Бримсон взглянул на нее так, словно счел ее полной идиоткой.

— Дело-то денежное… всегда нужно прикрытие.

— И вы отмывали деньги через солярий? — Шивон кивнула, показывая, что поняла схему. Бримсон и мать Тири были, оказывается, деловыми партнерами.

— У Ли, знаете ли, тоже было рыльце в пуху, — сказал Бримсон. — Ведь это он познакомил меня с Павлином Джонсоном.

— Ли знал Павлина Джонсона? Так отсюда и оружие?

— Я собирался сказать вам одну вещь, не знал только как…

— Какую вещь?

— У Джонсона были эти его небоеспособные муляжи, и ему нужен был человек, умевший вставлять в них ударник и всякое такое.

— И этим занимался Ли Хердман? — Шивон вспомнила хорошо оснащенную мастерскую в лодочном сарае. Да, работа несложная, если иметь инструменты и обладать соответствующим умением. У Хердмана было и то и другое.

Бримсон помолчал секунду, потом сказал:

— Мы все еще можем подняться в воздух, жаль не использовать коридор.

— Я не захватила паспорт. — Она потянулась к телефону. — А сейчас мне надо позвонить, Дуг.

— Я обо всем договорился… договорился с диспетчерами. Я собирался так много вам показать…

Встав, она взяла трубку.

— Может, в другой раз?

Но оба знали, что другого раза не будет. Бримсон оперся ладонями о стол. Шивон, прижав к уху трубку и уже начав набирать номер, сказала:

— Мне очень жаль, Дуг.

— И мне, Шивон. Поверьте. — И, оттолкнувшись от стола, он перепрыгнул через него, сбросив на пол все бумаги. Она уронила трубку, попятившись, наткнулась на стоявший сзади стул, потеряла равновесие и, перекувырнувшись, очутилась на полу. Руками она загораживалась от удара.

Дуг Бримсон всей своей тяжестью навалился на нее, придавил к полу, не давая вздохнуть.

— Пора в полет, Шивон, — прорычал он, сжимая ее кисти. — Пора в полет…

— Ну что, доволен, Бобби? — спросил Ребус.

— С ума сойти как доволен, — отвечал Бобби Хоган.

Они входили в бар возле причала Саут-Квинсферри. Приезд в Академию Порт-Эдгар они рассчитали очень удачно, прервав своим появлением доклад Клеверхауса помощнику главного констебля Колину Карсвеллу.

Набрав в рот побольше воздуха, Хоган сообщил, что все результаты, о которых докладывал Клеверхаус, — сущая чепуха, после чего подробно разъяснил почему.

Встреча окончилась тем, что Клеверхаус, не сказав ни слова, покинул помещение, предоставив коллеге Ормистону удовольствие жать Хогану руку и говорить, что его работа заслуживает поощрения.

— Что не означает, что поощрение это ты получишь, Бобби, — сказал тогда Ребус. Однако по плечу он Ормистона похлопал, давая понять, что великодушный его жест он оценил. Он даже пригласил того выпить с ними. Но Ормистон покачал головой:

— Думаю, это ты лишь по долгу службы, — сказал он.

Так что в бар Ребус и Хоган отправились вдвоем. Пока они ожидали своей очереди, приподнятое настроение Хогана несколько сникло. Обычно по окончании дела вся команда собиралась в убойном отделе, куда пиво таскали ящиками. Начальство могло выставить и бутылочку шампанского, и виски — для традиционалистов. Теперь же все было по-другому. Они были вдвоем — команда, в которой они начинали дело, уже разбрелась кто куда.

— Что будет на этот раз? — спросил Хоган, изображая веселье.

— Может быть, «Лафройг», Бобби?

— Что-то мерки у них маловаты, — заметил Хоган, окидывая стойку взглядом знатока. — Лучше удвоить.

— И решить сейчас, кто сядет потом за руль.

Рот Хогана дрогнул в сдерживаемой улыбке:

— По твоим словам, к нам должна была присоединиться Шивон.

— Это жестоко, Бобби. — Ребус сделал паузу. — Жестоко, но справедливо.

Бармен был готов принять их заказ. Хоган заказал виски для Ребуса и пинту лагера для себя.

— И две сигары, — добавил он. Повернувшись к Ребусу, он словно изучал его. Потом облокотился на краешек стойки. — Такой результат, Джон, навел меня на мысль подать в отставку, пока я на взлете.

— Господи, Бобби, да ты еще хоть куда.

Хоган фыркнул:

— Пять лет назад я бы с тобой согласился. — Он вынул из кармана пачку купюр и отложил десятку. — Но теперь с меня хватит.

— А что изменилось?

Хоган пожал плечами:

— Мальчишка, который мог вот так войти и застрелить двух своих одноклассников без всякой веской причины. То есть причины, веской в моих глазах… Мир изменился, это уже не мой мир, Джон.

— И это значит, что мы тем более востребованы.

Хоган опять фыркнул:

— В том смысле, что на нас охотятся как на раритеты?

— Нет, только в том смысле, что мы нужны как никогда.

— Кому нужны? Людям типа Карсвелла, потому что с нами они кум королю? Или Клеверхаусу, чтобы не кривить рожу сильнее, чем он это делает?

— Ну, хотя бы и им, — улыбнулся Ребус. Он плеснул воды в стоявший перед ним стакан — совсем чуть-чуть, чтобы допить остаток. Принесли две тонкие сигары, и Хоган стал разворачивать свою.

— А толком мы этого так и не знаем, правда?

— Чего «не знаем»?

— Почему Хердман сделал это… Шлепнул себя.

— А ты надеялся узнать? У меня такое ощущение, что ты привлек меня к этому делу, потому что молодежь тебя пугает. Тебе захотелось, чтобы рядом был другой такой же динозавр.

— Ты не динозавр, Джон! — Хоган поднял свою кружку и чокнулся с Ребусом. — За нас двоих!

— Не забудь Джека Белла, без чьего присутствия Джеймс, возможно, осознал бы, что стоит помалкивать и все будет шито-крыто.

— Тоже справедливо, — с широкой улыбкой заметил Хоган. — Ах уж эти мне семьи, да, Джон? — И он покачал головой.

— Да… семьи, — согласился Ребус, поднося к губам стакан.

Когда у него зазвонил мобильник, Хоган велел ему не отвечать. Однако Ребус взглянул на дисплей, думая, уж не Шивон ли это. Это оказалась не Шивон. Ребус показал рукой Хогану, что выйдет поговорить туда, где потише. Перед входом был так называемый «садик» — открытая заасфальтированная площадка со столиками, из-за ветреной погоды пустовавшими. Ребус поднес к уху мобильник.

— Джилл? — сказал он.

— Ты хотел, чтобы я держала тебя в курсе.

— Молодой Боб все еще поет соловьем?

— Я уже, кажется, хочу, чтобы он заткнулся, — со вздохом сказала Джилл Темплер. — Мы уже знаем все про его детство, и как его дразнили в школе, и как он писался… перескакивает то туда, то сюда, как блоха. Трудно понять, когда что произошло, на прошлой неделе или десять лет назад. Просит достать ему «Ветер в ивах».

Ребус улыбнулся:

— Книжка у меня дома. Я ему привезу.

Вдали послышался гул легкого самолета. Заслоняя глаза от яркого света, Ребус вгляделся вверх. Самолет был над мостом Форт-роуд-бридж, слишком далеко, чтобы понять, тот ли это самолет, на котором они летели на Джуру, или другой. По размеру вроде похож. Самолет лениво полз на высоте.

— Что тебе известно о соляриях? — допытывалась Джилл Темплер.

— А в чем дело?

— Он все время сворачивает на них. Тут какая-то связь с Джонсоном и наркотиками…

Ребус не отрывал взгляда от самолета. Тот внезапно нырнул вниз, гул изменил свой тембр. Затем самолет выровнялся, болтая крыльями вверх-вниз. Если это Шивон, то урок ей дается нелегко.

— Мать Тири Коттер владеет несколькими соляриями. Это все, что я знаю.

— Могут они быть прикрытием?

— Не думаю. В смысле, откуда бы она доставала?… — Сказал и осекся. Машина Бримсона, припаркованная на Кокберн-стрит, где располагался один из соляриев мамаши Тири… Оброненные Тири слова, что у матери роман с Бримсоном…

Дуг Бримсон, приятель Ли Хердмана… Бримсон со своими самолетами. Откуда он, черт возьми, раздобыл на них деньги? Миллионы, так сказал Рэй Дафф. Ребус тогда насторожился, но история с Джеймсом Беллом отвлекла его. Миллионы… Законный бизнес такие деньжищи вряд ли может принести, а вот незаконный — легко.

Ребус вспомнил слова, сказанные Бримсоном на обратном пути с Джуры:

Я часто думаю о том, какие разрушения мог бы причинить террорист даже на такой крохе, как «Сессна». Ведь здесь и верфь, и паром… и авто- и железнодорожный мосты… и аэропорт совсем рядом…