— Мала, я видел тебя на мостике «Гипериона», когда ты изучала карту Магелланова Облака. Ты проводила линии траекторий к этой части созвездия Ориона. Зачем? Почему ты так заинтересовалась той новой?

— Не помню, чтобы делала что-то подобное. По-моему, ты перетрудился. Тебе уже мерещится черт знает что.

Несколько секунд Корсо пристально смотрел ей в лицо. Но ничего, кроме недоумения, увидеть не смог.

— Ты больше ничего не хочешь сказать?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сердито отрезала она.

— Ладно. — Корсо махнул рукой. — Забудь. — Откинувшись на спинку сидения, фриголдер на несколько мгновений закрыл глаза, а когда открыл их, продолжил уже спокойнее: — Послушай, до того как мы попадем на реликт, я хочу предупредить тебя. На борту есть такие защитные системы, которые мы не можем перенести на поверхность из-за опасения, что активируются программы самоуничтожения. Они используют искусственные гравитационные поля, которые могут буквально раздавить кого-то или что-то, если сочтут это угрозой, и хотя мы смогли проникнуть довольно далеко, тем не менее факт остается фактом.

— Спасибо за предупреждение, но мне хотелось бы знать, что именно со мной может случиться, когда мы попадем на борт этой штуки. Знать до того, как я рискну жизнью.

— Гарантирую, с тобой ничего не случится, Мала, — ответил Корсо.

Если фриголдер и пытался скрыть ложь, получилось у него плохо.

Дакота взорвалась.

— Немедленно доставьте меня наверх, — воскликнула она, поднимаясь со своего места и направляясь к пульту управления. — Что бы вы ни задумали, я под этим не подписывалась.

Арбенз кивнул Киерану. Тот встал и кулаком ударил девушку в лицо. Прежде чем упасть, Дакота увидела побледневшее, ошеломленное лицо Корсо. В следующее мгновение она уже стояла на коленях, а Киеран выкручивал ей за спиной руку и делал это до тех пор, пока не уложил ее лицом на пол.

В животе заворочалось что-то кисловато-противное, и Дакота еле сдержала приступ рвоты. Киеран еще немного нажал, и она вскрикнула — боль была такая, словно он выкручивал руку из плечевого сустава.

Гарднер смотрел на нее сверху вниз со своего места — с жалостью и отвращением.

— Все это время, мисс Меррик, вы думали, что мы не узнаем, кто вы на самом деле? Неужели можно было не заметить, как отчаянно вы стремились убраться из Солнечной системы через день или два после взрыва Бурдэйн-Рока? Неужели вы всерьез полагали, что нам не удастся узнать, что человек, который хотел убить вас и чуть не убил Удо Манселла, состоял на службе у Александра Бурдэйна?

Дакота молча смотрела в пол, находившийся в миллиметрах от ее носа, стараясь восстановить дыхание.

— Не так уж сложно установить связь между событиями, если знаешь, где искать, — продолжил Гарднер. — Марадос принимал участие в конфликте в порту Габриэль. Северн тоже там был. Вывести заключение относительно вашего прошлого не составляло труда. Полагаю, вы убили Джозефа Марадоса, а потом использовали свои замечательные способности, чтобы замести следы. Таким образом, вы убрали еще одного неудобного свидетеля вашего преступления. Вы убрали данные о его смерти из архива, чтобы мы не заподозрили вас. Но у меня есть свои источники информации помимо официальных каналов.

— Мы знаем, что ты была в порту Габриэль, Дакота, — раздался звенящий от ярости голос Киерана. — В глазах народа Фриголда ты грязная убийца. На твоих руках наша кровь.

— Это неправда, и вам это известно. Я не убивала ни Джозефа, ни кого-то другого, — попыталась возразить Дакота. — Я не знаю, кто его убил…

Арбенз пробормотал что-то невнятное, и через секунду она ударилась лбом о пол. В глазах потемнело… Следующий, не менее болезненный удар не заставил себя ждать.

— Осторожнее, нам нужно, чтобы она была в сознании, — воскликнул сенатор. — Дакота? — Теперь его голос звучал совсем близко, и она поняла, он наклонился к ней. — Ты меня слышишь?

Дакота застонала, потом с трудом кивнула, чувствуя во рту горечь желчи. Уголком глаза она видела Гарднера и еще двоих, присоединившихся к ним на поверхности. Гарднер стоял с застывшим, как каменная маска, лицом и не смотрел в ее сторону, а в глазах ученых читались любопытство и легкая неприязнь.

— Ладно, достаточно. К сожалению, мы все еще нуждаемся в тебе. Как любит говорить Киеран, политика и война часто идут на компромисс. Как только ты поймешь, что здесь происходит, а Корсо объяснит все в деталях, возможно, ты еще окажешься на нашей стороне.

Уж будьте уверены, этого никогда не случится. Но вслух она ничего не сказала.

— Мы привезли тебя сюда с одной целью, и ты поможешь нам достичь ее. А если считаешь, что сможешь нас перехитрить, Киеран всегда сумеет убедительно объяснить, насколько плоха эта идея.

Что-то острое вонзилось в нижнюю часть позвоночника, и Дакота закричала. Это была самая сильная боль, какая только существовала во вселенной. Она слышала себя как будто со стороны.

Но Арбенз еще не закончил.

— Ты хотела скрыться от Бурдэйна. А мы хотим получить транслюминальный двигатель. Помоги нам добыть его, и ты свободна. Более того, в наших глазах ты станешь героиней, освободившей человечество от тяжелых ограничений шоулянского эмбарго. Ты сможешь разделить с нами наш триумф.

Дакота поняла, что он ждет ее ответа. Пока она собиралась с силами, чтобы заговорить, в аппарате воцарилась тишина, глубокая, как вакуум в межзвездном пространстве.

— Вы просто убьете меня потом, — с трудом пробормотала она. — Вы ведь фриголдеры, поэтому никто не верит в то, что вы говорите.

Арбенз усмехнулся.

— В таком случае ты научишься мне верить, Дакота. Что бы ты о нас ни думала, мы верны чести. Ты такая же жертва Консорциума, как и все, кто остался там, на Редстоуне. Война с учиданянами никогда не случилась бы, если бы шоуляне не прибегли к этому дурацкому пункту договора. Это касается как тебя, так и нас. Консорциум позволил учиданянам украсть наш мир, и они забрали одну очень важную вещь у тебя — твои имплантаты.

Его тон становился все мягче и проникновенней, отчего Дакоте делалось еще хуже. В голове рождались планы самой жестокой и кровавой мести.

— Так что, когда я обещаю, что ты будешь в безопасности, значит, так оно и есть, — закончил Арбенз. — Я говорю это как человек чести и как сенатор Фриголда. У тебя есть мое слово, и все, что тебе остается, это помочь нам.

Дакота выслушала все это без комментариев. Вскоре она почувствовала, что хватка Киерана ослабла. Она подняла глаза и увидела потрясенное лицо Корсо. А Киеран и Арбенз вернулись на свои места, как будто ничего не случилось.

Она стала подниматься. Корсо попытался ей помочь, но Дакота оттолкнула его. Едва сдерживая слезы ярости, ужаса и стыда, девушка с трудом дотащилась до своего места. Чем больше она боролась с собой, чтобы скрыть чувства, тем больше ненавидела себя за слабость.

Дакота сфокусировала взгляд на затылках мучителей и решила, что обязательно их убьет.

— Мне очень жаль, — пробормотал Корсо.

— Чего тебе жаль? Ты все знал заранее, — прошептала она в ответ.

— Мне до недавних пор тоже ничего не говорили. Киеран и Арбенз о чем-то разговаривали с двумя фри-

голдерами со станции. Их совершенно не интересовало, что Корсо и она могут сказать друг другу.

— Ты шпион, — бросила она Корсо обвинение. — Твоя работа заключается в том, чтобы доносить обо всем, что я сказала или сделала.

— Нет! — Он решительно покачал головой. — Я здесь, чтобы спасти реликт. Это все, что меня интересует.

В шуме двигателя подводного аппарата что-то изменилось. Он замедлял ход. Сонарные карты на дисплее показывали крутой обрыв в темноту. Они быстро приближались к подводному склону горы. В опасной близости от пропасти был хорошо виден странный, неземной силуэт — казалось, еще чуть-чуть, и он нырнет в бездонную глубину.

Через несколько минут аппарат остановился. Открылся люк. Арбенз и Гарднер вышли первыми, сразу за ними последовали два работника станции. Киеран вышел последним вслед за Дакотой и Корсо.