— Вообще-то похоже.

— Поговорим поближе к концу спектакля.

— Я буду здесь.

— Из ноутбука ничего не почерпнула?

— Пока нет.

— Не оставляй попыток.

Телефон замолчал, серия жизнерадостных коротких гудков сказала Шивон, что Ребус отключился. Она вернулась к столу, нацепив на лицо улыбку.

— Мне надо вернуться, — сказала она.

— Мы могли бы вас подвезти, — предложил Симмс.

— Я имею в виду, вернуться на свое рабочее место.

— А в Саут-Квинсферри вы все завершили? — спросила Уайтред.

— Просто имеются кое-какие материалы, с которыми надо еще поработать.

— Материалы?

— Кое-что из того, чем я занималась до всей этой истории.

— Бумажная волокита? — сочувственно проговорил Симмс. Но выражение лица Уайтред говорило, что она не поверила Шивон.

— Я лучше провожу вас, — сказала Шивон.

— Как выглядит офис Отдела уголовного розыска? Меня всегда это крайне интересовало.

— Я проведу с вами экскурсию, — сказала Шивон, — когда мы не будем так загружены работой.

Такой ответ Уайтред была вынуждена принять, но, судя по ее лицу, Шивон могла заключить, что понравился он ей примерно так же, как мог бы понравиться концерт Могуэя.

Лорду Джарвису было под шестьдесят. На обратном пути в Эдинбург Бобби Хоган посвятил Ребуса в его семейную историю. После развода с первой женой Джарвис женился вторично. Энтони был его единственным ребенком от второго брака. Семейство жило в Маррейфилде.

— В округе много хороших школ, — заметил Ребус, несколько удивленный расстоянием между Маррейфилдом и Саут-Квинсферри.

— Но Орландо Джарвис и сам окончил Порт-Эдгар. В юности он даже играл в регби за школьную сборную.

— В качестве кого? — спросил Ребус.

— Джон, — отвечал Хоган, — мои познания в регби легко уместятся на окурке.

Хоган ожидал, что судью они застанут дома, потрясенного горем и в трауре. Но после пары звонков выяснилось, что Джарвис находится на работе в шерифском суде на Чеймберс-стрит, напротив музея, где работала Джин Берчилл. Ребус подумал было позвонить ей — у него могло оказаться время для быстрого кофепития. Но она обязательно обратила бы внимание на его руки. Так что лучше не рисковать, пока не заживут. Он до сих пор еще не оправился от рукопожатия, которым одарил его Роберт Найлс.

— Тебе когда-нибудь приходилось иметь дело с Джарвисом? — спросил Хоган, припарковываясь на единственную желтую полоску возле бывшей зубной клиники, преобразованной в ночной клуб с баром.

— Несколько раз приходилось. А тебе?

— Раз-другой тоже.

— Дал ему повод запомнить тебя, как думаешь?

— Это мы как раз и выясним, хорошо? — сказал Хоган, прилепляя на ветровое стекло изнутри бумажку с указанием, что машина принадлежит полиции.

— Штраф может обойтись дешевле, — заметил Ребус.

— Почему это?

— Сам подумай.

Хоган нахмурился, думая, потом кивнул. Не все выходящие из здания суда испытывают сильную любовь к полиции. Штраф обойдется в тридцать фунтов (и после вежливого разговора может быть и отменен). Ремонт же поцарапанной машины влетит в сумму куда большую. Хоган снял бумажку.

Шерифский суд помещался в новом здании, но посетители уже успели нанести ему урон — окна были заплеваны, стены исчерканы. Судья находился в гардеробной, куда и отвели к нему Ребуса и Хогана. Слегка поклонившись, служитель удалился.

Джарвис переодевался — он уже снял судейские одежды и облачился в костюм в тонкую полоску, дополненный цепочкой от часов. Темно-красный галстук был завязан безукоризненным узлом, отлично вычищенные черные уличные башмаки так и сияли. Лицо тоже производило впечатление чистого до блеска, на щеках была заметна сеточка кровеносных сосудов. На длинном столе лежала рабочая одежда других судей — черные мантии, белые воротнички; здесь же были оставлены седые судейские парики. Каждый был подписан.

— Садитесь, если найдете куда, — сказал Джарвис. — Я буду краток. — Он поглядел куда-то поверх их голов, слегка приоткрыв рот, как нередко делал в зале суда. В первый раз, когда Ребусу пришлось давать показания перед Джарвисом, эта привычка судьи слегка смутила его, ему казалось, что судья собирается его прервать. — У меня назначена еще одна встреча, почему я и вынужден принять вас здесь, иначе вообще не смог бы этого сделать.

— Ничего, все в порядке, сэр, — сказал Хоган.

— Откровенно говоря, — добавил Ребус, — учитывая, что вам пришлось перенести, мы удивлены, что вы здесь.

— Нельзя же позволить этим подонкам положить нас на лопатки, правда? — отозвался судья. Казалось, он уже не раз пользовался подобным объяснением. — Так чем я могу быть вам полезен?

Ребус и Хоган переглянулись — обоим было трудно себе представить, что перед ними человек, недавно потерявший сына.

— Дело касается Ли Хердмана, — сказал Хоган. — Похоже, он был другом Роберта Найлса.

— Найлса? — Судья закинул голову. — Помню. Заколол жену, кажется?

— Перерезал ей горло, — уточнил Ребус. — Был в заключении, а сейчас находится в Карбрее.

— Нас интересует, — добавил Хоган, — были ли у вас когда-нибудь основания бояться мести.

Джарвис медленно поднялся, вынул часы, щелкнув крышкой, проверил время.

— Понятно, — сказал он. — Ищете мотив. Почему не предположить, что Ли Хердман мог просто помешаться?

— В конце концов, мы, может быть, и придем к такому заключению, — согласился Хоган.

Судья глядел на свое отражение в большом, в пол, зеркале. Ребус улавливал исходивший от него тонкий запах, он не сразу определил, что это был запах хорошей портняжной мастерской, куда он ходил когда-то вместе с отцом и где с отца снимали мерку для костюма. Джарвис пригладил единственный непокорный волосок. Его виски тронула седина, но, не считая этого, волосы были каштановыми. Слишком каштановыми, решил Ребус, и подумал, уж не красится ли он. Прическа судьи и его аккуратный левый пробор заставляли думать, что стиль он не менял еще со школьных лет.

— Сэр? — напомнил Хоган. — Так как же Роберт Найлс?

— Я никогда не получал угроз в связи с этим делом, инспектор Хоган. И имя Хердмана услышал впервые лишь после стрельбы в школе. — Он отвернулся от зеркала. — Вас удовлетворяет подобный ответ?

— Да, сэр.

— Если Хердман метил в Энтони, зачем было обращать оружие на других мальчиков? Зачем так долго выжидать после вынесения приговора?

— Да, сэр.

— Мотив и результат — не всегда одно и то же.

Неожиданно зазвонивший мобильник Ребуса прозвучал неуместно, как вторгшаяся повседневность. Виновато улыбнувшись, Ребус вышел на красную ковровую дорожку коридора.

— Ребус, — произнес он.

— У меня тут была пара интересных встреч, — сдерживая ярость, сказала Джилл Темплер.

— Вот как?

— После осмотра кухни Ферстоуна судебные эксперты пришли к выводу, что он мог быть привязан и с кляпом во рту. А это уже убийство.

— Или попытка как следует его напугать.

— Ты словно не удивился.

— В последнее время меня мало что удивляет.

— Ты это знал, не так ли? — Ребус промолчал. Впутывать в дело доктора Керта смысла не имело. — Ну а с кем была вторая встреча, можешь догадаться.

— С Карсвеллом, — сказал Ребус. — Колин Карсвелл. Помощник главного констебля.

— Верно.

— И теперь я должен считать себя отстраненным от работы до выяснения?

— Да.

— Прекрасно. Это все, что ты мне собиралась сообщить?

— Тебя ждут для первой беседы в управлении.

— В Отделе жалоб?

— Кажется. А может быть, даже в ППС. — Имелся в виду подотдел профессиональных стандартов.

— А-а… военизированное крыло Отдела жалоб?

— Джон… — в ее тоне угроза мешалась с раздражением.

— Жду не дождусь встречи с ними, — сказал Ребус и окончил разговор: в дверях появился Хоган, благодаривший судью за потраченное на них время. Закрыв за собой дверь, он негромко сказал:

— Хорошо держится.