VI. Обвиняемому отказали в разрешении назначить администратора епархии, хотя приказ об этом определенно находился в папском бреве. Мотивом, выставленным для оправдания нарушения папского распоряжения, явилось следующее обстоятельство: Его Святейшество, приказывая это, не знал, что администратор уже был назначен королем и что Павел IV подтвердил это назначение.

VII. Карранса путешествовал в носилках в сопровождении дома Диего Гонсалеса, вальядолидского инквизитора, и дома Лопе д'Авельянеды, который был назначен домом Гаспаром де Суньигой в 1561 году для его караула. Последняя предосторожность доказывает, что он не был свободен.

VIII. Архиепископ прибыл в Картахену 31 декабря, и ему отвели помещение в крепости. С этого времени он находился на ответственности наместника провинции, вследствие чего Гонсалес и королевская гвардия вернулись в Вальядолид. Не дали бы подобного эскорта прелату, если бы инквизиторы верили в преподаваемое ими учение об отлучении, которым папа поражает строптивых, отказывающихся подчиниться приказам, выраженным в его буллах.

IX. В воскресенье, 27 апреля 1567 года архиепископ Толедский отправился из Картахены на первой неаполитанской галере. Его поместили в люке, потому что кормовая каюта была занята герцогом Альбой, губернатором фландрских провинций.

X. Кроме его слуг и главного стража Авельянеды, его сопровождали члены совета инквизиции; дом Диего де Симанкас, избранный епископом Сыодад-Родриго, и дом Антонио Пасос, который был назначен епископом Пати в Сицилии по прибытии в Рим; калаорский инквизитор дом Педро Фернандес де Теминьо, впоследствии епископ Авилы; дом Херонимо Рамирес, прокурор совета инквизиции, умерший в Риме; Севастиан де Ландета и Альфонсо де Кастельон, секретари вальядолидской инквизиции, а также другие чиновники, которые все путешествовали за счет прелата. С ним были также его защитники дон Мартин д'Альпискуэта и дон Альфонсо Дельгадо, каноник и инспектор школ толедской церкви, бывший потом епископом Асторги.

XI. Когда галера прибыла в Геную, герцог Альба высадился, чтобы отправиться во Фландрию, а другие пассажиры для того, чтобы неделю отдохнуть. Архиепископ перешел в кормовую каюту 18 мая, в день Троицы. 25 мая прибыли в Чивитавеккью, где их ожидали испанский посол Рекесенс и Паоло Вислерсио, племянник папы и капитан его гвардии. Посол завладел особою архиепископа, согласно королевскому приказу, и передал его в Риме 29 мая в руки папы. Саласар де Мендоса утверждает, что это событие произошло 27 мая. Мы должны в этом случае более доверять Херонимо Лонгомарсинио, который был в Риме, где написал комментарии к письмам Джулио Поджиано.

I. Когда архиепископ Толедский прибыл в Рим, папа назначил ему местом заключения апартаменты, занимаемые верховными первосвященниками в замке Св. Ангела. Это помещение, более обширное, чем то, которое Карранса занимал в Испании, дало ему свободу движений, в которой он нуждался; теперь он мог наслаждаться видом Тибра и лугов, украшающих его берега. Его здоровье поправилось, и силы восстановились. Ему было позволено иметь прислуги на три человека больше, чем в Вальядолиде. Святой отец запретил говорить с ним о его деле. Пока процесс продолжался, ему не было разрешено ни причащение, ни служение обедни. В Испании он не имел свободы исповедоваться; в Риме ему даровали эту милость в юбилей, следовавший за его прибытием, и затем четыре раза в год.

II. Пий V назначил шестнадцать юрисконсультов процесса, а именно: кардинала Ревиву, сицилианца, архиепископа Пизы,[174] патриарха Константинопольского[175] и епископа Сабины;[176] кардинала Пачеко, испанца, первого архиепископа Бургоса, покровителя испанских церквей; кардинала Гамбайю, итальянца, епископа Витербо (все трое были главными инквизиторами); кардинала Кьезу, миланца, префекта папской сигнатуры[177] по делам правосудия; дома Гаспара де Сервантеса, испанца, архиепископа Таррагоны и впоследствии кардинала; дома Диего де Симанкаса, испанца, епископа Сьюдад-Родриго, а затем Бадахоса и Саморы, члена совета испанской инквизиции; дома Антонио Мориса де Пасоса, испанца, епископа Пати в Сицилии, затем епископа Авилы и Кордовы, председателя совета Кастилии; дома Родриго де Вадильо, испанца, епископа Чефалу, бывшего генерала бенедиктинского ордена, одного из квалификаторов процесса; дома Педро Фернандеса де Теминьо, члена совета испанской инквизиции и затем епископа Авилы; брата Томаса Манрике, испанца, доминиканца, гофмейстера апостолического дворца; Хуана Антонио Сарторио, архиепископа Санта-Северины, депутата испанской инквизиции, потом кардинала и председателя папского епитимийного суда; Феликса Перети, епископа Санта-Агата де Готи, затем кардинала и папы под именем Сикст V; Эвстаджо Лукателли, епископа Ареццо; доктора Артимо, аудитора по делам апостолической камеры, и Пьетро де Камайяно, епископа Фьезоле. Папа назначил обвинителями прокурора совета инквизиции, двух секретарей-итальянцев и двух приехавших из Испании. Он приказал перевести весь процесс на итальянский язык; на этот труд пошел остаток 1567 года и часть следующего.

III. Толедские каноники представились папе и вручили ему письмо от 8 нюня, которое толедский капитул адресовал Его Святейшеству, умоляя верховного первосвященника принять во внимание заслуги архиепископа и его высокое положение, а также честь и утешение их церкви, которая в течение восьми лет была лишена своего пастыря. Он надеялся, что святой отец соблаговолит оказать прелату милость, совместимую с правосудием и религией. Пий V ответил 20 июля толедскому капитулу, что с удовольствием прочел его письмо, потому что оно обнаруживает благороднейшие чувства и трогательный интерес к участи прелата. Он обещает капитулу исполнить просьбу, в особенности приказать быстрый разбор процесса, как только будет окончен перевод документов. Он рекомендует ему умолять о помощи Святого Духа для счастливого конца этого дела. Вследствие этого, хотя капитул предварил путешествие своих депутатов девятидневкой торжественных месс и несколькими крестными ходами, он распорядился отслужить утроенное число обеден и совершить много благочестивых дел, чтобы вымолить милость Неба.

IV. Когда было замечено, что произведения и рукописи Каррансы остались в Испании, Его Святейшество приказал своим бреве от 7 ноября выслать их тотчас в Рим. Почему эти бумаги не были посланы вместе с остальными документами процесса? Разве они не составляли его части? Разве не предвидели, что папа потребует их? Преступное желание продлить судопроизводство было настоящей причиной этого упущения и множества других беззаконий, на которые можно было жаловаться. Папская булла, приказывавшая отправку документов всего процесса целиком, была плохо исполнена, как видно из этого обстоятельства, которое не было последним, так как в Риме обнаружили, что недостает еще других бумаг, о которых упоминается в заметках и актах судопроизводства. Их потребовали; они были посланы в 1570 году, что породило новое промедление. Поверим ли мы, что подобное неповиновение папским приказаниям, даже под угрозой отлучения, не имело иной причины, кроме небрежности секретарей и других низших чиновников святого трибунала?

V. Когда перевод документов был закончен и начались конференции юрисконсультов, прокурор потребовал, чтобы они происходили в присутствии папы. Эта просьба излишне затянула обсуждение дела, так как верховный первосвященник, у которого было много других дел, часто отсутствовал. Тот же прокурор отвел Томаса Манрике, гофмейстера апостолического дворца, сказав, что он доминиканец и друг Каррансы. Папа уважил отвод и назначил на место Манрике доктора Толедо, иезуита, проповедника Его Святейшества и затем кардинала, которого прокурор также счел нужным отвести по причине его родственных связей с домом Антонио Толедским, великим приором ордена св. Иоанна, другим другом архиепископа.