— Чего это ты распрыгался, как мартовский заяц? — Виста наконец справилась с арбалетом, с интересом окинула взглядом боевую позицию витязя.
Глаза ее вдруг прицельно сузились и Мстислав мгновенно обернулся. Вначале показалось, будто само болото пришло в движение, накатываясь зеленой массой на берег. И лишь затем он разглядел, как множество крупных, облепленных ряской человекообразных фигур вспучивали поверхность болота, выползали на землю. Они медленно поднимались, растопыривая перепончатые лапы, поворачивались в сторону людей, а затем, неуклюже переваливаясь, начинали продвигаться вперед. Грязь мерно чавкала под их широкими, лягушачьими стопами, из глубины утроб доносилось какое-то бульканье, но больше они не издавали ни звука. А их медленное, неумолимое шествие завораживало, притягивало взгляд…
Первым опомнился витязь.
— Упыри!!! — рявкнул он, бросаясь к своему коню. — Быстро они нас учуяли, за ноги их всех!
— Упыри, — повторила девушка, не сводя с них глаз. — Я столько слышала про них, а теперь вот вживую пришлось встретить…
Мстислав уже сидел в седле, когда она спохватилась, кинулась следом.
— Эй-эй, парень, а как же я?!
— А что ты? — сделал удивленное лицо Мстислав. — Где твоя лошадь?
— Нету… — девушка печально развела руками. — Бабка, наверное, сожрала на завтрак!
Она приблизилась к витязю, как-то жалостливо заглянула ему в глаза.
— Как языком чесать, так первая, — пробурчал он. — А как за бедной животинкой присмотреть, так нетути ее.
Ее глаза сверкнули, в руке вмиг очутился меч, и витязь лишь моргнул, не заметив, когда она успела его выхватить. Так ведь и рубануть успела бы, запоздало сообразил витязь…
— Ах, ты!.. Герой хренов! Езжай отсюда со своей животинкой! — она круто развернулась и решительно пошла навстречу подбиравшимся упырям.
— За что мне наказание такое? — витязь сокрушенно вздохнул.
Не любил он таких вздорных людей, ни среди баб, ни среди мужчин. Над другими-то шутки шутить они всегда горазды, как только не изгаляются, но стоит их самих тронуть, так сразу норовят морду отворотить… Или своротить…
Мстислав пустил коня вслед за Вистой, на скаку подхватил и усадил рядом.
— Совсем шуток не понимаешь… — проворчал он ей прямо в ухо.
Витязь хотел добавить еще кое-что, но вовремя одернул себя. Сиганет еще сдуру, спасай ее потом, а в благодарность — шиш с маслом.
Лес стремительно бросился им навстречу, сначала чахлый, приболотный, затем все крепче и крепче, выше и гуще. Мстислав обрадовался, погоня осталась далеко позади, и теперь рыскал в поисках знакомой тропки. Ему то и дело попадались знакомые приметы, предупреждавшие о том, что тропа уже рядом, что она вот-вот появится перед ними, надо только проехать еще чуть-чуть, потом еще чуть-чуть, потом еще.
Озабоченные поисками тропы, они не сразу обратили внимания, как деревья ощутимо раздались вширь и в высоту, набирая возраст и мощь, как почти полностью исчез подлесок, оставив взамен лишь толстый слой прошлогодних листьев. Они спохватились когда стало заметно темнее, но было уже поздно — их окружал древний, дремучий лес.
Лес молчал и в этом молчании людям чудилась затаенная угроза. Бесследно исчез обычный лесной шум — птичий щебет, шорох снующей туда-сюда мелкой живности. Мертвое безмолвие царило здесь, и лишь мягко шуршал под ногами ковер из прелых листьев. Угрюмые ели, будто оголодавшие упыри, потянулись к людям когтистыми мохнатыми лапами, а толстые корни вековых дубов поползли по земле, бросаясь под ноги, заставляя людей спотыкаться и падать. Далеко вверху сомкнувшиеся кроны напрочь перекрыли небо. Даже в солнечную погоду в таком лесу наверняка властвовал сумрак, веками укрывая от жгучего солнца всякую нечисть. И Мстислав уже чуял на себе чьи-то плотоядные взгляды…
Наткнувшись на очередной завал из валежин, Мстислав резко натянул поводья, спешился.
— Проклятие! — он недоуменно огляделся. — Я же шел правильно! Я не первый год тут езжу! Как мы могли забрести в такие дебри?.. Неужто леший, гад, попутал?! А ведь верно он, зараза такая!
Дальше пришлось идти пешком. Мстислав тщательно осматривал все деревья, кустарники, пытаясь разыскать нужное направление. Но все было напрасно. Везде царил темный древний лес, и тьма в нем продолжала сгущаться.
— Проклятый, — Мстислав свирепо озирался, надеясь увидеть лешего и лично вспороть ему живот. — Ой, доберется до тебя князь с дружиной! Вот тогда узнаешь, мерзавец, как дружинников путать!
— Стой, Мстислав, — Виста выбрала поляну попросторнее. — Сражаться лучше здесь.
Мстислав осмотрелся и согласно кивнул. Девушка спрыгнула с коня, оглянулась и вдруг, резко изменившись в лице, пала на колени и неподвижно застыла, подобно деревянному идолу. Удивленный Мстислав подсел рядом и тронул ее за руку.
— Эй, что с тобой?
— Тихо, Мстислав, замри. Тут кто-то есть… Чтобы не случилось, не двигайся ни в коем случае! Я попробую отвести их от нас! — прошептала она.
Он настороженно огляделся, стиснув рукоять меча. Вокруг было тихо, пожалуй, слишком тихо. Кажется, неприятности готовились вот-вот обрушиться на них.
Будто от сильного порыва ветра взметнулся в воздух ворох листьев, чуть поодаль взметнулся еще один, за ним еще, и вскоре всю поляну накрыло плотной завесой из падающих листьев. А затем на поляну высыпали маленькие мохнатые существа и тотчас бросились к коню. Услышав отчаянное ржание верного коня, Мстислав вздрогнул, но, вспомнив предупреждение Висты, удержал себя на месте.
Малыш, огромный чалый жеребец, побывал с Мстиславом не в одной схватке. В любом бою, с людьми ли, с дикими ли хищниками его копыта с легкостью крушили вражьи хребты и черепа. Малыш никогда и ничего не боялся, разве что в далеком детстве, когда он еще не был боевым конем. Но теперь в его ржании Мстислав явственно услышал страх. Одного удара его подкованного копыта было достаточно, чтобы убить матерого волка, но моховики оказались слишком мелкими и слишком быстрыми для него. Он сражался яростно, но ни один из его ударов не достиг цели. Твари ловко уворачивались от него и прыгали, постоянно прыгали, вгрызаясь в горло, в брюхо, в ноги. Сердце Мстислава болезненно сжалось. Погибал его верный друг, с которым столько пройдено, столько прожито! Долг, напомнил себе Мстислав, сначала долг, потом чувства! Он должен быть в Киеве живым. А Малыш…
Было слишком темно, чтобы увидеть лошадиную морду, но Мстислав кожей почувствовал немой укор боевого товарища. Почему ты не сражаешься, хозяин, почудилось Мстиславу в его молчании, почему ты не рядом?.. Волна ярости захлестнула витязя, он напрягся, готовясь прыгнуть вперед, забыв обо всем, кроме боевой дружбы!.. И в этот момент его кисть пронзила жгучая боль, напрочь перехватив дыхание. Он судорожно вздохнул, бросил взгляд на руку и увидел тонкие длинные пальцы Висты, умело сдавившие какую-то жилу…
Перепуганное животное поднялось на дыбы и бросилось в лес, сопровождаемое голодной сворой. Но далеко Малыш не ушел. Сначала люди услышали, как грянулось оземь тяжелое тело, а затем по лесу понеслось довольное верещание моховиков.
Одним прыжком Виста очутилась на ногах, выхватила нож ведьмы и быстро очертила на поляне круг.
— За черту — ни шагу! — Виста кинулась к центру круга, вытащила что-то из сумки, положила на землю. — Отходим дальше, сейчас будет жарко.
Они отступили к самой границе круга, и Мстислав с ужасом заметил множество темных фигур, подступавших все ближе и ближе. Внезапно земля под ногами задрожала и стала теплеть. Мстислав изменился в лице, бросил тревожный взгляд на Висту.
— Все правильно, не волнуйся, — успокоила его Виста.
Желаемый эффект даже превзошел ее ожидания. Съежившийся было богатырь, заслышав такие слова, разом воспрянул. И грудь, вроде, шире стала, и нос задрался выше некуда.
— Это я волнуюсь? — вызывающе громко спросил Мстислав. — Да я…
Он не успел договорить. Из центра поляны с шумом вырвался столб пламени и застыл на высоте человеческого роста. От него дохнуло таким жаром, что листья вокруг истлели в один миг. В окрестных кустах затрещало, заскрежетало, завизжало. Это нечисть в страхе отпрянула от огня, сминая на своем пути все — молодые деревца, кустарник, друг друга. Началась какая-то возня, душераздирающие вопли ударили людей по нервам, а затем все стихло. Остался только треск разрываемой плоти и шумное чавканье. Видать, кого-то придавили в суматохе, подумал Мстислав, да сожрали тут же, чтоб не мучился. Эх, кабы они там все друг дружке горлы порвали!
