– Ты в порядке? Я звонила тебе прошлой ночью…

– Спасибо.

– Хотела убедиться… Такой ужас…

– Как ты узнала, что я здесь?

– Я видела тебя на слушаниях, но не была уверена, что ты пойдешь потом сюда, и… я подкупила полицейского у входа, чтобы он позвонил мне, если ты появишься.

– Подкупила?

– Пообещала, что в следующий раз, когда мне понадобится что-нибудь передать сюда, я пошлю это с Крисси. Это шикарная блондинка из моего офиса.

– О-о.

– Ловко, да? – Резкий смех. – По-моему, очень.

Эмме было тридцать два. На полголовы ниже Джона. Повернувшись к нему спиной, она рассматривала пустые стены.

– Видимо, мне не стоит расспрашивать тебя о том, что произошло?

– У меня нет ни одного достойного ответа.

– Ну-ну.

Элегантная фигура. Округлые бедра. Красавица.

– Ты так и не ответишь мне? – Она подошла к столу Фрэнка. Походка танцовщицы. Провела рукой по его поверхности, уселась на него, – Как ты?

– Все спрашивают. Я чувствую себя хорошо настолько… Что за идиотская фраза: хорошо, насколько можно. Никогда не думал, что попаду в подобный переплет.

– Да, тебе здорово досталось. – Она покачала головой. – Но с тобой все будет в порядке. Ты не похож на неудачника.

– Неудачника?

– Да. Тебя нелегко сломить. Скоро опять будешь как огурчик.

– Ты начиталась шпионских романов.

– Я не читаю их, и я знаю неудачников. Спроси моего бывшего.

– Уволь меня от этого. Я сильно сомневаюсь, что мы найдем с ним общий язык.

Она скрестила ноги. Очень привлекательные ноги. Короткая юбка открывала колени. Ее голубые глаза блестели.

– Фрэнк… Черт, просто не могу поверить.

– Да уж.

– Это слишком ужасно, чтобы быть правдой.

Они оба помолчали. Потом она заставила себя улыбнуться:

– Хорош Бауман, нечего сказать! Читать инструкции своего помощника вслух! Похоже, он впал в маразм!

– Что-то в этом роде, – сказал Джон.

– Интересно, как ваши парни, а не спецподразделение, собираются получить на материалах Коркорана хорошие отзывы прессы, – заметила она.

– Мы просто распутаем это дело.

Джон позволил себе улыбнуться.

– В какое время мы живем? – сказала она. – Прошло всего лишь два месяца, а взрыв заслуживает уже лишь четвертой страницы.

– Беда в том, что мы живем в интересное время.

– Когда любое событие привлекает внимание лишь ненадолго, – добавила она. – Единственная хорошая новость, что я убедила людей Обета задавать на слушаниях поменьше вопросов, касающихся нераспространения ядерного оружия в Центральной Азии.

– Спасибо, это сильно облегчает нашу задачу.

– Я тоже так считаю, – сказала она.

– Чего добивается твой босс своими нападками на нас? – поинтересовался Джон.

– После шестидесятых годов он не испытывает к ЦРУ теплых чувств. – Она улыбнулась. – Однако его позиция открыта для обсуждения.

– Чувствую, нам придется нелегко.

Они оба принялись рассматривать пустые стены. Возникла неловкая пауза. Джон думал о том, что следует сказать Эмме. Он знал, что она тоже сначала обдумывала слова, которые собиралась ему сказать. В большинстве случаев безо всякой задней мысли. Автоматически. Вообще же они говорили на одном и том же языке. Знали одни и те же песни. Оба выросли в небольших городках, учились в неэлитных школах. В общем, их сближала не только работа.

«Сейчас, – подумал Джон, – необходимо быть крайне внимательным в выборе слов».

– Слушай, ты не в курсе… Фрэнк занимался чем-нибудь особенным для тебя или для твоего босса? – спросил Джон.

– Только не для меня. Почему ты спрашиваешь?

– Я пытаюсь сложить воедино разрозненные куски.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Аккуратней. Будь с ней аккуратней.

– Ты хорошо знаешь парня, который работает личным помощником сенатора Фаерстоуна? – спросил он.

– Стива? Его персона интересует разведку?

– Да.

– Знаю немного. Они там все лихие ребята. Работать с ними? Такая новость достойна газетной передовицы, но твой босс не пойдет на это. Конечно, в эти дни никто не захочет разделить с Фаерстоуном газетные заголовки.

Меньше недели назад сенатор Чарльз Фаерстоун и женщина на тридцать четыре года моложе его, задерживавшаяся ранее полицией за проституцию, получили незначительные травмы, попав в аварию.

– Со Стивом все в порядке, – сказала Эмма. – Но его босса сейчас интересует только одно, и это вовсе не надзор за ЦРУ и не законодательная деятельность. Сейчас помощник Фаерстоуна наверняка поставлен перед выбором: или ему удается предотвратить скандал в прессе, или ему придется искать себе другую работу. А почему ты спросил про Стива? – поинтересовалась она.

– Ничего особенного. Я просто не очень хорошо его знаю.

– Ты всегда обманываешь женщин? – спросила Эмма.

– Обманывать всех и каждого – это моя работа.

– Прелестно!

Она улыбнулась. Тонкие губы. Алая помада.

Что делать?

Спросить ее и тем самым втянуть в это дело.

Позволить ей уйти и упустить шанс.

– Есть одно дело, в котором ты могла бы мне помочь. – Он сглотнул.

– Всего лишь одно?

Постарайся лгать не больше, чем это необходимо.

– Просто один парень задал мне странный вопрос.

– Член комитета? Помощник?

– Эй! Могу я иметь некоторые секреты!

– Да ну? Ну и что мне необходимо сделать?

– Он интересовался, известно ли мне что-нибудь о пребывании в Париже американца, которого зовут Клиф Джонсон.

Эмма пристально посмотрела Джону в глаза:

– Никогда про такого не слышала.

– Я тоже. Этот парень не уверен, но он думает, что Джонсон умер в этом году.

– Бурный выдался годок.

– Да, бурный. Мне кажется, что этот ретивый помощник – просто дерьмо собачье. Хочет заставить управление прыгать для него через кольца. Мне бы следовало сразу же подробно расспросить его и вывести на чистую воду. Однако я не сделал этого, а если я начну расспрашивать его сейчас, то буду выглядеть как круглый дурак, а наш офис будет выглядеть некомпетентным.

– Ты вовсе не дурак, – уточнила она.

– Что, если мы сделаем следующее. Твой компьютер соединен с банком данных по газетам библиотеки конгресса?

– А твой как будто нет? – Она еще раз оглядела ободранный офис. – По крайней мере был подключен?

– Здесь такой бедлам… ну, ты знаешь.

– Да. Я знаю. Проклятый мир. – Эмма вздохнула: – Ты хочешь объявить розыск этого Клифа Джонсона?

– Клифа Джонсона, и не надо суеты. Достаточно посмотреть «Интернэшнл геральд трибюн», «Нью-Йорк таймс», парижские газеты, если сможешь.

Эмма нахмурилась:

– Да нет ничего проще. Такие вещи сможет сделать даже старшеклассник. Почему ты просишь меня?

– Я не знаю старшеклассника, которому мог бы доверять.

Эмма насмешливо улыбнулась:

– А мне доверяешь.

– Если я прошу тебя о слишком многом…

– Не обращай внимания. Я сделаю это сегодня же.

– Спасибо. Я позвоню тебе.

– Или заходи. – Она улыбнулась, как будто знала какой-то секрет. – Мой босс хочет прислать соболезнования. Кому их адресовать?

– Спасибо сенатору Хандельману. Я сообщу тебе.

– Если не трудно.

Она сидела на столе, покачивая ногами. Ее жакет был расстегнут. Тонкая цепочка обвивалась вокруг шеи, исчезая под золотистой блузкой.

Не думай об этом. Зачем думать об этом сейчас?

– Может, перекусим? – спросила она.

Они довольно часто вместе ходили на ленч в кафетерий. С другими сотрудниками комитета или с Фрэнком. Или делили общую пиццу в служебном кабинете во время заседаний комитета.

– Который час? – спросил Джон.

– Одиннадцать тридцать пять.

– У меня есть еще кое-какие дела.

– О-о.

– С этим надо что-то сделать. – Он обвел рукой вокруг своего опустевшего офиса. – И со вчерашним.

– О-о, – повторила она. – Конечно.

Она соскользнула со стола.

Ее глаза были голубыми и яркими.