциальное Потемкино, думал тогда, что и Питер заставит склонить голову. Оказалось, что для этого силенок маловато.