– А сейчас мы займемся словами, – произнесла в микрофон доктор Лейн. – Просто читайте слова слева направо. И не забывайте, что двигаться нельзя. У вас все отлично получается.

– Есть.

– Хотите посмотреть, как он выглядит в натуре? – спросил оператор конвоиров.

Оператора звали Джош. Он занимался физикой в Массачусетском технологическом институте и сейчас работал над получением ученой степени. Блестящий, но несколько эксцентричный ученый с весьма своеобразным чувством юмора.

– Я его уже видел. Ходил с ним сегодня утром в душ, – ответил один из конвоиров.

– А потом что? – спросила доктор Лейн Бентона. – Что он с ними делал после того, как сажал в машину?

– Красный, синий, синий, красный…

Конвоиры подошли к монитору, за которым сидел Джош.

– Завозил куда-то, выкалывал глаза, пару дней насиловал, потом перерезал горло и оставлял труп в какой-нибудь жуткой позе, – будничным голосом сообщил Бентон, словно описывая клинический случай. – Это в тех случаях, о которых мы знаем. Но я подозреваю, что жертв было больше. В тот же период времени во Флориде пропали еще несколько женщин. Их тела так и не нашли.

– А куда он их отвозил? В мотель, к себе домой?

– Подождите минутку, – сказал Джош конвоирам, переключаясь с трехмерного изображения на штриховку. – Вот это действительно круто. Мы никогда не показываем это пациентам.

– Как же они соглашались с ним ехать?

– Он им вешал лапшу на уши.

– Есть одно интересное обстоятельство, – задумчиво произнес Бентон, наблюдая за Джошем, чтобы вовремя вмешаться, если тот слишком увлечется. – На всех телах были обнаружены микроскопические частички меди.

– Откуда они там взялись?

– Они находились в земле и мусоре, которые прилипли к их волосам, коже и пятнам крови.

– Синий, зеленый, синий, красный…

– Очень странно…

Доктор Лейн нажала кнопку микрофона.

– Мистер Дженрет? Как у вас дела? Вы в порядке?

– Так точно.

– Сейчас вам будут показывать слова, обозначающие цвет, но цвет букв будет отличаться от цвета, который обозначают слова. Вы будете называть только цвет шрифта.

– Есть.

– По-моему, это потрясающе. – сказал Джош, когда на экране его монитора появилось нечто напоминающее посмертную маску. Голова Бэзила Дженрета была как бы разрезана на миллиметровые ломтики, которые затем собрали воедино. Безволосая и безглазая, она не имела шеи, словно ее насильственно отделили от туловища.

Джош покрутил изображение, чтобы конвоиры могли увидеть его со всех сторон.

– А почему она как отрезанная? – спросил один из них.

– Это граница сканирования.

– Кожа какая-то ненастоящая.

– Красный, э-э, зеленый, синий, то есть красный, зеленый… – зазвучал голос Бэзила.

– Это не кожа. Как бы это объяснить… компьютер воссоздаст только объем, условную поверхность.

– Красный… синий, э-э… зеленый, синий, то есть зеленый…

– Мы используем это изображение только для функционального анализа, чтобы собрать все данные и оценить их. Ну разве что слегка позабавимся…

– Ну и страшилище!

Бентон стал проявлять признаки нетерпения. Определение цвета прекратилось. Он строго посмотрел на оператора:

– Джош! Вы готовы?

– Четыре, три, два, один, готово, – произнес Джош, и доктор Лейн продолжила эксперимент.

– Синий, красный, то есть, черт… э-э… красный, то есть синий, зеленый, красный… – совсем запутался Бэзил.

– Он объяснил вам, зачем он это делал? – спросила доктор Лейн.

– Извините, не понял. Что значит зачем?

– Красный, синий, черт! Э-э… красный, сине-зеленый…

– Зачем он их ослеплял?

– Он сказал, что не хотел, чтобы они видели, какой у него маленький пенис.

– Синий, сине-красный, красный, зеленый…

– С этим заданием он явно не справился, – заметила доктор Лейн. – Большую часть цветов он назвал неправильно. Скажите, а в каком полицейском управлении он работал, чтобы я знала, где не стоит попадаться за превышение скорости?

Она нажала кнопку микрофона.

– У вас все в порядке?

– Так точно.

– Он работал в округе Дейд.

– Как жаль. Я всегда любила Майами. Значит, вот как вы его заполучили. Благодаря своим связям в южной Флориде, – подытожила доктор Лейн, снова нажимая кнопку.

– Не совсем так.

Глядя на голову Бэзила, выглядывающую из дальнего конца магнитной трубы, Бентон представил себе все остальное – джинсы и белую рубашку, застегнутую на все пуговицы.

В клинике заключенным не разрешалось носить тюремную одежду. Это могло повредить репутации заведения.

– Когда мы начали искать в исправительных учреждениях кандидатов для своего исследования, во Флориде решили, что он как раз то, что нам нужно. Парень им здорово докучал, и они рады были от него избавиться, – объяснил Бентон.

– Очень хорошо, мистер Дженрет, – сказала доктор Лейн в микрофон. – А сейчас доктор Уэсли войдет в камеру и даст вам мышь. Теперь вы будете смотреть на лица.

– Есть.

Обычно доктор Лейн сама входила в камеру к пациентам. Но к тем, кто проходил исследование по методу «Хишник». женщины не допускались. Да и мужской персонал больницы должен был соблюдать в камере осторожность. За ее пределами меры безопасности при собеседованиях определялись самими врачами. Войдя в камеру в сопровождении двух конвоиров, Бентон закрыл за собой дверь и включил свет. Охранники, переминавшиеся у магнита, с любопытством наблюдали, как он подключает мышь и вкладывает ее в привязанную руку Бэзила.

Преступник был довольно невзрачен – низкого роста, щуплый человечек со светлыми редеющими волосами и маленькими, близко посаженными глазками. В животном мире такие глаза имеют хищники – львы, тигры и медведи. Глаза у тех, на кого охотятся – жирафов, кроликов, голубей, – поставлены шире и находятся несколько сбоку. Периферическое зрение помогает им выжить. Бентону всегда было интересно, распространяется ли этот эволюционный феномен на людей. Но на такие исследования вряд ли кто-то даст денег.

– Вы в порядке, Бэзил? – спросил пациента Бентон.

– А что за лица мне будут показывать? – спросила голова Бэзила из трубы.

– Доктор Лейн вам все объяснит.

– У меня для вас есть сюрприз, – заявил Бэзил. – Скажу, когда закончим.

В его глазах мелькнул зловеший огонек.

– Прекрасно. Я люблю сюрпризы. Еще несколько минут, и мы закончим, – с улыбкой откликнулся Бентон. – И тогда сможем немного поболтать.

Бентон и конвоиры вышли из камеры. Доктор Лейн начала объяснять Бэзилу, что, увидев мужское лицо, он должен нажать левую клавишу мыши, а если лицо будет женское, то правую.

– Ничего не говорите, просто нажимайте клавиши, – повторила она.

Пациент должен был пройти три испытания, целью которых было отнюдь не выяснение его способности различать пол. На самом деле здесь определялось эмоциональное воздействие. Поверх мужских и женских лиц, появлявшихся на экране, накладывались изображения других лиц, которые исчезали так быстро, что глаз не успевал их различить. Однако в мозгу запечатлевался определенный образ. Мозг Дженрета видел эти лица, счастливые, сердитые или испуганные – они провоцировали возникновение соответствующих эмоций.

После каждой серии изображений доктор Лейн спрашивала пациента, какие чувства он испытывал к ним. По мнению Джен-рета, мужские лица были более серьезными, чем женские. Он повторял это после каждой серии портретов. Само по себе это ничего не значило. Прежде чем делать выводы, надо проанализировать несколько тысяч нейрограмм. Без этого любые полученные здесь результаты не будут иметь никакого значения. И только потом ученые смогут увидеть, какие участки мозга были наиболее активны во время испытания. Все это делалось для того, чтобы выявить, чем мозг испытуемого отличается от мозга нормального человека, и найти какие-то скрытые отклонения, помимо той случайной кисты, которая никоим образом не определяла преступные наклонности личности.