– С прошлого лета. Его привели ко мне в июле. Или в конце июня. Его родители погибли в автомобильной катастрофе, и он стал совсем неуправляемым, плохо учился. Они с братом занимались дома.

– Как часто он приходил к вам? – спросил Бентон.

– Обычно раз в неделю.

– А кто его привозил?

– Иногда Кристина, иногда Эв. Но чаще они приходили вместе.

– Каким образом он к вам попал? – спросила Скарпетта.

– Это довольно трогательная история. Кристина позвонила мне в студию. Она, видимо, постоянно слушала мои передачи и решила обратиться ко мне за помощью. Она рассказала, что опекает южноафриканского мальчика, у которого погибли родители. Он нуждается в помощи психиатра, ну и так далее и тому подобное. Прямо-таки разрывающая душу история. Я, конечно, согласилась его посмотреть. Вы не представляете, сколько писем пришло мне после этой передачи! И пишут до сих пор, интересуются судьбой этого маленького южноафриканского сироты.

– У вас есть запись этой передачи? – спросил Бентон. – Я имею в виду аудиоклип.

– Мы записываем абсолютно все.

– Как скоро вы сумеете передать мне ее вместе с записью сегодняшнего телевизионного шоу? Нас тут немного засыпало снегом, и мы пока ограничены в передвижении.

– Да, я слышала, у вас метель! Надеюсь, электричество не отключили? – Доктор Селф произнесла это таким тоном, словно последние полчаса они вели ничего не значащий светский разговор. – Я позвоню своему режиссеру, он пришлет вам записи по электронной почте, и наверняка предложит участвовать в моей передаче.

– И не забудьте о списке номеров звонивших вам в студию, – напомнил Бентон.

– Доктор Селф, а что вы можете сказать о Тони, брате Дэвида? – спросила вдруг Скарпетта, блуждая взглядом по снежной белизне за окном.

Снег продолжал идти.

– Ну… Они часто дрались.

– Он тоже к вам приходил?

– Нет, я его никогда не видела.

– Вы сказали, что видели обеих женщин. Вам не показалось, что одна из них страдает расстройством пищеварения?

– Откуда мне знать? Они не были моими пациентками.

– Но вы могли заметить это по внешнему виду. Она ела одну морковь.

– Судя по всему, это Кристина.

Скарпетта посмотрела на Бентона. Обнаружив пожелтение мозговой оболочки у убитой, она распорядилась, чтобы лаборатория ДНК немедленно связалась с инспектором Трашем. ДНК убитой женщины совпала с образцами ДНК, взятыми с желтых пятен на блузке, обнаруженной в доме сестер. Тело, найденное в Бостоне, скорее всего принадлежит Кристине, но Скарпетта не собиралась сообщать об этом доктору Селф, опасаясь, что та разболтает обо всем в эфире.

Бентон поднялся с дивана, чтобы подбросить в камин дров. Положив трубку, Скарпетта задумчиво смотрела, как снежинки кружатся в свете фонарей.

– По-моему, кофе сегодня больше не понадобится, – проговорил Бентон. – Мои нервы и так на взводе.

– А здесь вообще-то, кроме снегопадов, что-нибудь происходит?

– Главные улицы, вероятно, уже расчистили. Здесь с этим быстро. Не думаю, чтобы мальчики имели к этому какое-то отношение.

– Видимо, все-таки имели… – Скарпетта передвинулась ближе к огню. – Они ведь тоже пропали. Кристина мертва. Вероятно, остальные тоже.

Пит Марино связался по мобильнику с Джо Эмосом. Реба сидела рядом, листая сценарии его инсценировок.

– Мне надо с тобой поговорить. Есть проблема.

– Какая? – осторожно поинтересовался Джо.

– Я все тебе расскажу. Но сначала мне нужно кое-кому позвонить и кое-что уладить. Где ты будешь в ближайший час?

– В комнате один двенадцать.

– Ты сейчас там?

– Я туда иду.

– Чтобы устроить инсценировку, которую украл у меня?

– Если ты об этом хочешь поговорить…

– Нет, все обстоит гораздо хуже.

– Ну ты и молоток! – Реба шлепнула на стол папку со сценариями. – Отлично придумано! Сценарии блестящие. Пит!

– Мы пойдем к нему ровно в пять, чтобы он успел добраться до своего логова, – ответил Марино, набирая номер Люси. – Говори, что я должен делать!

– Мы оба повесим трубки, – медленно проговорила она, – потом ты на своем телефоне нажмешь кнопку конференции и наберешь номер моего сотового. Когда я отвечу, ты снова нажмешь кнопку конференции и наберешь номер своего сотового. Потом переведешь телефон в режим ожидания, чтобы оставить линию открытой, или просто не будешь класть трубку. Если кто-то подслушивает наш разговор, у него будет впечатление, что ты разговариваешь из кабинета.

Выждав несколько минут. Марино сделал все, как было велено, после чего они с Ребой вышли из здания и он продолжил говорить с Люси по мобильному. Оставалось надеяться, что Джо их слушает. Пока им с Люси везло. Связь была отличная, голос ее звучал так, словно она сидела в соседней комнате.

Болтали они о мотоциклах.

Мотель «Последняя остановка» представлял собой широкий фургон, разделенный на три помещения, где устраивались инсценировки преступлений. Каждое помещение имело отдельный вход, обозначенный с номером на двери. Комната 112 находилась посередине. Марино заметил, что ее окно задернуто, внутри работает кондиционер. Ни секунды не медля, он подошел к запертой двери и с ходу вышиб ее ногой, обутой в фирменный харлеевский сапог. Тонкая дверь с грохотом отлетела к стене. Джо сидел за столом – в наушниках, рядом стоял магнитофон, подключенный к телефонному аппарату. Удивление на его лине сменилось ужасом. Марино и Реба некоторое время молча смотрели на него.

– Знаешь, почему это место называют мотелем «Последняя остановка»? – нарушил тишину Марино, подходя к Джо и сгребая его в охапку, словно тот ничего не весил. – Потому что тебе конец.

– Отпусти! – завопил Джо.

Марино приподнял мерзавца над полом, так что их лица оказались на одном уровне, и резким движением притиснул его к стене.

– Отпусти! Мне больно!

Марино разжал руки, и он грохнулся на пол.

– Ты догадываешься, зачем она здесь? – Марино кивнул на Ребу. – Чтобы арестовать твою несчастную задницу.

– Но я ничего не сделал!

– Фальсификация протоколов. Крупная кража. Возможно, убийство. Ведь это ты украл ружье, из которого разнесли голову старухе. Добавь сюда мошенничество, – перечислял Марино, ничуть не заботясь о том, чтобы аргументировать обвинения.

– Ничего не знаю! О чем ты говоришь?!

– Прекрати орать. Я не глухой. Детектив Вагнер является свидетелем, верно?

Реба мрачно кивнула. Марино никогда не видел такого жесткого выражения ее лица.

– Я к нему и пальцем не притронулся, – сказал ей Марино.

– Абсолютно точно.

Джо был так ошеломлен, что, кажется, обмочил штаны.

– Может, скажешь, зачем ты стащил ружье и кому ты отдал его или продал? – Марино рывком вытащил из-за стола стул и, повернув его, сел на него верхом, положив свои огромные ручищи на спинку. – Или это ты снес старой даме голову, воплощая инсценировки в жизнь? Только у меня такого сценария не было. Ты, должно быть, украл его у кого-нибудь другого.

– Какая еще дама? Я никого не убивал! И не крал никакого ружья! Какое ружье?

– То самое, из которого ты стрелял двадцать восьмого июня в три пятнадцать дня. А потом подменил запись в компьютерном журнале.

Джо в изумлении открыл рот.

Марино вытащил из заднего кармана листок и, развернув, вручил его Эмосу. Это была фотокопия страницы журнала с записью о том, что Джо Эмос брал «моссберг», а потом якобы возвратил его.

Джо недоуменно уставился на документ. Руки у него дрожали.

– Клянусь Богом, я его не брал! Я помню, как все было. Я испытывал оружейный желатин, возможно, стрелял по нему. Потом пошел в лабораторию, чтобы испытать еще несколько новых блоков. Те, которые мы использовали для имитации пассажиров при авиакатастрофах. Я помню, Люси сбрасывала с вертолета фюзеляж, чтобы студенты могли…

– Ближе к делу!

– Когда я вернулся, ружья уже не было. Я решил, что Винс вернул его в хранилище. Был уже конец дня. Он, вероятно, запер его, перед тем как идти домой. Я просто кипятком писал от злости, поскольку намеревался еще пострелять.