— Что, другого транспорта нет у вас?
— Если б был, не стали бы вас беспокоить.
— Безобразие! Не имеете права. Я комиссар рабоче-крестьянской инспекции и автомобиля своего вам не дам. — Он протянул мне красную книжку. — Можете удостовериться!
— Товарищ комиссар, мы не на прогулке! Если хотите, отвезём вас домой или куда вам нужно. Садитесь, ребята! — крикнул я своим товарищам.
Они проворно открыли дверцы, влезли в автомобиль.
— Это произвол, анархия! — возмущался комиссар.
— Ничего, товарищ комиссар, после разберёмся!.. Для нас интересы дела прежде всего, — сказал Михайлов. Левон молчал.
— Другого выхода у нас нет, — снова, начал я уговаривать комиссара. — Хотите, поезжайте с нами. Доставите нас на место и вернётесь обратно.
— Далеко ехать? — уже мягче спросил он.
— Всего семнадцать километров.
Вмешался шофёр.
— У меня бензина не хватит, — сказал он.
Я ему не поверил.
— Повезёте, на сколько хватит!
— А потом под луной загорать?
— Прекратите разговоры! — строго сказал я шофёру. — Ну, как вы решили, товарищ комиссар?
Он ворча, что не оставит так это дело, вылез из машины. Я сел рядом с шофёром и сказал ему, куда ехать.
Левон нагнулся ко мне, зашептал на ухо:
— Ваня, он и вправду комиссар и старый большевик! Я знаю его… Теперь неприятностей не оберёшься!
— Ничего, — если он старый большевик, то поймёт!
Доехали до погранотряда в час ночи. Киселёв с папироской в зубах сидел у полевого телефона.
— Пока ничего нового, — сказал он.
Минут через двадцать пришёл райуполномоченный, молодой, цветущий здоровяк, с двумя своими сотрудниками. Время тянулось медленно. Все немного нервничали, никому не хотелось разговаривать.
— Друзья, может, поспите? В казарме есть свободные койки. В случае чего разбудим, — предложил Киселёв.
Никто не двинулся с места.
В два часа с минутами позвонил телефон. Киселёв несколько раз покрутил ручку, поднял трубку. Мы напряжённо следили за выражением его лица…
— …Непонятно, что именно?.. Я спрашиваю, какая возня? Если попытаются перейти к нам, препятствий не чините! Продолжайте наблюдение, скоро буду сам…
— Что случилось? — в один голос спросили сразу несколько человек.
— Докладывает командир отделения из пункта пять. На той стороне Аракса наблюдается какая-то возня. Видимо, персы что-то затевают.
— Персы? — удивился Михайлов.
— Вернее, не сами персы, а орудующие там англичане, — уточнил Киселёв. — Предлагаю пойти на место.
Я позвонил к себе, чтобы передать информацию. К телефону подошёл Челноков.
— Правильно, — сказал он, выслушав меня. — К нам — пожалуйста, сколько угодно, милости просим! Обратно — никого. Сопротивляться будут — откройте огонь, расстреливайте на месте, но чтобы никто не ушёл!..
В командном пункте погранотряда оставили Михайлова для связи. Чтобы не привлекать внимания, разбились на две группы и направились к границе.
На каменистом берегу тихого Аракса пограничники соорудили хорошо замаскированные наблюдательные пункты. Обзор был великолепный — противоположный берег как на ладони.
Тишина, покой. Только изредка кричала какая-то ночная птица да ветер с лёгким шелестом раскачивал камыши в низине.
Ждать пришлось недолго.
— Кажется, начинается, — сказал стоявший рядом со мной Киселёв. — Вот бандиты!.. Орудуют, как у себя дома… Смотрите, спускают лодку, — он протянул мне полевой бинокль.
На том берегу двое возились около спущенной на воду лодки. Я хорошо видел, как они положили в лодку четыре ящика и отчалили.
— Сейчас главное — не обнаружить себя, не спугнуть их, — прошептал начальник погранотряда.
Признаюсь, у меня сильнее обычного билось сердце. Надо же — в такую светлую ночь так нахально орудовать у чужой границы!.. Лодка бесшумно скользила по серебристой ленте реки. Вот она причалила к нашему берегу. Сидевшие в ней выпрыгнули, привязали лодку. Вытащив ящики, спрятали их в зарослях камыша и отправились обратно.
— Они же уйдут! — заволновался я.
— Не беспокойтесь — ещё приедут! — Киселёв был совершенно спокоен.
— Контрабанда?
— Вряд ли, скорей оружие…
Лодка дважды пересекала реку, и ещё восемь ящиков были спрятаны в камышах. Мы видели, как после этого лодку вытащили на берег. Подошли ещё двое и, подняв её, унесли.
— Ушли, — сказал я.
— Они нам не нужны, — ответил Киселёв. — Первое действие кончилось! Скоро начнётся самое интересное. Работают, подлецы, как по нотам — всё у них рассчитано!
И действительно, вскоре началось «второе действие».
На дороге, в километре от границы, появился фургон, запряжённый тройкой лошадей. Кони ступали бесшумно, — должно быть, копыта были обёрнуты чем-то мягким.
Фургон остановился в тополевой роще. Из неё вышли четверо здоровенных парней. Озираясь по сторонам, они крадучись вошли в камыши. Скоро появились снова, неся на спине по ящику.
К рассвету всё было кончено: ящики нагружены, фургон тронулся по направлению к городу.
На границе больше делать было нечего. Мы вернулись на командный пункт. Узнали, что двое нарушителей поехали с фургоном, а правит лошадьми Акберов.
Послав двух сотрудников райотделения проследить за фургоном и передав очередную информацию, я, Левон и Михайлов попрощались с Киселёвым, райуполномоченным, взяли у них лошадей и поехали.
Фургон догнали недалеко от города и не поверили глазам: он вёз гору овощей! Ящиков не было видно, — их надёжно укрывали пучки редиски, лука, петрушки, салата.
— Ловко! — воскликнул Левон, когда мы, не обращая никакого внимания на фургон, миновали его. — Люди едут на базар торговать овощами!
— Наторгуются они у нас! — проворчал Михайлов.
Левон сошёл у городского сада — он остался для связи с управлением. Сам я, прихватив его лошадь, поскакал вместе с Михайловым к себе.
Через час явился Левон и сообщил:
— Ящики разгрузили во дворе винного подвала и убрали. Фургон с овощами отправили на базар. Нарушители зашли в дом пекаря Зурабова — отца Жоржа.
— Какие они из себя? — поинтересовался я.
— Один пожилой, но ещё крепкий. Одет бедно, по виду — армянин. Второй — высокий, голубоглазый блондин. На нём опрятный серый костюм. Его можно принять и за русского и за англичанина.
Скоро меня позвали к председателю. Состоялось короткое совещание. Решили готовиться к разгрому националистской контрреволюционной организации молодёжи.
Амирджанов приказал нам не спускать глаз с винного подвала и дома Зурабова. Челнокову было поручено ещё раз проверить список членов организации и уточнить их адреса.
— Силин назначается вашим помощником, — сказал Амирджанов.
— Пижона, Гасана Мансари, тоже будем брать? — спросил Челноков.
— Да, пора с ними покончить! Погуляли — и хватит… После такого провала английская разведка всё равно сменит Мансари.
Вечером поступили новые сведения: Гасан Мансари долго крутился на базаре, беседовал со своими клиентами и, улучив удобный момент, юркнул в дом Зурабова. Оттуда вышел часа через полтора и пошёл в ресторан «Европа». За обедом беседовал с журналистом Погосом. В винном подвале всё спокойно. Через верного человека — рабочего винного подвала — установлено, что в ящиках пистолеты и патроны. Один ящик длиннее других, можно предполагать, что в нём винтовки. Хозяин подвала в отъезде, — действует его сын, член организации. Наблюдение продолжается…
В полночь меня отпустили домой немного поспать. Утром, только я пришёл на работу, как позвонил дежурный комендант.
— Силин, тут какой-то гражданин Погос хочет видеть кого-нибудь, — говорит, по важному делу.
— Выдай пропуск, пусть придёт!
Что могло привести этого болтуна к нам?
Робко открыв дверь, вошёл господин Погос в сером, хорошо выглаженном костюме, в соломенной шляпе с чёрной ленточкой, с галстуком-бабочкой.
— Садитесь, — предложил я ему, — чем могу быть вам полезен?
— Лично мне ничего не нужно. Но… понимаете, возникли странные обстоятельства. Всю ночь глаз не сомкнул, — начал он. — Вот и решил прийти к вам. — Он снял пенсне и долго, старательно протирал стёкла платком.
