– Не разгибая спины.

– Ты вроде бы забыл об этом в Китае.

Телефон вновь зазвонил.

Возможно, Эмма… Второй звонок.

– По-прежнему будешь его игнорировать? – спросил Корн.

– Пока это мое рабочее место. Мое дело.

Телефон не умолкал.

– Твое дело? Или чье-то еще? Твой дружок Гласс может опутать своей паутиной полгорода, но другая половина по-прежнему свободна.

– Что за ерунду вы говорите. Кто такой этот Филип Дэвид, и почему вы считаете, что он должен меня интересовать?

Корн нахмурился:

– Возможно, ты и в самом деле простофиля Джо. Тогда у тебя действительно будут проблемы.

Телефон наконец-то заткнулся.

– Настойчивый, да? – Корн улыбнулся, глядя на аппарат, пытавшийся соединить Джона с кем-то, знавшим его номер. – Должно быть, что-то важное.

– Вы говорите, что у меня проблемы, – сказал Джон. – Так помогите мне разрешить их.

– Надо это понимать так, что ты готов заключить сделку?

– Мне никогда не везло в сделках.

– А как насчет Фрэнка? Ему тоже не везло? Или он учуял дым от твоего костра? Профессионалу, подобному ему, достаточно легкого дуновения.

– Фрэнк был моим другом.

– Как часто мы причиняем боль тем, кого любим.

– Никогда не встречался ни с каким Филипом Дэвидом, – сказал Джон. – Насколько я понимаю, он один из ваших парней.

– Фил был в группе быстрого реагирования. Армейский шпион-«невидимка». Ты работал для них?

– Я никогда не работал на разведку групп быстрого реагирования.

– Даже тогда, когда они назывались иностранные оперативные силы? Или тактические силы? Или как там их еще?

– Я служил в армии в тех подразделениях, которые были определены управлением.

– Каким управлением?

– Нашим управлением, я работал на ЦРУ.

Корн пожал плечами.

– Сроки вашей с ним армейской службы не пересекаются. Но бумаги не всегда говорят правду. А как насчет «Желтого фрукта»? – спросил он. – Ты знаешь, некоторые из этих парней осуждены военным трибуналом на закрытых судебных заседаниях в восемьдесят пятом?

– Филип Дэвид принадлежал к «Желтому фрукту»?

– Его имя упоминается. Но он не был пойман. Тогда. «Черная касса», – сказал Корн. – Большой соблазн в нашем деле. Миллионы секретных долларов могут ослепить любого.

– Я никогда не был связан с незаконными финансовыми операциями.

– Да, ты не был связан. Никаких личных злоупотреблений или намерений не было выявлено. За что тебе все-таки дали медаль?

– Вы же читали представление.

– Наши «ищейки» не занимаются разведкой.

– Тогда почему вы работаете на нас?

– Я на вас? – Корн ткнул пальцем в Джона. – Вспомни свое звание, Лэнг, это ты работаешь на меня!

– Значит, этот парень, Фил Дэвид, работал на силы быстрого реагирования.

– Может быть, – сказал Корн. – В восемьдесят втором он входил в группу быстрого реагирования. Тогда их команда, переодетая в гражданскую одежду, была заброшена в Хартум с целью удержать Ливию от устранения президента Судана. Государственный переворот сверг этого президента после того, как силы быстрого реагирования покинули страну. В восемьдесят пятом году Фил Дэвид был одним из стрелков сил быстрого реагирования, тайно переброшенных в Бейрут для уничтожения террористов, которые захватили «Боинг-847» компании «Трансуорлдэйрлайнс», однако Белый дом никогда не давал зеленый свет на выполнение этой операции.

– Я никогда не участвовал в операциях в Бейруте или Африке, – сказал Джон.

– Тогда почему тебя поколотили в Арлингтоне, когда ты пытался выследить армейского шпиона-«невидимку»?

– Вопросы, относящиеся к моей работе, должны быть направлены по соответствующим каналам.

– Кому? Кто дергает за твои веревочки, мистер оперативник?

– При чем тут Филип Дэвид?

– А кто дергал за его веревочки?

– Вы здесь единственный, у кого есть ответы на все вопросы, – заметил Джон.

– Никто не знает про него, – сказал Корн. – Когда запахло жареным, Фил Дэвид исчез из нашего поля зрения.

– Занялся частным сыском? Перешел на гражданку?

– Исчез, – сказал Корн. – Просто исчез.

Он склонился к лицу Джона:

– Почему ты не скажешь мне, чтобы я замолчал?

– Люблю интересные истории. – Джон нахмурился. – Вы рассказываете больше, чем спрашиваете.

– Я хочу показать тебе западню, в которой ты оказался.

– Нет, это вы… Вы построили эту западню, – прошептал Джон. Его голос окреп: – Если бы я обследовался на детекторе лжи и мне задавали бы эти вопросы… я не смог бы отрицать знание. Вы загнали меня в угол. Хотите сделать меня вашей проституткой, чтобы я покупал себе свободу, работая на вас.

– Ты потерял свою девственность еще до меня, – сказал Корн.

Зазвонил телефон.

– Невозможно работать, – быстро пробормотал Джон.

Должно быть, Фонг, и что ей вздумалось звонить именно сейчас, когда здесь этот чертов Корн. Нельзя позволить ему…

Джон нахмурился. На лбу выступили бусинки пота.

«И ты тоже понимаешь, что не даешь мне работать. Ты ведь не настолько… туп», – подумал Джон.

Телефон зазвонил опять.

– Я последний и единственный человек, которому ты можешь доверять, – сказал Корн.

– Дайте мне все обдумать. Зачем вы посадили мне на хвост парней в голубом седане несколько дней назад?

– На всякий случай, проверить, нет ли за тобой каких-нибудь грешков, – сказал Корн. – Ты выиграл «Оскара».

Телефон зазвонил в третий раз и смолк на середине звонка.

– И какой «невинной» шалостью вы заняты в данный момент? – спросил Джон.

– Я пытаюсь разобраться, что происходит в моем управлении. Это моя работа и твоя работа. Твоя обязанность – помочь мне. Если ты и в самом деле такой мистер Невинность, которого из себя строишь, то ты сделаешь это.

– Мне нечего вам сказать. – Джон пожал плечами. – Вы высосали отсюда все, кроме пыли. Если бы вы могли, вы давно бы сделали из меня форшмак…

– Возможно, – прервал Корн.

– Где ваши люди? Ваше прикрытие? Вы привели с собой команду, которой можете доверять и которая всегда готова добыть для вас необходимые «улики»?

Корн покопался в кармане пиджака и протянул Джону размытую фотографию тощего мужчины в солнечных очках и без рубашки. Судя по пейзажу на заднем плане, снимок был сделан где-то в тропиках.

– Это единственное фото твоего дружка Фила Дэвида, которое смогли раздобыть мои люди, – сказал Корн. – За девять часов активного поиска. Чтобы раздобыть его, нам пришлось поднять бывшего сослуживца Фила в четыре утра.

– Если он служил в армии, в разведке, в силах быстрого реагирования…

– Все его личные дела и компьютерные файлы исчезли. В Вирджинии негативы с его водительской лицензии «затерялись». Нам повезло, что удалось установить команду, с которой он был в Бейруте.

– И кто мог провернуть такое?

– Я думал, ты расскажешь мне.

Джон внимательно посмотрел на зернистую фотографию – это мог быть кто угодно.

– Это тот, за кем ты следил? – спросил Корн.

– Даже если бы я и следил за кем-либо, я не стал бы обсуждать свою работу без соответствующего…

В этот момент Джона осенило:

– Вы не доверяете своим людям. И конечно, вы не доверяете мне. Именно поэтому вы пришли сюда в одиночку.

– Ты единственный, кто действительно в одиночестве, – сказал Корн. – Отклонив мое предложение, ты подрубишь сук, на котором сидишь. Последнее время до меня доходили сообщения, что этот ваш офис развил бурную «деятельность». Затем Фрэнк погиб, тебя поколотили. Когда я обнаружил, что документы, связанные с Филипом Дэвидом, уничтожены, я понял, что не должен гоняться за фантомами. Понял, что был прав, подозревая тебя. Ты дурак, но, возможно, ни в чем не виноват. Давай разберемся, может быть, нам удастся заключить сделку.

– Я же говорил, что в сделках удача не сопутствует мне.

Корн сунул фотографию обратно в карман. Он подошел к двери, но, уже взявшись за ручку, оглянулся на Джона.

– В таком случае остается пожелать тебе попутного ветра, – сказал он и с улыбкой добавил: – Если ты действительно ни при чем, тебе не о чем беспокоиться, но знай: я иду за тобой след в след.