– Но, Изобель, это ведь такое для вас неудобство.
– Милочка, не стоит даже об этом и думать. Я просто хочу вам помочь.
– Вы сущий ангел, Изобель. У меня просто нет слов. Я об одном только думаю, смогу ли я вас когда-либо отблагодарить. Спасибо вам огромное. Благословит вас Господь.
Дайана повесила трубку и уткнулась лицом в ладони. Боже, сколько это еще может продолжаться? Неделю? Месяц? Несколько месяцев? Если бы не надо было тащить его с позором, пьяного, через весь гостиничный холл, я бы сейчас поехала туда за ним. Это надо было сделать, когда Изобель в первый раз позвонила. Не надо было взваливать все на бедную Изобель. И бросить Иэна я не могу. Когда он в нормальном состоянии, трезвый, то у нас все хорошо. Я знаю, он меня любит. Если бы я не была в этом уверена, я бы давным-давно с ним порвала. За всю нашу совместную жизнь он ни разу даже не взглянул на другую женщину, не говоря уже о том, чтобы с кем-то переспать.
Она встала и прошла в пустую гостиную. На лице полная растерянность. Взяла книгу, но читать не смогла.
Наверное, не надо было отправлять Найджела так поздно в кино. Сомневаюсь, что он верит всем этим детским сказкам, которыми я его потчую.
* * *
Изобель возвратилась в гостиную. Она нашла Иэна лежащим на диване, улыбнулась ему и присела рядом. Убрала ему волосы со лба. Они были теплыми и влажными. Он лежал с полузакрытыми глазами.
– Налить тебе еще немного, милый?
Он медленно покачал головой так, будто это движение причиняло ему боль.
– Выпить… нет, не надо. Спать, очень хочу спать. Ужасно болит… голова. Я принял там две таблетки… нет три… аспирина, там в ванной.
Изобель напряглась.
– Какой аспирин?
– Ну тот аспирин, глупая женщина. Он стоял на полочке.
– О-оо… – это все, что смогла произнести Изобель. Та самая бутылочка из-под аспирина, куда я складывала сердечные таблетки Пэта, те, от которых он становился импотентом. Вот невезение… Она посмотрела на Иэна. Он тяжело сопел, уронив на грудь подбородок.
– Скотина… скотина и идиот, – произнесла она громко.
Встала и налила себе немного виски. Прошла в спальню, притворив за собой дверь. Она была вне себя от досады и злости. Начала медленно раздеваться. Сняла и аккуратно свернула бюстгальтер. Он был сложный, с костяным каркасом и накладками. Утром его не должен видеть слуга. Она тщательно прикрыла его поясом. Что-то услышав, она насторожилась.
В дверь кто-то стучал. Кто бы это мог быть? Наверное, кто-нибудь из обслуги, убрать в номере, или за чем-нибудь еще. Впускать никого нельзя, никто не должен видеть Иэна.
Она быстро надела на голое тело свой роскошный зеленый кружевной халат, туго подпоясалась и на цыпочках прошла к двери. Там снова прислушалась. После этого резко открыла дверь.
На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял смущенный Найджел Драммонд-Брюс. Щеки его пылали.
– О, здравствуй, Найджел. Что ты здесь делаешь?
– Добрый вечер… м-м… миссис Марч. Я… я ищу отца, и… я подумал, может быть, он у вас.
Он посмотрел через голову Изобель.
– Да вот же он! Па…
Изобель приложила палец к губам.
– Тише, милый. Он… он плохо себя почувствовал и прилег ненадолго. Заходи, но будить его не надо.
Найджел не решался переступить порог.
– Понимаете, я был в кино и ушел раньше времени. Я уже этот фильм видел. А мама, понимаете, так волнуется из-за папы, что я решил зайти за ним. Может быть, лучше будет, если я его разбужу. Ведь уже поздно.
Она взяла его за руку и затащила в комнату.
– Надо дать ему выспаться. Если разбудить его сейчас, он будет злым, как потревоженный в берлоге медведь.
Она плотно закрыла за ним дверь и остановилась с ухмылкой на лице. А мальчик симпатичный, похож на отца.
– Давай я тебе принесу чего-нибудь выпить. Ты уже не ребенок, совсем взрослый молодой человек. Ты, наверное, уже все это попробовал. Что тебе налить? Скотч? Джин?
Спина. Найджела одеревенела. В комнате пахло чем-то кислым.
– Нет, благодарю вас, миссис Марч. Я не пью.
– Ну, тогда, если ты не возражаешь, выпью я, – глупо хихикнула она. – Только чуть-чуть, для бодрости. Твой папочка минут десять еще поспит. Давай-ка пойдем лучше ко мне в спальню и там поговорим. Здесь мы можем его разбудить.
Она налила себе виски и сделала жест в сторону спальни.
– Но, миссис Марч, я бы хотел… – он остановился на полуслове. Она, вроде, приятельница папы с мамой. Мама просто души с ней не чает. Вряд ли мама будет ругать меня за это. И она сама виновата, нет, чтобы поговорить со мной, все думает, что я мал и глуп.
Он неохотно двинулся вслед за ней. У дивана он замедлил шаг и посмотрел на отца. Голова Иэна была как-то странно повернута на плечо. Создавалось впечатление, что у него свернута шея. Рот открыт, и с его угла стекла струйка слюны. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Он натужно храпел, издавая горлом клекочущие звуки. Даже на таком расстоянии от него разило жутким перегаром.
Найджел непроизвольно содрогнулся. Вот значит, как выглядит папочка, когда напьется. Да, это ужасно! Как же мама мирится с этим? Ложится с ним в постель, когда он в таком виде. Не говоря уже о запахе, который стоит в комнате.
– Ну скорей же, милый. Не разбуди папу. Найджел поднял глаза и увидел Изобель в дверях спальни.
– Да, я иду, миссис Марч.
Закрыв за ним дверь, она указала на кровать.
– Садись сюда, здесь тебе будет удобнее.
Ее взгляд упал на бокал с виски, который она оставила на туалетном столике, когда пошла встречать Найджела. Она подняла его.
– Я тут как раз принимала лекарство от простуды. Правда, оно похоже на скотч?
Она всхохотнула.
– Но на вкус еще противнее.
Залпом опрокинула бокал и содрогнулась.
– Вот почему я выпиваю рюмочку на ночь – чтобы перебить этот мерзкий вкус.
Найджел с неприязнью посмотрел на кровать и присел на край шезлонга.
Изобель с бокалом в руке собралась сесть рядом, но ее качнуло, и она чуть было не села мимо. Все же как-то устроившись, она задумалась, глядя в бокал.
Может быть, этот последний не стоило пить так быстро. Сегодня был длинный и тяжелый день. Я сейчас не в форме. Ну да ладно. Парень все равно не разберет. Она сделала глоток и подняла глаза на Найджела. Какая у него чудесная свежая кожа. Интересно, он уже бреется? И вообще, мальчишки, те что не бреются, они уже могут?.. Я что-то не припомню. В молодости мне приходилось баловаться с мальчиками, но вот брились ли они, вспомнить сейчас не могу. Сегодня вообще что-то плохо все вспоминается. Вот, например, не могу вспомнить, был ли у меня хоть один девственник? Во всяком случае, английских мальчиков, да еще из Итона, у меня уж точно не было. Неплохо научить этого девственника, преподать ему первый урок. Общеизвестно, что самое лучшее – это когда мальчика обучит пожилая женщина.
Она придвинулась ближе, совсем близко. Прижалась бедром к его бедру, положила руки ему на колено. Он весь напрягся и застыл. Судорожно сглотнул, беспомощно блуждая взглядом по комнате.
Боже, что делать? А делать что-то надо. Ведь мужчина не может сказать женщине, чтобы она убрала руку с его колена. К тому же, она мамина приятельница. Может быть, это она хочет меня приласкать по-матерински? Он сделал движение.
– Не надо двигаться, мой милый. Нам так хорошо. Сейчас Изобель тебе покажет много интересного.
Найджел почувствовал, как постепенно краска заливает его лицо и шею. Ему захотелось сжаться в комок, сделаться невидимым.
– По-моему, уже пора будить папу, миссис Марч. Мама будет очень волноваться. Она же не знает, где я.
Одна рука Изобель, та, что лежала на его колене, начала медленно подниматься от колена вверх. Другой рукой она поймала его руку и забросила ее себе на плечо.
– Знаешь, ты кто? Ты самый красивый мальчик, какого мне только приходилось видеть в своей жизни. Не зови меня миссис Марч, зови просто Изобель. Я уверена, мы станем настоящими друзьями.
