Предположим даже, что задающие такую систему координат собеседники дезориентируют общество (хотя точно так же задают эту систему координат не они одни и не только в этот момент). В любом случае, это показательно. А если принять данное высказывание за адекватное отражение реальности, то и трагично. Потому что оказывается, что расколот Кремль — «святая святых». Служба личной безопасности и, так сказать, «тайная канцелярия».

Но может быть, дело идет об ошибке двух частных лиц? Если это и ошибка — то вовсе не единичная.

6 октября на том же «Эхе Москвы» в авторской программе «Код доступа» выступила Ю.Латынина. Та самая Латынина, которая в ходе всего конфликта вокруг Бульбова займет предельно античеркесовскую позицию.

И что же сказала Латынина? А сказала она, что группа Бульбова «прослушала разговоры Генерального Прокурора Владимира Устинова со своим родственником Сечиным, и когда распечатки этих разговоров якобы легли на стол Президента, то Президенту это очень не понравилось, потому что там были разговоры, типа, что вот, Устинов должен стать президентом, он будет еще круче, еще сильнее, а Путин, типа, у нас слабоват».

Латынина подтверждает слова Кабанова о том, что Бульбов прослушивал Устинова и Сечина. Но она иначе расставляет акценты. В версии Кабанова, «прослушка» Устинова и Сечина — это антикоррупционная борьба. Для Латыниной же это прослушивание не коррупционных, а политических разговоров с усиленным вниманием к поискам в этих разговорах не «коррупционных намеков», а доказательств личной нелояльности Путину.

Понятно, что в разговорах высокопоставленных чиновников никогда нельзя до конца разделить возможную «коррупционную» и политическую составляющие. Так что если Бульбов действительно слушал высокопоставленных фигурантов, то он слушал, что называется, «все подряд» — и политику, и возможную коррупцию. И дальнейший «обмен репликами» между враждующими сторонами может далеко завести. В том числе, глубоко скомпрометировать обе стороны конфликта.

Теперь обратим внимание на одну неочевидную, но существенную подробность. А именно, то, что увязывание Бульбова с «Тремя китами» началось задолго до ареста этого «антитрехкитового» генерала.

21 октября 2006 года — за одиннадцать месяцев до начала скандального ареста Бульбова — на форумах ряда маргинальных интернет-изданий был размещен материал «Коррупция во власти», подписанный «Группа сотрудников Департамента оперативного обеспечения ФСКН России». То есть материал был подан как «закладная» недовольных начальником подчиненных. По содержанию же этот материал — либо откровенная ложь, либо «активка». Вот когда на самом деле качели начали свое обратное, «возвратно-поступательное» (так и хочется сказать «возвратно-наступательное») движение!

В рассматриваемом документе Бульбову инкриминируется целый «букет» противоправных деяний («крышевание» чужого бизнеса, участие в контрабанде и т. д.). Мы не будем подробно пересказывать содержание этого «посыла» межклановой информационной войны. Остановимся лишь на двух моментах, характеризующих политическую природу данного документа.

Первое. Бульбова пытаются компрометировать фактом его участия в октябрьских событиях 1993 года на стороне Верховного Совета РФ. Понятно, что в связи с этим Бульбов в 1993–1994 годах привлекался к уголовной ответственности, но был амнистирован, как и все участники тех событий.

Данное обвинение носит, скорее, политико-идеологический, чем юридически-правовой или компрометационный характер. И его даже не стоило бы приводить в перечне обвинений Бульбову, если бы не один нюанс. Описывая роль Бульбова в октябрьских событиях 1993 года, авторы анализируемого антибульбовского документа называют Бульбова «человеком, уволенным из органов безопасности по дискредитирующим основаниям». Тем самым для авторов участие в октябрьских событиях 1993 года является «дискредитирующим основанием». Это — именно политическая позиция.

Необходимо также (почему — станет ясно очень скоро) подчеркнуть, так сказать, красной чертой формулировку «лицо, уволенное по дискредитирующим основаниям». Потому что эта формулировка будет гулять по определенным документам сходного типа, раскрывая единство если не авторства, то подхода.

Второе. Бульбову инкриминируется, что с 2003 по 2005 год в аппарате негласных сотрудников ФСКН находился один из героев скандала с «Тремя китами» А.Саенко. При этом подчеркивается, что инициатива принятия Саенко в 2003 году в негласный аппарат ФСКН принадлежала именно Бульбову. Тот же Бульбов якобы уничтожил все следы агентурного сотрудничества Саенко с наркополицией.

Авторы, вводящие в оборот подобное деликатное обстоятельство (требующее абсолютно определенной осведомленности и обычно не разглашаемое из соображений разного рода, в том числе и профессионально-этических), сводят отношения Бульбова и Саенко исключительно к бизнесу. Причем этому бизнес-сотрудничеству (уже сомнительному с точки зрения закона) пытаются придать дополнительный компрометационный характер, утверждая, что Бульбов и Саенко наладили «совместный бизнес по контрабанде, в том числе цветов из Голландии». Ключевая фраза тут — «в том числе цветов». Чего еще-то?

«Продвинутый» читатель, для которого все это и написано, просто не может тут же не строить догадки, что бизнес был связан не только с цветами, но и с какими-то другими товарами. Не исключено, что с тем самым «товаром», с которым и призван бороться Госнаркоконтроль.

При этом самый важный — агентурный — аспект сотрудничества Бульбова и Саенко авторы «активки» не обсуждают вообще.

Между тем они (да и все профессиональное сообщество, на чьей бы стороне ни находились его симпатии) не могут не понимать, что Бульбов, обеспечивавший оперативное сопровождение дела «Трех китов», просто не мог не использовать Саенко как важнейший источник информации.

Причем в августе 2003 года (в этом году якобы и были установлены агентурные отношения) Саенко пережил тяжелое покушение, которое многие оценили как попытку фигурантов дела «Трех китов» избавиться от важного свидетеля и бывшего партнера. Почему бы Саенко после этого не искать спасения столь очевидным способом, как «заагентуривание» в «антитрехкитовую партию»?

В 2006 году Саенко был арестован по делу «Трех китов». Если он действительно был агентом Бульбова и наркополиции, то это означает, что его то ли «сдали», то ли, наоборот, «прикрыли» арестом, с перспективой смягчения наказания. В любом случае, речь идет об оперативной комбинации, которую обсуждать в открытых источниках бессмысленно, глупо и аморально.

Можно стоять на стороне того или другого — одинаково, как мы видим, спецслужбистского — клана. Но нельзя подрывать те основы, на которых держится вся спецслужбистская система. Подрыв этих основ ради победы своего клана — это выход за рамки очевидного (хотя бы корпоративного) консенсуса. Если можно выходить за рамки корпоративного консенсуса — почему не выйти за рамки национального? Я уже обсуждал все это в своей книге «Слабость силы». И теперь вынужден возвращаться к тому же вопросу, обсуждая другую историю…

КСТАТИ, ДРУГУЮ ЛИ?!!

Но вернемся к Саенко и отметим, что для него такие «выходы за рамки» могут обернуться реальной трагедией. В сущности, рамки для того и существуют, чтобы этого не допускать. И чтобы люди типа Саенко могли во что-то верить… Ну, в гарантии какие-то. В какую-то порядочность по отношению к ним. Исчезнет эта вера — что будут делать кланы, если они спецслужбистские? Вопрос на засыпку: «Что такое спецслужбы без агентуры? И что такое агентура, если практика ее сдачи укоренится?»

Между тем в более поздней ситуации Бульбова мы видим опять тот же выход за рамки, но в соседнем вопросе. Идет спор о судьбе Бульбова (оставлять в тюрьме или нет). В качестве одного из аргументов выдвигаются его заслуги в Афганистане. В ответ официальное лицо говорит: «Знаем, знаем, как вы там по штабам отсиживались!» Бульбов кричит: «У меня два ранения и контузия!»