— Я вас знаю? — Его глаза были налиты кровью.

— Мы из местной газеты «Болтушка». Нашим читателям было бы интересно узнать о вашем корабле. Мы стараемся делать небольшие репортажи о необычных судах, заходящих в Якорную Лапу. А такого судна, как ваше, мы никогда не видели, — произнес Куойл заранее приготовленную речь. Эта яхта казалась ему продолжением суши. Он располагающе улыбнулся, но на «Крепкой Крошке» не были рады гостям.

— Ну да. Этот ваш замечательный начальник порта, как там его, Дудлс, что ли, что-то буркнул о визите, так сказать, местной прессы. — Мужчина тяжело вздохнул. Его приглашающий жест напоминал тот, которым избавляются от огрызка яблока. — В общем, мы с моей драгоценной женой сейчас в самом разгаре спора, но, полагаю, мы сможем разыграть небольшое представление. Я рассказывал об этой яхте всем — начиная с Энди Уорхола за две недели до его операции, которая закончилась смертельным исходом, и заканчивая Скотланд-Ярдом. Она привлекает внимание толпы везде, где бы мы ни были, от Антибов до Бока Ратон. Она абсолютно уникальна. — И он вышел под дождь.

— Это традиционный для яхты дизайн, только выполнен с изумительной роскошью и неповторимым интерьером. Я считаю, что это лучшая яхта, которая когда-либо была построена. Когда мы увидели ее впервые, она была полной развалиной. Она стояла в каком-то ужасном итальянском порту и принадлежала принцессе Ларанчиате. Летом мы снимали виллу Анседония, и как-то она упомянула о разбитом судне, которое когда-то принадлежало Гитлеру и теперь наводит на нее тоску. Мы сразу же пошли его смотреть, и я сразу же увидел, какими возможностями оно обладает. Было очевидно, что это судно — исключительно редкое, единственное в своем роде. У яхты абсолютно плоское днище, позволяющее выводить ее прямо на берег в случае шторма или при необходимости ремонтных работ. Исключительно тяжелая. Почти сорок тонн дуба. Разумеется, она была создана для прогулок по Северному морю. Вертикальный нос. Она обладает исключительной плавучестью. Знаете, моя жена ненавидит эту лодку. А я ее люблю.

Взгляд Билли упал на квадрат коврового покрытия, который тот сначала принял за придверный коврик, но потом заметил на нем собачьи экскременты. Он не мог отвести от этого квадрата глаз.

— Это для спаниеля моей жены. Замечательная система. Собачка делает свои дела на искусственной траве, которую потом можно бросить в воду. Видите петлю на углу? Буксировать ее за собой до тех пор, пока она не станет снова идеально чистой. Замечательное изобретение. Это было сделано в пятнадцатом веке. Я имею в виду яхту, а не коврик. Такие суда можно увидеть на великолепных картинах Рембрандта. Они принадлежали королям. У Генри VIII было такое, и у Елизаветы I. Царская яхта. Когда мы ее увидели, она называлась «Das Knee», что значит «Колено». И мне пришлось встать на колено, чтобы убедить мою дражайшую жену купить ее. — Он сделал паузу, чтобы позволить Куойлу посмеяться. — Она носила это имя, когда ее купила принцесса. В ней ничего не менялось с тех пор, как этот отвратительный немецкий промышленник получил ее после войны. Моя возлюбленная жена думала, что я назову яхту в ее честь, но я назвал ее «Крепкой Крошкой». Когда разобрался в ее истинном характере. Этот корабль будет на плаву и через сто лет. Его строили в Харлеме, в течение девяти лет. Его совершенно, абсолютно нельзя разрушить. Он удивительно крепкий и цельный. Каркас семь на шесть дюймов, а в центральной части — семь на одиннадцать.

Билли Притти присвистнул и поднял брови. Белые волосы мужчины прилипли к голове. Капли свисали с краев шапок Билли и Куойла, как бахрома из лунного камня. Куойл пытался писать в блокноте, согнувшись над ним, чтобы защитить его от дождя. Безрезультатно.

— Обшивка из отборного элитного дуба, два и три шестнадцатых дюйма толщиной, с двойным слоем внизу. Зачем? Затем, что там, где она была построена, воды были мелкими, дно песчаным, с отмелями, переносимыми течениями с места на место. Невероятно. Это залив Зейдер-Зи, отвратительные, ненадежные воды. На мель садишься постоянно. Палуба здесь тоже тонкая. Верите или нет, но вы стоите на тиковых панелях толщиной в дюйм и три четверти, привезенных из Бирмы еще до Второй мировой! Сегодня вы не купите такое дерево, как на этом судне, ни за какие деньги. Его просто больше нет. — Он продолжал свой рассказ. Куойл заметил, как Билли спрятал руки в карманы.

— Ты, урод несчастный, с кем это ты разговариваешь? — раздался резкий высокий голос. Промокший до нитки мужчина продолжал говорить, будто ничего не слышал.

— Так, на лодке находится экипаж из четырех человек. У нее острый рангоут, три тысячи двести метров квадратных поверхность паруса. Чтобы управиться с ним, нужны три очень сильных мужчины, и они постоянно то получают переломы, то страдают грыжей. Они все время сбегают с корабля. Он весит около полутонны. Я имею в виду парус. И судно тихоходное. Потому что тяжелое. Но очень, очень устойчивое. — Без всякой паузы он вдруг закричал: — Я разговариваю с местной прессой о нашей яхте! — Нос у него покрылся поперечными складками, как у рычащей собаки.

— Расскажи им, что случилось во время урагана «Боб»! — эти слова пролились на них как дождь.

Куойл отложил в сторону свой насквозь промокший блокнот и стоял, прикрыв рукой подбородок. Сквозь мокрый шелк рубашки мужчины с белыми волосами серыми пучками проступала растительность на его груди. Казалось, что он не замечал дождя. Куойл заметил красные рубцы на его руках. В кольце он носил рубин размером с небольшой помидор. От него пахло ликером.

— Здесь везде потрясающая резьба, по всему судну. Самые лучшие резчики работали на корабле в течение девяти лет. Среди узоров все известные человечеству животные: зебры, лоси, динозавры, зубры, игуаны, волки. Мы приглашали сюда известных всему миру биологов, чтобы определить изображенные здесь виды. И птицы! Просто удивительно! Яхта была построена для Гитлера, но об этом, я полагаю, вы знаете. Но сам он ни разу на ней не появился. Он все время откладывал свой приезд. У него была удивительная неприязнь к судам. — Слова вылетали вместе с брызгами. Капли отскакивали от палубы.

— Расскажи им, что случилось во время урагана «Боб».

— Мне кажется, что моя дорогая жена пытается привлечь наше внимание, — сказал мокрый человек. — Зайдите в каюту и взгляните на интерьер. Вам он понравится. Он так же причудлив, как наружная резьба. Там они действительно дали волю фантазии.

Он раскрыл дверь и втянул в себя живот, чтобы они могли пройти. Куойл споткнулся о пушистый ковер. В кирпичном камине горел огонь. В каюте обшивка из атласного дерева была инкрустирована орхидеями из перламутра, опалов и яшмы. Куойл не мог насмотреться на эту красоту. Медная люстра была покрыта патиной. Все здесь выглядело исключительным и неповторимым. В красоте этой комнаты было что-то отталкивающее, но он никак не мог определить, что именно. Может быть, сказывалось тлетворное влияние морской сырости и соли? На диване сидела женщина в грязном банном халате и с волосами цвета пены на сточных водах. Ее руки были все увешаны кольцами и браслетами. Она вытянула ноги. Стали видны красные отекшие лодыжки. Она держала бокал с гравировкой «М. Селлос» и всхлипывала, добавляя атмосфере драматический оттенок. Куойл заметил на столе чехол от лазерных дисков. «Завтрак на атласных простынях». Женщина поставила свой бокал. Влажные желтые губы.

— Байонет, расскажи им, что случилось во время урагана «Боб», — приказала она мужчине, не глядя на Куойла и Билла.

— Ширина яхты пятьсот пятнадцать сантиметров, — сказал беловолосый, беря с полки бокал с инициалом «Джей». Кубики льда в нем почти растаяли, но он все равно стал из него пить.

— Яхты бывают разных типов, — сказала женщина. — И вздор тоже. Если ты не расскажешь им, что было во время урагана «Боб», я расскажу сама.

Мужчина допил из бокала. С его штанин капало. Билли решил разговорить женщину, чтобы избежать кровопролития.