6 мая

Господин Фудзио Уно!

Извините, что так долго не писала. Я была занята работой. Весной у меня много заказов из-за обилия праздников, и я не могла подвести своих молодых клиенток. Для них очень важно — одеться в кимоно на праздник, а меня связывает договор. Мне приходилось больше думать о работе, чем о своем здоровье или Вашем существовании. Поэтому в это время я и не писала Вам писем.

Я понимаю, что, находясь в тюрьме, Вы страдаете. Но иногда страдания, от которых нет спасения, необходимы людям. Возможно, именно в такие моменты человек действительно становится человеком.

Я сейчас тоже совершенно одна. После всего, что случилось, моя сестра так и не вернулась в дом и почти не звонит мне. Прихожане в церкви смотрят на меня так, словно хотят сказать: «У нее какие-то отношения с убийцей». В общем, те люди, что с радостью сели бы рядом с премьер-министром, явно не хотят сидеть рядом со мной.

Из-за того, что Вы когда-то бывали в моем доме, я теперь совершенно одинока. Я окунулась в печаль и в одиночество. Это тяжело, но, думаю, небесполезно для моей жизни.

В первое время я очень переживала, а сейчас научилась трезво смотреть на все это. Я поняла, как важно сохранять в себе душевное тепло, невзирая на то, что говорят люди. Это не ирония. В самом деле, познакомившись с Вами, я преодолела свою простоту. За это я испытываю к Вам чувство глубокой благодарности. Вы тоже, пожалуйста, будьте благодарны за подаренную Вам возможность пройти через страдания, печаль и одиночество. Именно они дают Вам шанс переродиться.

В Ваших предыдущих письмах меня удручал тот факт, что Вы не чувствуете угрызений совести из-за того, что лишили жизни людей. Я пыталась Вас увещевать, но вскоре отказалась от этой затеи. Раз Вы ничего не чувствуете, то, возможно, и не несете ответственности. Если я произнесу это вслух, многие люди придут в бешенство. Что такое?! Это «дьявол-душегуб», он убил шесть человек и не несет ответственности?! Но того, кто не обладает способностью чувствовать, довольно сложно заставить приобрести это качество.

Я где-то читала, что в мире мало людей, не чувствительных к боли и холоду. Но в плане морали и нравственности Вы точно принадлежите именно к этому типу. Я сожалею об ограниченности ваших способностей. Я могу сказать Вам только это.

Теперь о деле. Ваша семья почти полностью возместила расходы по судебному процессу. «Почти полностью» означает, что адвокат Кадзами назначила чрезвычайно низкую плату, которую они аккуратно выплатили. Но я, сожалея, что так получилось, из чувства благодарности к адвокату немного доплатила ей.

Но на днях вопрос подачи апелляции по Вашему делу повис, в воздухе. Ваши родственники, видимо, не хотят больше проблем, и дальнейшие расходы, по их мнению, должно нести государство.

Если Вы желаете, чтобы адвокат Кадзами по-прежнему занималась Вашим делом, я подумаю насчет оплаты ее услуг. Пожалуйста, сообщите мне, что Вы думаете по этому поводу.

12 мая

Юкико Хате

Приговор таков, какой я и ожидал. Меня даже не трясло, душа была спокойна. Вероятно, потому, что я думал о тебе. Мысли о тебе чудесным образом успокаивают душу. В них я черпаю силы.

Я хотел бы с тобой встретиться. Встретиться хотя бы еще один раз.

Встреча — это чудесная, великая вещь. Я понял, что встреча может принести огромное счастье. Хотя об этом, наверное, мало кто задумывается.

Госпожа Кадзами сказала: «Судебный процесс оплачивается из народных средств». И добавила: «Но если вы хотите сохранить свою жизнь, у вас есть право добиваться этого». Странно, что она говорит об этом тем же тоном, каким обычно, наверное, спрашивают, что случилось с соседской собачкой или что взять на ужин.

Я на это ответил: «Ну что ж, раз общество так меня ненавидит, я отплачу ему и умру, истратив деньги налогоплательщиков без всякого толку». Мне эта фраза, однако, показалась словесной игрой.

Свои деньги ты старательно зарабатываешь проворной иголкой, послушной твоим тонким пальцам, сидя в той тихой комнате. Можно ли потратить на меня эти деньги? Нет, я возьму государственного защитника. Пусть им будет даже слабый, дряхлый старик, на лбу которого написано, что он никуда не годится. Ради собственного развлечения я буду делать все, чтобы внушить ему отвращение к себе. Я люблю бороться с врачами и адвокатами, которые не хотят добросовестно лечить и защищать бедных.

После вынесения приговора я изо всех сил стараюсь держаться. Я был спокоен, даже когда зачитывали приговор. Среди судей есть одна женщина, совсем молоденькая, сидит с правого края стола. Она худая, с плохим цветом лица, похожа на лисичку. Выражение лица у нее совершенно бесчувственное, бессердечное. Я пытался во время процесса подсчитать, сколько же у нее на лице прыщей. Если бы не прыщи, ее вообще было бы трудно принять за живого человека.

Весна все еще продолжается?

Природа жестока. Человек умирает, а цветы продолжают цвести. И ветер продолжает шуметь.

16 мая

Господин Фудзио Уно!

Природа не жестока. Она возвышенна и добра! Вы говорите, что здоровы несмотря ни на что. Но я почувствовала в этих словах неестественность и постаралась написать Вам письмо как можно быстрее.

В прошлом письме Вы употребили выражение «изо всех сил». Никто не должен что-то делать изо всех сил. Нам следует смиренно проходить через печали и страдания — через дарованные нам судьбой обстоятельства.

Вы не должны упорно настаивать на государственном защитнике. Не думаю, что у меня есть более достойное дело, на которое можно употребить свои деньги. Я живу в доме с земельным участком, относительно роскошном для сегодняшней Японии. Моя сестра, надеюсь, меня отсюда не выгонит. Мне не нужно столько денег.

Не лгите, пожалуйста. И не падайте духом.

23 мая

Господин Фудзио Уно!

Прошлым вечером мне неожиданно попали на глаза слова, которые Вам следует прочитать. Я посылаю Вам только их.

Наверное, Вы думаете, что только Вам пришлось оказаться на распутье, что только у Вас жизнь похожа на ужасный сон. Но Вы ошибаетесь.

Святой Павел, один из апостолов, обращаясь к жителям Коринфа, сказал: «Я вам сказываю братия: время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие; и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего».[55]

Не только для Вас истекает время. Его действительно остается все меньше. Потому что каждый из нас идет к своей смерти.

17 июня

Господину Фудзио Уно

Сегодня по телевизору я услышала о решении суда.

Думаю, что семьи Ваших жертв могут радоваться. Столкнувшись с жестокой бедой, люди требуют для виновного в ней самой ужасной смерти. Это нормальное желание. Я бы не сказала такой ужасной вещи никому другому. Но у Вас, похоже, притуплены ощущения, присущие обычным людям, поэтому Вам я могу это сказать.

Пожалуйста, постарайтесь остаться в живых.

Если Вы будете жить, то, возможно, станете иным человеком. Я считаю, что Вы уже сильно переменились.

Я спрашивала у адвоката Кадзами относительно апелляции. Она говорит, что этот вопрос должен быть решен в течение двух недель. Вьюнки «Синева небес», которые я посадила в прошлом месяце, уже пустили побеги.

22 июня

Юкико Хате

Спасибо тебе за письмо и за все остальное. Я уже и не помню, сколько раз до сегодняшнего дня читал раздел об апелляции во второй статье третьего тома уголовно-процессуального кодекса (часть первая). Даже текст стал расплываться перед глазами.

Никаких глупостей я делать не желаю.

Я стараюсь сохранять спокойствие. Однако, говоря твоими словами, неспособность сохранять спокойствие — нормальное явление. Значит, человеку можно приходить в ярость, возбуждаться или дрожать?

Вместе с этими мыслями во мне струится поток совсем других эмоций. И они меня немного смущают.

Говорят, нынешний министр юстиции Миура сразу же после своего назначения подписал приказ о приведении в исполнение трех смертных приговоров. Наверное, хочет поскорей разобрать скопившиеся дела. Так мне объяснила госпожа Кадзами.

За «Синеву небес» спасибо. Только это и могу сказать. В этом году они цветут, наверное, уже в третий раз? Похоже на сон. Действительно, два года прошли быстро. Пролетели незаметно. Это были неплохие деньки. Плохие дни тянутся долго.