– Отсутствие ответа – это признание вины, не так ли?

– Разумеется, не так. Уилтон и я никогда не были любовниками. Уилтон женат, а я никогда не завожу шашни с теми, кто счастлив в семейной жизни.

– Хорошо, я верю вам. – Гейбриел двумя пальцами поднял ее подбородок. – Но и вы должны поверить мне. Неужели ваша женская интуиция ничего не подсказывает вам на этот счет?

При этих словах она отстранилась от него.

– Или вы уподобляетесь мне в подобных случаях? – Он пробежал пальцами по ее руке. – Всякий раз, когда мы становимся так близки, я думаю, как много еще осталось между нами незавершенного.

Она не признавалась и ни за что не признает, что это было правдой.

– Ага, вы даже себе самой не можете признаться в этом, верно? А может, это поможет? – Он сжал ее в своих объятиях и поцеловал нежно, сладко, но с едва скрываемым желанием.

– Нет, милорд. – Шарлотта оттолкнула его. – Если вы собираетесь использовать постель, чтобы убедить меня в вашей невиновности, вы очень сильно ошибаетесь.

Гейбриел поморщился.

– Я всего лишь хотел расставить все по местам, чтобы мы могли поговорить прямо и открыто.

Она рассмеялась, он последовал ее примеру.

– Хорошо, – продолжил он между приступами смеха, – это была ложь, я признаюсь.

И именно в этот момент она поверила ему. Поверила в его невиновность.

Он взял Шарлотту под руку, и они медленно пошли вдоль палубы.

– Скажите мне, зачем вы предприняли все эти поездки во Францию?

Шарлотта молчала.

– Это все из-за детей? Вы так беспокоитесь о них, особенно о Клер. Случайно, не вы их мать?

«Наблюдателен, но далеко не гений», – подумала Шарлотта с некоторым облегчением.

– Нет.

– Тогда зачем?

– Потому что из-за меня они лишились семьи.

– Что за чепуха!

– Вам смешно? – Шарлотта остановилась.

– Нет, я ни за что не позволю себе смеяться над вашими бедами. – Гейбриел взял ее под руку. – Разумеется, вы могли совершить нечто, о чем теперь сожалеете, но мысль об убийстве кажется мне невероятной.

Прежде чем Шарлотта ответила, их отвлек звон колокола, возвестившего о смене вахты. Затем послышался шум лееров – это вахтенные спускались с мачты. Вся эта суета дала Шарлотте возможность хорошенько подумать. Между тем она заметила любопытные взгляды, несмотря на то что Пеннистан нашел укромное место на корме.

– Милорд, доброта – это оружие, прибегать к которому не всегда справедливо.

– Если бы я захотел прибегнуть к подобному оружию, вы первой узнали бы об этом. – Гейбриел проследил взглядом за матросом, карабкавшимся на мачту. – Я буду ждать, пока вы сами не захотите рассказать мне об этом.

Шарлотта улыбнулась. Было что-то очень привлекательное в том, как этот человек пытался наилучшим образом использовать данные ему таланты. Что, если бы они встретились на балу или если бы она вышла за него, а не за Шарля Страусса?

«Смени тему», – тут же приказала она себе.

– Кажется, сегодня вы нашли время, чтобы понаблюдать за ночным небом?

Гейбриел кивнул.

– После всех перипетий у вас достало сил наблюдать Большую комету с вашим другом, доктором Боргосом?

– Да. – Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем поднял руки, как бы сдаваясь. – Ладно, Шарлотта. Я обещал быть терпеливым. Мы сменим тему.

– Спасибо, – улыбнулась она лишь для того, чтобы снова увидеть его удивление.

Его удивление сменилось усмешкой, когда он разгадал ее игру. Он наклонился и быстро поцеловал Шарлотту в губы, а когда она, споткнувшись, едва не упала и резко отступила назад, рассмеялся. Ни за какие сокровища в мире Шарлотта не призналась бы, что от его прикосновения она ощутила слабость в коленках. К счастью, Гейбриел поддерживал ее, пока она вновь не обрела устойчивость.

– Это проверка, кто кого сможет сбить с толку, кто больше способен привести к чему-нибудь интересному, заинтриговать.

Он не слишком удерживал ее. У нее был выбор.

– Это приведет лишь к спору, – парировала она самым презрительным тоном, что сумела изобразить, вырвавшись из его рук. – Меня это не интересует.

– Что ж, давайте поговорим об астрономии, – как ни в чем не бывало сказал он. – Скажите, вы когда-нибудь видели Большую комету?

– Разумеется, ее трудно было не заметить. Поразительное зрелище! Такие кометы появляются довольно редко. Кстати, почему вы занялись астрономией?

– Рис Брейдон – настоящий фанатик, работать с ним было чрезвычайно интересно и полезно. Что касается меня, то я чувствую, что безраздельно владею ночными часами, когда остаюсь один. Для меня становится абсолютно ясно, что Господь сотворил жизнь на других планетах, и их астрономы, возможно, занимаются тем же, что и я. А если они на столетия опережают нас, то могут свалиться к нам с небес с визитом в самый неожиданный момент.

Шарлотта, прищурившись, посмотрела на него.

– Простите, но разве не вредно для ученого обладать таким воображением?

– Вредно? А как, вы думаете, рождаются великие открытия? Если бы Дженнер не был столь любознательным, думаете, мы получили бы вакцину от оспы?

Шарлотта пожала плечами:

– Я абсолютно ничего не понимаю в астрономии и даже не знаю, как отличить планету от звезды.

– Это очень просто, хотите, я вам покажу?

Встав за спиной Шарлотты, Гейбриел принялся находить неподвижные светящиеся точки, которые являются планетами. Затем он помог ей разобраться в путанице ночных огоньков, начиная с пояса Ориона, и далее по всему небесному своду.

Хотя Шарлотта все это время смотрела на небо, ее куда больше волновала рука, лежавшая у нее на плече, и его тело, едва касающееся ее.

Почувствовав, что Шарлотта дрожит, Гейбриел плотнее закутал ее в шаль.

– Как это прекрасно, – произнесла она, прекратив сопротивление и расслабленно прижавшись к нему. Это было не просто поражение, но полная капитуляция.

– Да, просто чудесно, – прошептал он.

Когда Шарлотта обернулась, ее лицо оказалось достаточно близко для поцелуя, а устремленный на нее взгляд словно подтверждал, что последние слова относились именно к ней.

– Скажите откровенно, Гейбриел, – прошептала она, – все эти экзерсисы с наукой были лишь предлогом, чтобы обнять меня, верно? – Она резко высвободилась из его объятий. – К сожалению, для меня сейчас не это на первом месте. Мне надо посмотреть, как там дети.

Когда Гейбриел вошел вслед за Шарлоттой в каюту, Клер и Пьер мирно спали.

– Разве вам не требовался предлог, чтобы оказаться ближе ко мне? – Гейбриел встал вплотную к Шарлотте, но не обнял ее. – Если я и отдал мою жизнь в ваши руки, то вы вручили мне вашу. Доверие – вот что это такое. Мы оба ищем предлог, чтобы быть вместе, и нам нужно всего лишь сделать первый доверительный шаг, то есть признаться себе в том, чего мы оба так хотим. Ваша постель вполне достаточна для двоих, вы не находите?

Шарлотта чувствовала, что уже поздно спорить с собой. Она желала его, хотя и убеждала себя, что недостатки Пеннистана намного перевешивают его достоинства.

Оставив все эти размышления на потом, Шарлотта решительно отцепила гамак, и он со стуком упал на пол.

– Ну вот и все. В прошлый раз вы заявили, что заставите меня просить, умолять, но умолять я не буду. Надеюсь, вы сами догадаетесь, что делать дальше. – Она чуть улыбнулась.

Гейбриел одним движением сбросил с плеч куртку.

– Представьте, я уже догадался.

Шарлотта расстегнула его рубашку, затем провела рукой по мускулистой груди.

– Дальше действуйте сами.

Гейбриел не заставил себя просить дважды: он быстро разделся и помог Шарлотте разобраться с тесемками на платье, после чего растянулся на койке.

Шарлотта отлично понимала, что желает Гейбриела Пеннистана ради собственного удовольствия. Сколько времени прошло с тех пор, как она жаждала прикосновения больше, чем возбуждения партнера, свидетельства и доказательства ее власти над ним?